— Ааааааааааааааааааааааааааааа, — Закричала бабушка долго — предолго.
Проползли на голых жопах мама и Лада, спутанные ногами. Продолжают идти колоски у дочек посередине комнаты. Они визжат и шевелят пальцами ног, регулируя натяжение. Аиша материться, Настя тонко поёт, Гузель пищит. А Таня держит крепко ноги любимой бабушки. Мама крикнула:
— Молодец, Таня, держи её, а то снова весь дом распиздячит.
— Держу, мама, держу, милая, — крикнула Таня среди детского пения, мата, писка, крика бабушки, шести мычаний, трёх собачьих рычаний и девяти поросячьих визжаний.
Лада и мама остановились на полу возле кровати. Мама стала дёргать свои ноги на себя, Лада свои на себя. Продолжают сидеть со спутанными ногами дочки. Таня держит крепко голени орущий бабушки. Мама положила руки на свои груди и принялась их выкручивать, Лада зашлёпала по своему половому лобку и стала продолжительно кричать: — Аааааааааааааа. Мамочки, Аааааа. Что же такое?
— Блядь, сука ебучая, — рычит мама.
Лопнул колосок, идущий между пальцев ноги пятилетней Гузели. Они подняли визг. Настя крикнула:
— Колоски запетляло. Мама.
Появились узелки, колоски встали. Аиша задрыгала голой детской жопой и принялась шевелить пальцами ног, матерясь.
— Всё запуталось, — провизжала Настя.
Упёрлись детские ладони в пол. Все стали дрыгаться, пытаясь распутаться. Аиша пропищала:
— Никак, никак, Мама, помоги.
Лада сказала маме:
— Оля, давай подползём к дочкам и поможем хотя бы им распутаться.
— Давай.
Они подползли на попах ближе к дочкам. Посмотрела Лада на голые спутанные ноги в колосках и сообщила:
— Как тут всё запуталось, и ноги, и колоски.
— Ужас, просто ужас, — произнесла мама, стараясь говорить громче из — за рычаний и мычаний.
Лада ухватилась руками за колоски и порвала, затем дотянулась до лодыжек Аишы:
— Вот так вот, вот так вот. Да что такое, ни чего не выходит? Ты погляди, как их спутало.
— Да, ужас, — ответила мама.
Бабушка кричит. Влагалище рычит, груди бесятся и мычат.
— Держи меня, Таня, держи ёбаный в рот. Аааа. Таня держи крепче.
— Держу, бабушка, держу милая, — провизжала Таня, обнимая голени.
— Таня, я чувствую, что меня пойдёт сейчас крутить ещё сильнее, и ты меня уже не удержишь. Меня даже верёвки в молодости не удерживали. Я их рвала, как ебучие колоски.
— Нет, нет, пожалуйста, бабушка. Ты же сейчас весь дом на хуй разворотишь.
— Держи меня, Таня. Аааааа.
— Блядь сука ёбаный в рот. Мама, мама, сейчас бабушку пойдёт крутить ещё сильнее.
— Этого блядь только не хватало, — хлопнула мама по ляжке, — держи её до последнего.
Таня взглянула на бабушку:
— Я тебя всё равно удержу, я ухвачусь за твою ногу и не дам тебе ничего сделать, — проревела Таня, омывая слезами бабушкины голени.
— Всё равно не удержишь, Танюша. Это будет пиздец, это будет пиздец.
— Удержу, бабушка, удержу. Вот увидишь.
— Пошло, пошлооооо, — заорала бабушка и вытаращив глаза, вскочила с места.
Зарычало громче её влагалище. Замычали из — под платья груди. Она скинула платье и осталась голой. Груди принялись поочерёдно прыгать и мычать коровой.
Таня зарыдала:
— Нет, нет, нет, бабушка, нееееет.
— Аааааааааааааа.
— Мама, скорее, мама, скорее. Мама быстрей, мама быстрей. Мамааааааааа.
Подползла мама с Ладой и обе ухватили ноги бабушки.
