— Как яишет, как яишет. Ааааааа. Меня яишет на хуй, — раздался пердёж, брызнула жёлтая струя из влагалища в таз. Мама села на сиденье унитаза, вонзилась ногтями ступней в деревянный пол и сморщила лицо. Раздался снова дрист. Мама приподнялась, глянула и прорычала:
— Как яишет пизду. Ёбаная пизда, чего тебя на хуй яишет?
А в это время в общей комнате Настя стала долбить левой пяткой и прорычала:
— Вот это блядь вколодило. Опять выбивать всё стамеской и киянкой.
Бабушка стоит и скребёт ногтями ступней пол:
— Я сейчас разойдусь, я сейчас разойдусь. Таня сидит на детском стульчике, а её дочка визжит и дрыгает ногами. Таня заметила, что неудобно сидеть на этом детском стуле и прижав к себе орущую дочку, пересела на свободный диван. Она стала гладить дочку по голой груди говорить ласковые слова:
— Милая моя доченька, сейчас тебя прокрутит и отпустит. Маленькая моя. Мой цветочек. Всё хорошо, моё солнышко, — Таня стала гладить голую грудь и пухлый детский животик. Сосочки у дочки мощные розовые похожи на две пустышки, а сама грудь имеет два бугорка. Ласкает Таня эту детскую грудь и говорит Людмиле, — милая моя доченька, красавица моя, всё будет хорошо. Потерпи, потерпи, сейчас тебя перестанет крутить. Затем она посмотрела на Настю и крикнула: — Настя, подержи пока Людмилу, а я постараюсь ноготь Волги вышибить.
Настя подошла быстро к дивану и села рядом. Таня передала ей орущую Людмилу, посадила на голые упитанные сильные бёдра и сказала: — Подержи её, только крепко. А если сейчас бабушка разъяриться, то убегай с ней в мою комнату.
— Хорошо, хорошо, Таня. Я поняла, — прокричала Настя.
— А я сейчас постараюсь у младшей сестры ноготь выбить, — сказала Таня и подошла к Волге. Она приставила ноготь большого пальца к детской пятке и стала долбить своей матёрой пяткой рожавшей женщины: «Бац бац бац», — долбит Таня раз за разом. Бабушка рядом словно бык, скребёт ногтями пол, повторяя:
— Блядь, я уже расхожусь, расхожусь. Вяжите меня на хуй, а то поздно будет.
Таня перестала вышибать ноготь у Волги и кинулась за верёвкой в ванную. Вбежала и видит мама сидит на унитазе и орёт. Желтая жижа в тазу рядом с унитазом:
— Танька, держи мои пальцы, а то срывы пошли.
— Я не могу, там сейчас бабушка всё пойдёт ломать.
— Блядь, я сейчас сорвусь, сорвусь. Меня переяишевает, переяишевает. Таня, Таня, останься, держи мне пальцы.
— Мама, прости, — прокричала Таня, схватила бельевые верёвки и вбежала снова в общую комнату.
Бабушка увидела Таню с верёвками и рванула от неё с криком:
— Вяжи меня на хуй. А то сейчас в разнос пойду.
— Блядь скотина, — ругнулась Таня.
Волга стоит и бьёт пяткой. А Людмила к этому времени уже успокоилась и больше не дрыгает ногами. Таня прокричала Насте:
— Убегай с Людмилой в мою комнату. Я бабушку ловить сейчас буду.
Настя схватила с писком Людмилу, и убежала. Таня понеслась на бабушку. Та пробежала мимо и заскочила на диван. Таня подбежала к дивану, бабушка спрыгнула и подбежала к окну. Началась беготня и визги. Наконец, Таня крикнула:
— Вот изворотливая ведьма, — и побежала снова за бабушкой.
А в это время в туалете на унитазе мама вытаращилась на ступни с девятью распрямлёнными пальцами и одним согнутым мизинцем и начала орать:
— Таня, Настя, держите меня. Я на одном мизинчике от срыва. Таня, Настя, держите меня. Сейчас мизинчик сорвёт, — раздался щелчок. Мама вскочила с унитаза, схватилась за голую жопу и заорала, — я сейчас весь туалет тут уделаю, — и пошла носиться по туалету, Затем легла на спину, развела ноги и воткнула палец во влагалище. Она Задрыгала ногами, сморщила лицо и кричит: — Яишет, яишет, пизду яишет. Потом вскочила, вынула руку из влагалища и начала танцевать и припевать с ненормальной улыбкой, — я яишница, я голышница, я яишница, я яйцо. Я яишница, я голышница, я яишница, я яйцо.
А в это время в общей комнате носиться Таня за бабушкой, которая кричит:
— Вяжи меня, Танюша, вяжииииии. Таня крикнула:
— Настя, помоги мне её поймать.
Посадила Настя Людмилу в её детскую кровать, выбежала из комнаты Тани и прокричала:
— Бегу, бегу.
Вбежала Настя в общую комнату.
— Зажимай её с того угла, — провопила Таня, вытаращив глаза.
Заметалась бабушка с мычащими дрыгающимися грудями. Куда кинуться не знает. Запрыгнула на диван. Тут они её и повалили. Таня ноги давай вязать, Настя руки. Связали наконец то. Стоят обе, дышат глубоко. Таня вытерла пот со лба и отдышавшись, произнесла:
— Вот сука. Заебалась за ней бегать.
— Меня яишет, — раздалось из ванной.
Обе побежали туда. Заглянула Таня по пути в свою комнату. Людмила карандаши по полу разбросала вперемешку с игрушками и сидит, рисует.
Таня закрыла дверь и прошла вслед за Настей в туалет. Таня тут же стала крутить груди у мамы, а Настя залезла к маме во влагалище. Таня повернула левой сосок, а правый начала мять.
