— Мне плевать, — хмыкнул Нуки, — сейчас ты умрешь!
Я уже было собирался вмешаться, остановить Нуки, однако «гвардеец» усмехнулся и сказал:
— А как насчет обмена?
— Обмена? — озадаченно переспросил Нуки.
— Моя жизнь в обмен на город?
— Город? — еще более удивленно переспросил Нуки.
— Столица этого королевства… — вкрадчиво произнес «гвардеец».
— О чем ты говоришь, южное отродье? — взорвался Нуки.
— Я говорю о том, что с моей помощью вы можете захватить город, — пояснил «гвардеец».
— У нас другие планы, — усмехнулся Нуки, — мы пришли сюда, чтобы поучаствовать в вашем празднике, южанин.
— Да без проблем, — пожал тот плечами, — участвуйте. А дальше что? Вернетесь домой?
Нуки не ответил. Явно лихорадочно соображает.
— Если трофеев будет достаточно, — наконец-то нашелся он.
— Их будет в любом случае меньше, чем если вы захватите столицу…
Пока Нуки беседовал с гвардейцем, рядом со мной возник Торир.
— Я, кажется, знаю этих двоих, — тихим голосом сказал он.
— Откуда? — насторожился я.
— Оба были в Череполомах…
— И…что? — не понял я.
— Они за золото мать родную продадут, — пояснил Торир.
— Что за Череполомы такие? — спросил Гор, оказавшийся неподалеку.
— Наемники, — пояснил Торир.
— Ты тоже наемник, — усмехнулся Гор, — и что?
— Навоз с землей не путай! — хмуро ответил ему Торир. — Я воевал за деньги, а эти…
— Что «эти»? — заинтересовался Гор.
— Череполомы не воюют, — сказал Торир, — они как саранча. Их запускают на вражескую территорию, и после них мало что остается вообще.
— И что? — не понял Гор.
— Еще раз объясняю, — тяжело вздохнул Торир, — Череполомы в тылу противника действуют. Причем не вражеских солдат истребляют, а мирных крестьян, их дома и посевы. Сжигают и убивают все на своем пути, грабят, рушат…
— Как мы? — ухмыльнулся Гор.
Торир не нашелся, что на это сказать.
Молодец все-таки Гор, к нашему разговору уже прислушивались многие, и после заявления Гора громко засмеялись.
— Оставь его, — сказал я замешкавшемуся Нуки, — посмотрим, что он может нам предложить.
— Да что он может предложить? — проворчал Нуки. — Убьем его, и все проблемы.
— Убить его мы всегда успеем, — ответил я, — но не сейчас. Сейчас нужно заняться тем, зачем мы сюда и пришли.
Наконец-то я снял неудобную и крайне непрактичную броню гвардейцев, сменив ее на свою обычную одежду и «доспех». Едва переодевшись, я сразу себя почувствовал лучше — будучи «гвардейцем» я словно бы был не в своей тарелке.
Нуки, Гор и Олаф, так же облачившись в «свое», повели нашу армию вперед.
Викинги, словно лавина, хлынули от берега к подножию Ладони бога. Возле драккаров осталось едва ли десять бойцов, которые охраняли корабли и двух пленников, оставленных «на потом».
С оставленными на берегу «охранниками», к слову, возникли большие проблемы. Я крайне опасался того, что оставленные без присмотра корабли могут пострадать. В частности, местные с легкостью могут их сжечь, уничтожить.
Но, к сожалению, моих опасений никто из северян не разделял. И оно понятно почему.
Северяне привыкли к тому, как они воюют у себя дома, на своих островах: приплыли на землю врага, высадились, напали на вражеское селение и дальше два варианта. Первый: все срослось ‒ награбили, наубивали и идем обратно, садимся на драккары, уплываем домой. Вариант второй: добираемся до селения или еще на подходах получаем по сусалам. Разворачиваемся и бежим к драккарам. Плывем домой, грозя врагу «вернуться и отомстить».
Все.
У северян не принято сжигать, уничтожать драккары друг друга. Одно дело ‒ сжечь корабль, когда бывших его владельцев не осталось (как было в нашем случае, во время той, моей самой первой битвы на Одлоре), и совсем другое ‒ попробовать обхитрить врага, обойти его или заслать диверсантов, сжечь корабли задолго до того, как разберешься с его владельцами.
Такой подход не одобрялся северянами по ряду причин: если некуда будет отступать, не на чем будет уйти домой, то прибывшие на твой остров враги останутся на нем и будут всячески гадить, пока не убьешь последнего из них. Ну и подобное действие (имею в виду сжечь корабль врага) не одобрят не только сами владельцы корабля, но и твои же воины — ты будешь выглядеть в глазах своих же трусом.
Но все эти правила действуют и актуальны там, на островах. А здесь они совершенно ни к чему. Здесь другие люди и у них совершенно иная логика. Они — то как раз захотят наши корабли уничтожить. Мы не сможем уплыть, не сможем забрать награбленное. Мы будем здесь. Ровно до тех пор, пока за нами не нагрянут регулярные войска. И тогда нам конец.
Но как только я заикнулся, что нужно кому-то остаться возле кораблей, то тут же услышал недовольный ропот — никто не хотел оставаться. Молодые рвались в бой, хотели заслужить славу, проявить себя в сражении. Старые не хотели оставаться, так как боялись упустить добычу.