— Меня крутит, меня крутит, — завопила бабушка, стоя на месте и выпучив страшно глаза.
Дрыгаются сами по себе груди. Раздался взади шлёпающий вертолётный звук. Мама крикнула:
— У ней жопа разъярилась. Жопа блядь пошла яриться.
Бабушка зашлёпала сама себя по правой ягодицы, но жопа всё равно двигает быстро мощными караваями. Бабушка запрокинула голову и заорала в потолок:
— Аааааааааааааааааааааааааааааа!
Запищали вместе с ней мама, Лада, Таня и дочки поддержали трёхголосьем.
Мама проорала:
— Держите её крепче. Не давайте вырваться, а то таких дел наворотит, и год не устранишь. Я не хочу опять ехать за новой мебелью и делать генеральную уборку.
Таня принялась осыпать поцелуями ноги вопящей бабушки, а затем перешла на волосатый лобок:
— Держись, бабушка, держись, милая. Только не носись, не ломай ничего.
Лада прокричала:
— Как крутит милую, как крутит хорошую. Держись.
Завопили истошно дочки. Их начало скручивать ногами ещё сильнее. Колоски пошли сами по себе. Влагалища разъярённо зарычали и завизжали. Лада увидела и захотела хотела всё бросить, а потом сказала маме:
— Оля, гляди, чего делается.
— Да вижу, я вижу. Ёбаный в рот. Сука блядь ебучая. Держитесь, девчонки.
Настя уставилась умолительным детским взглядом на маму и начала просить:
— Мама, помоги.
Гузель уставилась на свою маму Ладу и то же кричит:
— Мамочка, нас перекручивает. Помоги.
Сработал у обоих материнский инстинкт. Бросили они держать ноги вопящей бабушки и поползли к дочкам. Таня проорала:
— Куда блядь, держать на хуй ёбаный в рот. Вы чего охуели что ли сучки? Аааааа.
Бабушка тяжело пошла вперёд, удерживаемая мощной Таней. Длинные крепкие ноги Тани поехали пятками по полу. Таня сделала сморщенное лицо и заливаясь рёвом на весь дом, проорала:
— Я её не удержу, я её не удержу. Ёбаный в рот, блядь сука на хуй. Ааааа.
— «Рррррррррр, — из бабушкиного влагалища, — муууууу — мууууу» — бесятся крупные груди и подрыгивают.
Мама закричала Ладе:
— Гляди блядь чего пошло. Сейчас бабушка вырвется.
— Я не могу, я ноги Гузели распутываю. Ты погляди, Оля, чего тут. Всё запуталось, перепуталось.
— Лада, я не могу бросить то же бабушку. Она сейчас мне дом расхуячит.
— А я то же не могу бросить сейчас дочек.
Обе задрыгались с такой силой и остервенением, которых ещё не видела вся галактика и даже планета Земля.
— Блядь, ёбаный в рот, сука на хуй, — заорала Оля.
— Распутывайтесь, распутывайтесь, — стала вопить Лада на свои ноги.
— Ёбаный в рот, никак, никак. Ну же блядь. Таня, я сейчас. Держи, не отпускай.
— Держу, мамулечка, держу родная.
— Не давай, чтобы её понесли ступни, а иначе мы её уже не поймаем и не скрутим.
Дрыгаются мама с Ладой. Матом друг на дружку хлещут. Визги писки оры из ртов. Мама глаза выпучила на голые ножные сплетения и закричать благим матом:
— Да распутывайтесь же блядь, а то сейчас бабушка снова весь дом расхуярит. Скоты вы вонючие, а не ноги.
Таня волочиться перед бабушкиными ногами, держа их за идущие голени:
— Мама, блядь, быстрее, она сейчас вырывается. У меня уже нет сил. Мамочка, родная.
Мама задрыгалась вместе с Ладой ещё сильнее, словно с силой отпихивает Ладу и её пухлые пирожные ступни с крупными прямоугольными ногтищами. Лада делает то же самое.