Мама заорала:
— Блядь, ещё больше яишеть пошло, — задрыгала ногами и заорала во всю силу.
— Сука, — крикнула Таня, и повернула сосок в другую сторону, — Настя, потри ей клитор.
Положила Настя руку на маленькую розовую штучку вверху половых губ и стала мять. Таня принялась груди мамы лизать, сосать и крутит. Мама спросила:
— А моя Волга ноготь вышибла?
— Нет, — ответила Настя. Так и стоит там.
Мама глянула на Настю:
— Прошу тебя, постарайся выбить, возьми стамеску с киянкой и выбей и скажи ей, чтобы больше пока не вцеплялась, пока мы не разберёмся в чём дело, и почему её постоянно вклинивает.
— Хорошо, мама, — ответила Настя, встала и вышла из туалета.
Потом вошла в общую комнату и увидела, что бабушка лежит на диване по прежнему и покрикивает вся связанная. Волга стоит недалеко от перевёрнутой кровати и визжит.
Настя поставила кровать на ножки, положила небрежно матрас и постельное бельё, а затем стала искать стамеску с киянкой, но не нашла и решила вышибать так. Приставила ноготь большого пальца своей ступни к детской пухлой пятки, приподняла свою пятку, и держа пальцы на полу, стукнула с силой пяткой по полу.
— Никак, — провизжала детским голосом Волга.
— Сейчас, сейчас, — произнесла Настя, подняла пятку и снова принялась стучать.
Ноготь продолжает оставаться в полу.
— Волга, а ты попробуй его вытянуть.
— Нет. Никак не выходит.
Настя опять приподняла пятку и принялась долго-предолго стучать. Лежит бабушка, связанная на диване и, и выпучив глаза заорала, Зашевелила ступнями и пальцами на руках. Настя же, не обращая внимания на выкрутасы бабушки, приподняла снова пятку и бахнула в пол. Другая бы уж поняла, что бесполезно, но Настя очень упрямая девочка. Волга стоит спокойно и поглядывает то и дело на свои пухлые ступни с огромными ногтями. Настя сказала ей:
— Когда ноготь вышибу из пола, то больше пока не вцепляйся. Мама так велела.
Волга покивала. Настя продолжила долбить пяткой. Материться из ванной Таня, кричит мама:
— Меня яишет, меня переяишевает. Переяишевает пиздец сильно.
— Да блядь сука, — раздался на весь дом крик Тани, — да что ты не получаешься? Да что за ёбаный в рот?
Настя остановилась, приставила отращённые ноготь левой ступни и продолжила. Затем поглядела на ступню Волги и заметила, что вроде как ноготь большого пальца немного вышел из пола и продолжила стучать ещё сильнее, сказав при этом:
— Мне кажется, что ногти больших пальцев у тебя заклинивает часто потому, что они очень громадные.
Бабушка прокричала:
— Зря вы меня скрутили. Сейчас если верёвки лопнут, то меня так пойдёт крутить, что всё в доме разломаю. Ёбаный в рот, — и закричала долго и жутко.
Настя испугалась, но продолжает пытаться вышибить вклинивший ноготь, бацая пяткой ежесекундно. Бабушка заорала:
— Всё, пиздец, сейчас порву все верёвки. Ааааааа, держите меня на хуй, суки ёбаные. Сейчас весь дом расхуячу. Аааааа. Держите меня.
Настя ускорила стучание пяткой и провизжала:
— Бабушка, прошу не надо, не надо.
— А не хуя меня было связывать. Дали бы мне свободу в прокруте, а теперь я не знаю, что ожидать от самой себя, — она уставилась в потолок и заорала истошно со всей дури, — мамочки, мамочки, сейчас будет пиздец, это всё. Это всё. Это пиздец. Убегайте все на хуй, я тут всё расхуярю.
Задолбила Настя неистово пяткой:
— Ну, блядь, ну давай же сука выбивайся, — и смотрит на бабушку, всё более расходящуюся в крике:
— Убегайте все на хуй, сейчас будет пиздец, сейчас будет пиздец. Ааааа. Блядь, убегайте.
Задолбила Настя неистово пяткой и завизжала со всей силы. Волга заплакала и начала крыть детским матом вклинивший ноготь. Окутали матные детские слова детские пухлые пирожковые стопочки.
Бабушка заорала:
— Ну всё, сейчас порву все верёвки, это будет пиздец. Это будет пиздец. Убегайте в подпал, в подпал.
Настя завизжала и ещё ускорила стук пяткой:
— Ну, блядь да выбивайся же ты ёбаный в рот. Что ты не выбиваешься, скотина ты ебучая? — заревела Настя, исказив от злобы лицо.
Волга завизжала во всю силу. Детский писк полетел на весь дом. Волга зашпарила матом на свои ступни. Настя лупит пяткой что есть мочи. Бабаханья раздаются ежесекундно и длятся без перерыва.
— Убегайте, сейчас пойдёт, убегайте, сейчас пойдёт, — загорлопанила бабушка, делая страшные выпученные глаза.
Волга дристанула на ляжки Насти жидким поносом. Запахло отвратительно и вонюче. Настя глядит на бабушку и лупить пяткой по тёплому светлому поносу, разбрызгивая капли на стены и орёт. Работает левая ляжка в поносе. Ноготь большого пальца ноги в поносе. Детские ляжки и пухлые ягодицы то же в поносе и пол в поносе. Волга плачет:
— Я боюсь, я боюсь.
Настя же, продолжая колотить пяткой, проорала:
— Бабушка, не надо, бабушка не надо. Ты что дура что ли ну я прошу тебя, бабушка, родная, пожалуйста, ну не надо. Я всё для тебя сделаю. Всё сделаю милая моя бабушка.