И плевать, что она вроде как делилась «по-честному». Я уже понял, что в набеге «заныкать» какую-нибудь побрякушку считается нормой. И вовсе это даже не крысятничество. Опять же, участвуя в сражениях и стаскивая хабар в общую кучу, намного проще «застолбить» нечто ценное и необходимое.
И именно поэтому добровольцев на охрану кораблей я не нашел.
Сейчас удалось решить проблему увеличением доли «сторожей», однако в дальнейшем я намеревался ломать эту систему к черту. Что это за армия, что за дисциплина, если твой же подчиненный, солдат твоей армии может смело заявить:
— Нет, ярл, я не останусь сторожить драккары, я хочу в бой.
И при этом рядом стоящие поддакивают ему и кивают головой, мол, правильно, так и надо.
Мне подобное совершенно не нравилось. Тем более, уверен, если на корабли нападут и сожгут к чертям — виноватым объявят меня. Мол, недодумал, недопредвидел, что такое может случиться.
Плохой ярл, плохой!
Короче, вопрос дисциплины снова актуален. Фактически я никак его не решил еще с того, первого набега. Замотался, был занят другими делами и совершенно забыл о том, с чем могу столкнуться, и во что мне это все может вылиться.
Итак, «сторожей» мне удалось найти. Как и говорил — за двойную долю (эти средства придется выделить из моей доли ярла). Однако в дальнейшем так решать вопрос я не собирался — очень быстро в «сторожа» начнет набиваться всякий сброд. Если сейчас худо-бедно я еще мог быть спокоен — воины на берегу остались достойные, то в следующем набеге я нисколько не удивлюсь, что вернувшись к драккару, обнаружу дрыхнущих прямо на земле, вдрызг пьяных «сторожей».
Нужно будет подумать над новой системой. Нужно продумать и награды, и наказания. Но это потом. А пока…
Пока что у нас набег и крупный улов.
К перекрестку, одна из дорог которого вела к Ладони бога, я подошел чуть ли не последним. А причиной тому стала отправка моего «разведотряда» в лице трелла-торговца и его «охранников». Их всех я еще раз и детально проинструктировал.
Затем, когда они отправились в путь, настал черед «грабителей» — семеро воинов, которым предстоит бедокурить на тракте до весны, собирая добычу в удобный схрон, любезно оборудованный покойным старейшиной и его сыновьями.
Лишь отпустив «разбойников», я смог наконец-то отправиться к перекрестку и возглавить свою армию, уже прямо-таки пританцовывающую на месте от нетерпения.
И мы двинули вверх.
Почти добравшись до вершины, я пустил вперед «маскарад» — нескольких воинов, одетых ровно так, чтобы гуляки на Ладони бога решили, будто те самые «демоны», которых они так боятся, таки явились.
В целом моя задумка удалась. Воины в рогатых шлемах, в черных накидках выглядели будто назгулы, явившиеся из Средиземья.
И их появление произвело эффект взорвавшейся бомбы. На Ладони Бога стояла полнейшая тишина. Люди с ужасом взирали на словно бы выросшие из-под земли устрашающие, пугающие фигуры.
Однако стоит отдать им должное: гвардейцы довольно-таки быстро пришли в чувство. Один из них (судя по богато украшенной броне ‒ какая-то важная шишка) заорал нечто воодушевляющее и первым ринулся в бой. За ним тут же последовал один из гвардейцев, следом еще один, и еще, и еще.
Вот уже около трех десятков гвардейцев несутся на наших «демонов».
Однако к такому повороту я был готов. Еще бы, надо быть полным глупцом, чтобы не додуматься до того, что насмерть перепуганный народ, то ли пытаясь скрыть свой страх, то ли как раз из-за него, бросится в драку.
Между «демонами» проскользнула вперед «элита» — самые опытные и бывалые ветераны, которые и встретили гвардейцев, разделались с ними в считанные секунды.
А затем, когда волна атакующих схлынула, а ее часть осталась лежать под ногами моих воинов, мы двинулись вперед.
Ладонь Бога наполнилась отчаяньем и страхом. Люди бегали, суетились, кто-то пытался спрятаться, кто-то наоборот, пытался отбиваться.
Женские визги перемежались с криками боли, предсмертными воплями. Северяне радостно гоняли людей, словно отару овец, безжалостно убивая тех, кто оторвался от стада.
Вот один из охранников попытался сразиться с моим воином. Однако он не учел, что противник будет не один. Пока он довольно-таки умело уворачивался от топоров, сзади, прямо в спину, ему вонзили огромную секиру.
Несколько гвардейцев, сбившись в кучу и ощетинившись мечами, пытались отбиться от двух дюжин северян, окруживших их тесным кольцом. Несколько ложных выпадов, и вот один из гвардейцев открылся, купился на обманный финт. За что тут же поплатился — сначала лишился руки, а затем и головы.
Следом и его товарищи, у которых образовалась брешь в обороне, пали…
Отчаянный визг привлек мое внимание — седовласый воин с топором в руке взгромоздил себе на плечо молодую девушку, и теперь тащит ее куда-то в сторону, в тень.
Двое северян только что убили какого-то толстого типа и, сорвав с его пояса достаточно громоздкую сумку, вывалили ее содержимое на землю, увлеченно принялись делить обнаруженное золото.