— А вот это с твоей стороны глупо, — Купорос сделал еще один шаг навстречу ко мне. — Я смотрю ты ранен, практически без сил. Знаешь, как догадался? У меня перед глазами это написано, представляешь?! Чудо, другими словами назвать нельзя! Или у тебя такая же функция есть? Так и написано, силы осталось мало, здоровья тоже. Ты, Константин, практически при смерти. Добить тебя, все равно что у ребенка конфету отнять — раз плюнуть. Так что в твоем положении я бы не грубил.
— Ты при любом раскладе меня убьешь, так чего мне терять?
— Это ты верно подметил — убью. Потому что мне свидетели не нужны.
— Ты и с помощниками Петровича так же расправился?
— Верно. Сам понимаешь, они были конкурентами. И ты тоже — конкурент.
— Ты еще надеешься стать главным в базе? — усмехнулся я. — Посмотри на себя!
— А что плохого в моем новой виде? — удивился Купорос. — Да, по первой немного страшновато, но мне плевать. Пусть бояться, так даже лучше будет. А с учетом того, какой я силой стал обладать, я всех в кулак возьму. Я новую власть построю, будет все иначе, чем прежде.
— Объясни мне, как ты смог превратиться в того, кем сейчас являешься?
— Без понятия. Просто шел за тобой по следу. Нашел тебя в одном из домовой, вместе с тем уродцем, который тебя спас. А потом другие прибежали и началась заварушка. Я тебе, кстати, помог в той потасовке — думаешь кто гранату взорвал дымовую, чтобы вытащить вас? Это я был. Понял, что те двое хотят вас прикончить. А мне было жуть как интересно куда вы путь держите. Если честно, — Купорос оглядел стены аптеки. — Я ожидал какую-нибудь лабораторию, где вы опыты проводите над изменением облика, а тут простая аптека. Или тут есть секретный вход?
— Ничего тут нет, — устало ответил я. — И нигде нет. Я просто хотел перевязать рану, вот и забрел сюда.
— Жаль, ну да ничего страшного. Пора завершить то, что надо было сделать еще очень давно.
Купорос подошел ко мне вплотную. Сам у себя спросил:
— И что Петрович нашел в тебе такого? Обычный слабак. Да, живучий, и немного удачливый, но не более.
— А вот ты не особо везением обделен! — крикнул я ударил Купороса в колено.
Я не ожидал сильного эффекта с этого — был слишком слаб, чтобы повалить его, но вот выбить из равновесия получилось. К тому же краем глаза я видел, как за спиной Купороса крадется Алешка. Молодец, пацан, услышал наш треп, обошел с черного входа аптеку и не побоялся напасть.
— Что?! — только и смог выдохнуть Купорос за мгновение до того, как Алешка прыгнул тому на спину и слета врезал локтем по затылку.
Удар поучился отменным. Купорос грузно упал на пол и некоторое время приходил в себя, не членораздельно что-то мыча.
— Давай, надо валить! — поторопил меня Алешка.
— Погоди, я его прикончу! — сквозь зубы прошептал я, выискивая поблизости кусок стекла, которым было бы удобно перерезать засранцу глотку.
— Нет, не надо, прошу — взмолился пацан.
— Почему?
— Он же не инопланетянин. Он — человек!
— Весьма хреновый, хочу заметить, человек. Он моих друзей убил.
— Не надо убивать. Пусть валяется здесь, его яйцеголовые сожрут. Или клыкорылы. А нам надо уходить.
— Алешка, куда уходить, я на ногах не стою!
— И не надо, — улыбнулся пацан. — Я машину нашел. На ней поедем!
— Сомнительно, что ты ее завести сможешь, — проворчал я, со стонами поднимаясь на ноги.
— Смогу! Я уже проверил! Бензин есть, аккумулятор еще рабочий.
— И когда успел?
Мы вышли их аптеки. По пути я еще раз глянул на распластавшегося Купороса, но Алешка мягко подтолкнул.
— Идем.
Чуяло сердце, что оставлять в живых эту сволочь не стоит, но пацан настаивал, почти плакал, чтобы я его не трогал.
— Повезло тебе, — процедил я, сплевывая под ноги.
Машиной, про которую говорил Алешка, оказалась старенькая «тойта камри» непонятного пыльного цвета.
— Ты уверен, что это может еще ехать? — с сомнением глядя на авто, спросил я.
— Давай, полезай, сейчас убедишься.
Впихнуться в тесную машину было еще тем заданием, с учетом наших нынешних с пацаном габаритов. Чертыхаясь и поминая всех святых не добрым словом, мы наконец втиснулись внутрь.
— Ну, давай, заводи. Водить то хоть умеешь?
— Обижаешь, дядь Костя. У меня у бати «жигуль» был, так я на нем… — воспоминания из прошлой жизни заставили голос пацана задрожать.
— Ладно, потом расскажешь, — махнул рукой я. — Сейчас некогда. Заводи и погнали, а то еще темные припрутся.
Мотор взревел так, что я грешным делом подумал, что мы сейчас вместе с этой консервной банкой взлетим на воздух. Но миновало. Алёшка прогрел движок, пару раз газанул, плавно тронулся с места.
— И вправду умеешь водить, — кивнул я, наблюдая как пацан сосредоточено держится двумя руками за руль и плавно едет. — Прибавь оборотов, и скорость не забудь переключать.
— Да знаю я!
Мы выехали на основную дорогу.
— Куда теперь? — спросил я, глядя как первые капли дождя начинают разбиваться о лобовое стекло.
— Подальше отсюда, — ответил пацана и вдавил педаль газа до упора.
Темное небо рассекли две молнии. Пацан вздрогнул от раскатистого грохота, а я лишь придавил повязку сильнее к ране. Состояние было паршивое, все плыло перед глазами, а в ушах звенело. Время от времени выскакивала надпись о том, что у меня критически мало единиц здоровья. Я смахивал ее морганием, но через некоторое время она опять появлялась, и я наконец сдался.
— Слушай, может все-таки расскажешь, как так получилось, что ты можешь превращаться в такого монстра? — спросил я. — Теперь то, я надеюсь, мне можно доверять?
— Я уже говорил, что не знаю, как так получилось, — ответил пацан, сосредоточено глядя на дорогу. Одна из фар не работала поэтому приходилось высматривать путь только в свете одной лампочки. — Просто однажды получилось и все.
— Ну, как знаешь, — вздохнул я и откинулся на кресло. Попытался вздремнуть, но не смог.
Некоторое время мы ехали молча. Потом, не выдержав этой гнетущей тишины, в которой мне постоянно слышалось дыхание инопланетных монстров, я спросил:
— Давно один ходишь?
— Недавно, — ответил пацан. — До этого на базе в Светлом жил.
— В Светлом? — переспросил я, припоминая, когда последний раз о них слышал. — Так он же вроде…
— Верно, — кивнул парень. — Еще год назад его уничтожили эти хищники межпланетные! Всех сожрали, до одного.
— А ты как уцелел?
— Меня отец мой спас. Собой закрыл от яйцеголового. Монстра его схватил, а батя кричит, чтобы я убегал. Собой пожертвовал, чтобы я смог спастись, — на глазах парня навернулись слезы.
Я похлопал парня по плечу. И вдруг обратил внимание, что его плечо немного уменьшилось в размерах, стало не таким массивным. Да и руки схуднули.
— Кажется, ты обратно в человека превращаешься, — произнес я, неотрывно глядя на удивительные метаморфозы пацана.
До этого огромная черная голова начала сдуваться. Алешка застонал от боли.
— Давай остановимся? — предложил я, но тот махнул головой.
— Нет, все нормально, я могу рулить.
— Сомневаюсь я что-то в этом. У тебя голова на сдутый баскетбольный мяч похожа. Жуть!
— Сейчас пройдет, на самом деле это не так больно, как кажется. Неприятно только, будто зуб под наркозом местном удаляют — боли не чувствуешь, но все манипуляции ощущаешь.
— У нас на базе такой парнишка есть, стоматолог, Рельсой кличут. Он очень хорошо зубы удаляет. Один удар — он это общим наркозом называет, — и ты в отключке. Очнешься, а зуба уже нет. Иногда совмещает наркоз и удаление — сразу в челюсть прописывает. Очень удобно, правда потом и рядом растущие зубы некоторое время шатаются, но это не беда. Не жалуются люди. Потому что Рельса жалобную книгу не держит.
Пацан улыбнулся, история немного приободрила его, вытесняя не веселые воспоминания о близких.
Дождь уже пошел во всю мощь и нам пришлось остановится у обочины, потому впереди дорога была сильно размыта.
— Здесь заночуем? — Предложил Алешка.
— Нет, — после не долгих раздумий ответил я. — У дороги опасно, тут наверняка есть тропы яйцеголовых. Лучше вон в том леске укрыться.
Я кивнул в сторону плотно стоящих деревьев. Ехать до них было не далеко, а каменистая почва давала гарантии что нас не засосет грязь. На том и порешили. Укрылись в лесу, откинули спинки сидушек до конца и тут же уснули крепким без сновидений сном.
В глубине души скреблось черной кошкой понимание того, что на утро я могу просто не проснуться. Слишком много крови потерял, ослаб. Поэтому радостным событием для был первый луч света, начавший светить прямо в глаза. От неудобной позы, в которой я уснул — а по-другому в тесной машине с моими нынешними габаритами просто не реально было уснуть, — болело все тело. Да и рана, хоть и переставшая кровоточить, прошивала тело неприятной колючей болью. Но что это, по сравнению с осознанием того, что ты живой?
Я открыл глаза, выглянул в окно. Ночной ливень сильно размыл все вокруг, и мы только чудом остались не тронуты, потому что забрались на небольшое каменное плато, потоки воды которое обошли стороной.
— Что случилось? — спросил Лешка, глядя на меня.
— Ничего. Все нормально. Просто смотрю…
Договорить я не смог — слова застряли в горле.
Пацан не сразу понял мою реакцию и некоторое время продолжал вопросительно глядеть на меня, пока и сам не увидел то, что меня напугало. В нескольких сотнях метров от нашей машины шли яйцеголовые. Их было двадцать, а то и тридцать тварей, они топали сонно, лениво, друг за дружкой, словно военный отряд. Твари шлепали огромными лапами по грязи, проваливались почти по колено в раскисшей земле, но продолжали двигаться к неведомой цели. Увидеть они нас не могли, мы были укрыты ветками деревьев, а вот мы их видели прекрасно, потому что располагались на небольшой возвышенности.
— Что будем делать? — шепнул Алешка.