Я оглядел улицу на наличие подобных тварей, но больше никого не обнаружил. Последний раз взглянул на хвостатого и вновь побежал.
До базы дошел вымотанный до смерти. Сильно хотелось пить. Уже подходя к знакомым железным воротам, вновь вспомнился пацан, с которым мне сегодня удалось познакомиться.
В это утро я решил прошвырнуться до библиотеки — места, где можно было разжиться кабанятиной. На базе еще имелся запас провизии, но за целую неделю вареные макароны уже стояли посреди горла. Предупредил капитана, выдвинулся спозаранку.
Дошел до нужного места, едва не отгреб от мародеров, но вовремя успел скрыться. Уже хотел возвращаться, как вдруг заприметил на втором этаже библиотеки тусклый свет. Та сторона здания, у которой я стоял, была теневой, поэтому свет был виден даже в столь ранний час. Я бы не обратил на это должного внимания — ну и свет, что с того? — если бы не людские голоса, что-то с жаром обсуждающие. Кажется, это были те самые мародеры, которые хотели меня ограбить.
Пришло время преподать засранцам урок — подумал я и тихо пробрался к входной двери. Стараясь не шуметь, начал подниматься по лестнице. Уже оттуда услышал разговор двух бандитов:
— На кой черт он нам нужен, молокосос этот?
— Ты чего, Фикса, правда тему не рубишь что ли?
— Ты за базаром следи! Или попутал?
— Не кипятись. Я дело говорю.
— Да какое дело?!
— А такое! Что парнишку этого можно на харчи пустить!
— Ты серьезно сейчас?
— А чего? Человечину ни разу не ел что ли?
— Ты больной, Фикса?
— Да ты не кипешуй, послушай.
— Я не кипешую…
— Погодь, Лом. Слушай. Коли мы собрались до Южного идти, то надо провизией запастись. Сам же говорил.
— Ну.
— Ну вот тебе и провизия. Молодое мясцо! Хех!
— Отпустите меня! — вмешался в разговор детский голосок. — Я вам все свои сухари отдам!
— Конечно отдашь. Ну так что, Лом, как тебе такая идея? Пырнем ножичком, разделаем. А косточки нетопырям оставим. Никто и не узнает. Зато до Южного сытые доберемся. Как тебе идея?
— Хреновая! — крикнул я, выскакивая из-за двери.
Кривая очередь — и двое ублюдков лежат на полу с размноженными черепушками. В углу стоит парнишка, хнычет. Так я и встретил этого пацана, Алешку. Странный, если не сказать загадочный пацан. Из разряда мистики. А может, он один из этих, из инопланетян? Тогда зачем своих убивал? Нет, тут что-то другое. Разобраться бы. Не люблю тайны.
Впереди что-то лязгнуло, выводя меня из задумчивости и хриплый дребезжащий голос произнес:
— Руки вверх! Сейчас я тебе мозги вынесу, падла!
Глава 3
— Не слишком ли ты дерзок для простого охранника? — спросил я, хмуро поглядывая на открывшееся в воротах забрало, в котором виднелась заспанная рожа.
— А ты кто такой вообще, чтобы с тобой любезничать?
— Новенький что ли?
— А че, тебе-то что с того?
— Мне — ничего, а вот тебя ничего хорошего не ждет.
Я тюкнул морду кулаком в забрало. Попал точно в нос. Здоровяк взвыл.
— Падла! Я тебя…
Заскрипели ворота, с КПП выбежал толстяк. Потрясывая при каждом шаге огромным похожим на коровье вымя вторым подбородком, он огляделся, увидел меня.
— Щас я тебе все кости…
С таким даже стыдно драться. Кусок мяса. Резких тычок в печень — и толстяк воет на земле. Вот и все.
— Ты чего? — почти плача, заскулил тот. — Ребро мне сломал!
— Не сломал. У тебя там приличная броня из жира. И на будущее тебе совет — выучи всех начальников и их замов в лицо, чтобы такого конфуза не повторилось, ведь второй раз можно и не так легко отделаться.