— Мамочка, помоги нам, — провопила Гузель и уставилась на Ладу большими детскими глазами полными мольбы и отчаяния, — мамочка, мы уже так больше не можем. Нас сейчас пойдёт катать.
Тут заверезжала Настя, лицо сделалось от крика испуганным. Лада задрыгалась ещё сильнее. Мама заорала матом и упираясь ладонями в пол, дрыгает задом, крича:
— Таня, потерпи, Таня, я сейчас.
— Мама, я уже не могу. Мама, я сейчас её отпущу.
— Держи меня, Таня, держи меня. А то я сейчас весь дом разнесу на хуй. Вяжите меня, вяжите меня суки ебучие. Ааааааааааааааааааааааааааа, — вопит бабушка.
— Это всё, — кричит мама отчаянно, — это пиздец, это пиздец. Танечка, прости меня моё солнышко, — и дрыгается, пытаясь распутаться с Ладой.
Ноги выскользнули. Мама с Ладой отбежали с визгом друг от дружки. Лада кинулась помогать спутавшимся дочкам, а мама рванула в ванную за верёвкой:
— Сейчас, Таня, я её свяжу. Держи.
— Держу, мама, держу, — последовал крик Тани, потонувший среди рычания мычания и поросячьего влагалищного визга.
Таня перехватила ноги идущей бабушки чуть ниже и обняла во всю силу её голени. Бабушка пошла по комнате на второй круг. Вбежала мама с верёвками. Они повалили бабушку, и давай вязать. Бабушка орёт:
— Вяжите меня милые, вяжите мои родные, вяжите, хорошие мои. Вяжите меня суки ебучие, давай скотины, вяжите меня стервы, вяжите меня родные, вяжите меня хорошие, вяжите крепче, милые. Вяжите меня гадины, вяжитеееее.
Мама взяла бабушку за связанные ноги, Таня за руки и перенесли на кровать, положив на спину.
— Ты держи её на всякий случай за руки, а я за ноги, — крикнула мама.
Таня кивнула. Лада в это время занимается распутыванием Аишы, Гузели и Насти. Дочки дрыгаются, пытаясь скорей расползтись. Лада ухватилась за ноги Насти и выпутала правую ногу, затем левую. Захлопали от радости Гузель и Аиша. Дальше распутывание пошло проще и быстрее. Вскоре наполнила дом тишина, как и до этого, только крик бабушки, повторяющийся раз за разом, напоминает о случившемся. Встали перед койкой Лада, Гузель и Аиша с Настей. Все стали ждать, когда бабушку перестанет крутить. Она выгнулась снова дугой и проорала. Держат сильно Таня и мама.
— Бедная, — пролепетала Лада.
Смотрят дочки на неё расширенными глазами и стоят рядом. Выгнулась снова бабушка и прокричала.
— Аж дугой гнёт, милую, — произнесла мама.
— Ага, — подтвердила Лада, — чего делается с милой, чего твориться с хорошей.
— «Муууууууу», — промычала грудь бабушки.
— Ничего себе как, — удивилась Таня.
Мама произнесла загадочно:
— И чего нас всех посрывало?
— Цеповуха пошла, — ответила Таня.
Выгнулась снова радугой бабушка и пустила по дому крик.
— Как громко, — воскликнула Аиша.
— А то, — ответила ей мама, — так она бывает орёт при срыве, уши закладывает. Потом весь день в голове звон. А один раз так заорала, что хрустальные бокалы в серванте полопались.
Лада ахнула и расширила глаза на бабушку. Снова приподняла бабушка спину от кровати и заорала. Легла ровно и глядит в потолок.
Аиша соединила пятки, развела носки. Гузель поставила одну ступню прямо, а вторую прижала пяткой к середине другой ступни. Выглядят её пухлые ступни, как два румяных пирога. Стоят рядом мощные широкие крупные пухлые ступни Лады с огромными ногтищами. А по другую сторону стоит босыми ногами Настя десяти лет и глядит также на бабушку, которая снова выгнулась, но проорала тише, чем до этого. Мама заметила радостно: