Мой жизненный опыт подсказывал мне, что пацан врет, но я не стал допытывать Алешку. Это его дело говорить или не говорить правду.
Мы выехали на гравийную дорогу, долго петляли среди корней деревьев, вылезших из земли, пока наконец не выехали на нормальную асфальтовую дорогу. Едва проехали первые десять метров, как машина зачихала, дернулась, остановилась.
— Что такое? — растерялся парень.
А я уже понял все. Сквозь зубы процедил:
— Кончился бензин.
— Так быстро? — удивился парень, вытаращившись на меня. — Я же не много слил, саму малость!
— А тут видимо и было не много. Ладно, нечего попусту сидеть, надо валить скорее отсюда.
— Верно. Темные наверняка уже заметили вход в систему и отправили своих бойцов.
Я невольно поежился. Столкнуться еще раз с инопланетными тварями за сегодняшнее утро мне не хотелось. Желание было только одно — поскорее вернуться на базу. От этих неожиданных приключений стало тошно.
Мы вышли из машины и побрели по дороге. Солнечное утро не располагало к мыслям о монстрах и инопланетных захватчиках. Казалось, что все как прежде. Я часто себя ловлю на этой мысли. Они особенно сильны по утрам. Кажется, нет в мире ничего злого и страшного, все в покое, спит и не хочет просыпаться.
Но сейчас эти мысли быстро ушли, едва я глянул на свои руки. Жуткие черные пальцы, больше похожие на крановые крючья, ладонь, наверное, с лопату шириной. Ели сжать в кулак — настоящая кувалда, сваи можно забивать. Не лучше дело обстояло и со всем телом. А где же я настоящий? Где мое родное тело, человеческое?
С этими не веселыми мыслями я вышел к пустующему перекрестку, за которым начинались пятиэтажки. Алешка плелся позади, сильно устав от ходьбы. Темных или иных иноземных тварей видно в округе не было, и я предложил пацану сделать небольшой привал. Алёшка с радостью поддержал мое предложение.
Мы нашли закрытое место возле гаражей, где можно было не боясь быть обнаруженным посидеть чуток. Пацан натаскал обломков табуреток из одного из гаражей, мы запалили костер. С помощью самодельного силка, сделанного из старых шнурков от кроссовок, Алешка умудрился поймать двух голубей, которых мы с радостью зажарили на углях.
— Соли бы еще, — довольный собой, произнес Алешка, уплетая мясо за обе щеки.
— А ты, как я погляжу, в беде не пропадешь. Откуда научился так ловко птиц ловить?
— А ты думаешь, как я до сих пор жив еще? — усмехнулся пацан. — Ими почти одними и питаюсь. В магазинах теперь ничего кроме пустых прилавков не найдешь — вытаскали все рейдеры из баз.
Тут я не мог поспорить с ним, действительно так. Отправляясь в рейды, мы действительно первым делом шерстили ларьки и магазины в поисках съестного. Теперь мало что можно было найти, все снесли в первые дни нашествия, но бывало и везло — пара упаковок макарон, гречки или гороха, иногда — мука, реже — сахар. Все больше приходилось прибегать к охоте. Ловили зайцев, диких кабанов, которых расплодилось в достаточном количестве и которые, уже не опасаясь человека, шли в город за съестным. Дальновидные базы начинали выращивать овощи.
Мы тоже были одними из тех, кто понял, что постоянно таскать с рейдов крупы не получится, когда-нибудь она кончится. Но вырастить удалось мало — пара мешков картошки, которая тут же пошла в семена на следующий год, да немного свеклы. Почва была не важнецкая. Пытались найти удобрения, да только магазин садоводческий уже давно был разграблен другими «фермерами». Решили поступить иначе. Вместо наказания бойцам своим, провинившимся в дисциплине или не серьезных нарушения, мы теперь давали лопату и мешок и отправляли на поиски органический удобрений, природного производства, обычно туда, где обитали кабаны. Там этого удобрения имелось в предостаточном количестве.
— С момента первого обращения в черного и опять в человека сколько времени прошло? — спросил я, прикидывая в уме. — Часов тринадцать?
— Наверное, — пожал плечами пацан. Было видно, что сейчас его эти вопросы не заботят. Внимание было полностью уделено крылышку, такому маленькому, что и есть там нечего. Но Алешка упорно обсасывал его, с такой тщательностью, что мне невольно стало стыдно за себя — крылья своего голубя я просто выкинул в сторону. — По-разному.
— В смысле?
— В основном да, где-то часов двенадцать-пятнадцать. Но однажды меня держало всего лишь три часа. А другой раз я целых двое суток промучился.
— А ты сколько раз в монстряка превращался?
Пацан пожал плечами.
— Вначале часто, потом понял, что переходы в систему видят темные и могут меня легко обнаружить и стал сокращать до минимума. Превращался только когда это было действительно жизненно необходимо.
— Приятно слышать, что мое спасение ты посчитал необходимым, — улыбнулся я.
— Конечно, дядь Костя, ты ведь тоже меня спас.
— Хороший ты пацан, правильный, — вдруг разоткровенничался я, хотя раньше за собой такого не замечал. — Хоть и живешь в такое непростое время.
Алешка пожал плечами — мол, вам виднее, — и продолжил трапезу.
— Ладно, будем считать, что в расчете, — я потрепал пацана по плечу. — Отдохнул немного? Тогда пошли, доковыляем до центра города, там схоронимся в многоэтажках до вечера, а потом уже, когда я вновь стану нормальным, пойдем до базы, если не поздно будет. Да хорош уже этого голубя терзать! Возьми с собой, вечером догрызешь. Будет еще предостаточно времени.
Алешка нехотя согласился.
Вновь двинули в путь. Прошли первые дома, миновали гостиницу, в которой, по слухам, одно время жили какие-то сектанты, очутились на широкой шестиполосной главной улице некогда многолюдного города. Теперь же здесь стояли только брошенные машины, некоторые изрядно проржавевшие или сожженные мародерами. В многих виднелись обустроившие себе жилище мелкие грызуны или вороны. Попался также автобус, весь оплетенный такой плотной паутиной, что даже страшно было представить какие там живут в нем пауки. Несмотря на общий унылый постапокалиптичный вид местности, жизнь в городе все же кипела, правда совсем иного рода. Судя по обшарканным бамперам машин и характерному помету, поблизости проходит тропа кабанов, весьма огромных. На крыше соседнего здания скулили и грызлись одичалые псы. Одного, совсем еще щенка, мы даже встретили по пути. Увидев нас, он вдруг оскалился, зарычал, хвост его вздыбился, а глаза налились злобой. Потом пес присмирел, словно узнал в нас своих бывших хозяев, вильнул хвостом, звонко тявкнул, приглашая поиграть. Алешка хотел погладить щенка, но я остановил.
— Лучше не надо, — мягко отстранил его.
— Почему? Смотри какой он забавный! Играться хочет!
— Слышишь — грызня на крыше прекратилась? Глянь — они все сейчас за нами пристально наблюдают.
Пацан поднял голову. И вправду, с крыши на нас смотрела стая собак, следя за каждым движением.
— Обойдем стороной, — сказал я.
Пацан не стал спорить.
Осторожно маршируя по пустынным проулкам и улицам мертвого города, мы в какой-то момент стали ощущать странное чувство — будто кто-то следит за нами. Я поделился своими мыслями с Алёшкой, и он сказал, что испытывает тоже самое.
— Может, собаки? — робко предположил пацан.
— Возможно, — ответил я и сразу же понял, что ошибся.
То, что вышло из тени дома прямо к нам, точно было не собакой.
Глава 10
— Мертвец!
Алешка попятился назад, спрятавшись за мою спину. Вновь почти беззвучно прошептал:
— Мертвец! Мертвец!
Зомби мне еще не доводилось видеть, да и не верил я — по крайней мере до этого момента, — в их существование. Рассказы рейдеров с соседней базы про неупокоенных, которые шастали на кладбищах и жрали путников, были откровенной выдумкой. Но сейчас, глядя на стоящего перед нами, я невольно поверил в то, что зомби — это не плод чьего-либо больного воображения. Несомненно, это был человек, не инопланетянин. Но людского от него мало что теперь осталось. Вместо лица — жуткие лоскуты, среди которых отчетливо виднелись желтые зубы, одежда пропитана кровью, синие руки едва заметно подрагивают. Мертвец утробно зарычал и неуклюжей походкой направился в мою сторону. Судя по злобному виду намерения у него были не дружественные.
— Йа-к-х-х!
Я бы убил его одним ударом, но что-то меня смутило, я даже не сразу понял, что именно. Продолжал завороженно глазеть на идущего покойника, несмотря на мольбы Алешки, пока не понял — это одежда мне знакома. В кровавых лохмотьях было трудно разглядеть хоть что-то, но я увидел на груди висящий желтый вышарканный значок звездой «Готов к труду и обороне» и ошарашенно произнес:
— Петрович?
Такой знак был только у него, и начальник базы «Свобода» очень гордился им, говорил, что получил еще в молодости за успехи в каких-то районных соревнованиях, с тех пор практически никогда не снимал его.
Зомби остановился, вопросительно посмотрел на меня.
— Петрович, это ты? — повторил я.
Мертвец начал что-то шептать. Голос его напоминал свист ветра в стоге сена — сухой и шелестящий.
— Петрович, это я, Костя, — произнес я и вдруг понял растерянность стоящего. Вид у меня сейчас был не лучше какого-нибудь клыкорыла. — Правда я, только немного в другой… хм, оболочке.
— Костя? — прохрипел зомби.
— Да. Что с тобой…
— Дядя Костя, не стоит к нему подходить! — заверещал пацан. — Он же кровь твою выпьет!
— На базу напали! — выдохнул Петрович, падая на колени — видимо сил стоять уже не оставалось.
— Кто напал?
Запоздало я понял, что это был никакой не зомби. Петровича просто изувечили, не оставив на теле живого места.
Старик начал хрипеть. Я подскочил к нему, взял на руки.
— Я думал, ты яйцеголовый, — улыбнулся шеф. С учетом того, что от его губ практически ничего не осталось, улыбка получилась жуткой.
— Нет, не яйцеголовый. Просто… в общем долго рассказывать. Ты лучше скажи кто напал на базу?
— Они… они… — слова словно застряли в горле. Петрович закашлялся, изо рта хлынула темная кровь.