Из дежурки выскочил перепуганный начальник караула. Обдав меня перегаром, вытянулся по струнке, отрапортовал:
— Начкара Корейко. За прошедшие часы дежурства инцидентов, нарушения границы, незаконного…
— Корейко, это кто у тебя такой? — перебил я того, кивнув на лежащего.
— Это новенький, Константин Андреевич.
— А чего он у тебя на посту спит? Да и ты вроде как выпивал?
— Не выпивал! Видит бог, не выпивал! А того немедленно на губу отправлю!
— Ладно, разбирайтесь тут сами, — махнул я. Встревать в разбор полетов не было никакого желания. Добраться бы до кровати и уснуть. Даже жрать перехотелось.
— Костя! — окликнул знакомый голос.
Я поднял голову вверх, увидел в окне Петровича, начальника базы. Тот высунул из форточки свою лысину, которая в вечерних сумерках походила на бильярдный черный шар. Не хватало только восьмерки с боку.
— Здравия желаю, Федор Петрович! — поприветствовал его я.
Шеф кивнул, бросил:
— Костя, зайди на минуточку, поговорить надо.
Я натянуто улыбнулся, тяжело вздохнул и направился к шефу. Чуяло сердце, опять будет долгий пустой разговор. Петрович любил потрепаться.
В комнату начальника базы было темно и накурено. Посреди стоял массивный дубовый стол, на котором восседал Петрович. Пафос он любил. Вот и сейчас над креслом я увидел новую табличку, выведенную краской прямо на стене.
БАЗА «СВОБОДА»
— красовалась надпись.
— Нравиться? — увидев мой любопытный взгляд, спросил Петрович.
— Ничего так, эффектно, — уклончиво ответил я.
Говорить, что выглядит это, мягко говоря, нелепо, не хотел. К чему расстраивать старика?
— Вы что-то хотели? — мягко подвел я его ближе к делу.
— Да, — кивнул Петрович и закурил новую сигарету от окурка. Потом надолго зашелся в лающем кашле.
Я терпеливо ждал, погружаясь в сонное состояние.
— Ты куда пропал? — наконец прокряхтел старик, отойдя от приступа. — Я искал тебя повсюду, а мне Гена сказал, что ты за периметр ушел.
— Верно, — ответил я. — На разведку ходил.
Говорить про желание отведать шашлыка из кабанчика лучше не стоило, Петрович такие вольности не любил.
— А чего разведывал?
— Инфа поступила, что на Пятой улице призраки обитают.
— Да, тоже слышал, — кивнул старик. — И как, подтвердилось?
— Никак нет. Призраки отсутствуют. Только какое-то похожее на собак зверье. Мелочь.
— Не захватил экземплярчик для наших ученых? — прищурился Петрович.
— Не удалось.
— Жаль, — старик отложил сигарету в пепельницу, привстал с кресла. — Костя, ты присядь. Тема серьезная для разговора у меня к тебе.
Я сел. Ожидая не доброе, стал внимательно слушать.
— В общем, дело такое, — Петрович подошел к окну, долго задумчиво смотрел куда-то в даль, прежде чем продолжить. — Перестановки надо кое какие произвести.
— Согласен, — кивнул я. — Начкара надо менять. Совсем своих оболтусов распоясал. Спят на посту, в лицо людей не знаю. Да и сам начкара…
— Да я не про это, — Петрович повернулся ко мне. Каким-то не своим голосом прошептал: — Меня надо менять.
— Чего это? — не понял я. — Как это? Федор Петрович, вы чего…
— Надо менять, — твердо ответил тот. — Я тут недавно к врачу нашему ходил, к Лешке Смирнову, ты его знаешь. Он осмотрел меня, выявил в общем болячку одну нехорошую.
— Болячки излечить можно, Петрович. Ты скажи только какие лекарства добыть, мы мигом за периметр смотаемся, найдем все, что нужно.
— Да тут уже никакие лекарства не помогут, — задумчиво ответил старик. — Уже последняя стадия. Никакие примочки не помогут. Недолго, мне Костик, осталось. Недолго, — Петрович взял сигарету, усмехнулся: — Да я и не переживаю по этому поводу даже! Смерти я не боюсь. Свое пожил, нормально пожил, перед богом совесть чиста.
— Перед каким богом, Петрович?! Ты же в бога не веришь! Атеист.
— Да вот шут его знает, Костя. Последнее время думал о многом. Честное слово, всю жизнь переосмыслил. Есть там бог, или нет? — и сипло рассмеялся. — Через недельку-другую узнаю!
— Так скоро? — вытянулся в лице я. И, опомнившись, поспешно начал извиняться: — Я, это, Петрович, не в том смысле, я просто…
— Да ты не тарахти. Да, две недели максимум мне осталось. Легкие болезнь все сожрала. Вот так вот, Костик, бывает. Ну я не про это сейчас. Со мной все понятно. Тут у меня душа про другое болит.
— Про что?
— На кого базу нашу «Свободу» оставить? Ей сильная рука нужна. Понимаешь, о чем я?
Я лишь кивнул, все слова застряли в глотке.
Петрович остервенело вдавил окурок в пепельницу, достал из пачки новую сигарету.
— Я поэтому поводу очень долго думал, два дня уснуть не мог! И только одна у меня кандидатура достойная на эту должность.
— Какая? — с настороженностью спросил я, уже начиная догадываться к чему приведет этот разговор.
— Известно какая, — улыбнулся Петрович, прикуривая сигарету. — Ты.
— Почему я?! — подскочил я с кресла.
— Да ты присядь, Костя, — Петрович мягко усадил меня обратно. — Не кипятись. Выслушай. Я понимаю, что новость для тебя неожиданная, может даже несколько шокирующая.
— Конечно шокирующая! — закричал я. Сложно было совладать с эмоциями. — Петрович, почему я? Мне, конечно, приятно, что из всех претендентов ты выбрал меня, но ведь…
— Из каких претендентов?! — рявкнул старик. — Назови хоть одного достойного.
— Шилов чем не претендент?
— Шилов с людьми общий язык не может найти, он через неделю всю базу раком поставит, и тут либо бунт будет кровавый, либо разбегутся все в разные стороны.
— Хорошо, а Кульков?
— А что Кульков? Не помнишь, что ли, как он в бою в прошлом месяце позорно бежал? Кульков ссыкливый, такой не сможет на себе базу нести. Сольется в первый же трудный момент.
— А Гольцман?
— Ты же знаешь как я таким отношусь.
— К каким?
— Костя, не провоцируй меня на скандал! Кроме тебя никого нет больше. Ты мой зам, тебе и занимать мое место.
— Но…
— Костя, — Петрович наклонился ко мне. — Да, ты можешь отказаться от моего предложения, у тебя есть на это полное право. Но морально у тебя нет выбора. Наша база «Свобода» — единственная организованная структура, которая еще может оказывать сопротивление этим зеленым гнидам, которые сюда прилетели. Мы их давили, давим и будем давить! До последнего живого человека, способного держать оружие. Это записано в нашем Уставе и в памяти нашей крови. Нужно отомстить за всех погибших и не дать захватить живых. Кроме нас больше некому встать на защиту Земли, как бы пафосно это сейчас не звучало. Да, у базы много задач, начиная от простого поддержания жизнь всех ее жителей, и заканчивая поисками выживших. А еще есть бойцы, войны, которых тоже надо держать в узде. Сам же говорил о том, что охрана стала слабой. И это не оплошной начкара, это мое личное послабление. Потому что старею, потому что болезнь съедает меня и нет сил управлять в полной мере людьми. Настала твоя пора, понимаешь? Нужна свежая кровь, иначе закиснем тут. Тебе нести дальше это знамя. Вот и все дела.