На залитой лунным светом пустыне в миле от космопорта никого не было. Из-за разрушенной башни, которая, вероятно, служила маяком в те времена, когда пустыня была морем, вышел Гэлери.
Гэлери был королем щупачей в этой богоспасаемой дыре. Сейчас он был зол, умеренно пьян, а органы его экстрасенсорного восприятия дрожали от напряжения, как чувствительная диафрагма. Я знал, что он может увидеть мою ауру, но очень смутно и не глазами, и все же он умудрился увидеть ее в первую же нашу встречу на Венере, когда я нанимался на борт «Королевы Юпитера».
Такие люди иногда встречаются среди кельтской и романской рас на Земле, среди марсиан и в некоторых племенах Венеры. Экстрасенсорное восприятие у них врожденное. По большей части оно не разработано, но, может быть, это и к лучшему.
Во всяком случае, меня такое положение дел устраивало. Гэлери был на четыре дюйма выше меня и фунтов на тридцать тяжелее, но недавняя порция виски сделала его проворным, упрямым и опасным. И кулаки у него были здоровенные.
– Ты не человек, – мягко сказал он и улыбнулся. Можно было подумать, что он очень любит меня.
Пот делал его лицо похожим на полированное дерево.
– Да, Гэлери, – ответил я, – ни в коей мере, и уже давно.
Он слегка качнулся на согнутых ногах. Я увидел его глаза. Лунный свет смыл их голубизну, оставив только страх, твердость и блеск. Голос его был все еще мягкий и певучий.
– Кто же ты тогда и зачем тебе корабль?
– Корабль мне ни к чему, Гэлери, мне нужны только люди на нем. А кто я – не все ли равно?
– Все равно, – согласился он, – потому что сейчас я тебя прикончу.
Я беззвучно рассмеялся. Он медленно кивнул черной головой:
– Пожалуйста, скаль зубы, если хочешь. Скоро твой обглоданный череп будет вечно скалиться в эти небеса.
Он разжал кулаки. Я увидел в его ладонях по серебряному кресту.
– Нет, Гэлери, – ласково сказал я, – ты, вероятно, считаешь меня вампиром, но я не из этой породы.
Он снова сжал в ладонях распятия и медленно двинулся на меня. Я слышал хруст песка под его сапогами. Но не двигался.
– Ты не можешь убить меня, Гэлери.
Он не остановился и ничего не сказал.
По лицу его стекал пот. Он боялся, но не останавливался.
– Ты умрешь здесь, Гэлери, и без священника.
Он не остановился.
– Иди в город, Гэлери, спрячься, пока «Королева» не стартовала. Ты спасешь свою жизнь. Неужели ты так сильно любишь других, что готов умереть за них?
Он остановился и нахмурился, как сбитый с толку мальчишка. Эта мысль была для него новой.
«При чем тут любовь? Они – люди».
Он снова двинулся ко мне, и я широко раскрыл глаза.
– Гэлери!..
Он подошел так близко, что я почувствовал запах виски. Я посмотрел ему в лицо, поймал взгляд и задержал его. Он остановился, медленно подтягивая внезапно налившиеся свинцом ноги.
Я держал его глазами, я слышал его мысли.
Они оставались теми же. Они никогда не менялись.
Он поднял кулаки, но так медленно, словно в каждом из них было по человеку.
Губы его отвисли, так что я видел влажный блеск его зубов, слышал, как сквозь них вырывается хриплое, тяжелое дыхание.
Я улыбнулся, продолжая удерживать его своими глазами.
Он опустился на колени. Дюйм за дюймом, борясь со мной, он опустился. Крупный мужчина с потным лицом и голубыми глазами, которые не могли оторваться от моих глаз.
Пальцы его разжались. Серебряные кресты выпали и теперь блестели на буром ночном песке.
Голова его опустилась, жилы на шее вздулись и дергались. Внезапно он упал набок и застыл.
– Ты остановил мое сердце, – прошептал он.
Это единственный способ. Они чувствуют нас квазиактивно, и даже психохирургия тут не поможет. К тому же, обычно, нет времени.
Теперь он не мог дышать, но мог думать. Я слышал его мысли. Я поднял распятия и сунул ему в руки.
Ему удалось чуть-чуть повернуть голову и взглянуть на меня. Он пытался заговорить, и я ответил на его мысли:
– Гэлери, я отведу «Королеву» в Вуаль.
Его глаза широко раскрылись и застыли. Его последней мыслью было: «Вот уж никогда не думал!..»
Я оттащил безжизненное тело в развалины башни, где его, вероятно, не скоро найдут, и направился было в космопорт, но вскоре остановился.
Он опять уронил кресты. Они лежали на тропе под лунным светом; я поднял их и уже хотел забросить подальше в рыхлый песок, но не сделал этого.
Я стоял и держал их. Они вовсе не жгли мне плоть. Я засмеялся.
Да, я смеялся. Но смотреть на них я не мог.
Я вернулся к башне, положил Гэлери на спину, скрестив ему руки на груди, и закрыл покойнику глаза. Распятия я положил ему на веки и ушел, на сей раз окончательно.
Ширана сказала однажды, что понять человеческий мозг невозможно, как бы тщательно ты его ни изучал. Иногда его посещает страдание. Чувствуешь себя прекрасно, все идет отлично, и вдруг в мозгу открывается какая-то дверца – и начинаешь вспоминать.
Это бывает нечасто, и обычно успеваешь быстро захлопнуть дверцу. Но все равно Флейк единственный из нас, кто до сих пор может похвастаться черными волосами. Вот, правда, души у него нет…
Итак, я захлопнул дверцу перед Гэлери и его крестами, а через полчаса «Королева» стартовала к юпитерианским колониям, где она никогда не совершит посадку.
Глава 2ПУТЕШЕСТВИЕ К СМЕРТИ
Все шло нормально, пока мы не пересекли границу Пояса астероидов. Я следил за мыслями экипажа и знал, что Гэлери никому не сказал обо мне. Кто станет рассказывать людям, что от парня на соседней койке исходит желтое свечение и что он не человек? Влезешь в смирительную рубашку, только и всего. Тем более когда речь идет о вещах, которые только чувствуешь, но не видишь, – вроде электричества.
Когда внутри Пояса мы попали в опасную зону, командование расставило караулы у выходных люков на пассажирских палубах. Я был назначен в один из них и направился на свое место.
На последней ступеньке трапа я кожей почувствовал первую, еще слабую реакцию. Аура моя заблестела и начала пульсировать.
Я подошел к люку номер два и сел.
На пассажирской палубе бывать мне еще не доводилось.
«Королева Юпитера» была старым торговым кораблем, переделанным для перевозок в глубоком космосе. Он держался и пространстве, и это все, что от него требовалось. На нем имелись большой груз продуктов, семян, одежды, фермерского оборудования и около пятисот семей, переселявшихся в юпитерианские колонии.
Я вспомнил, как впервые увидел Юпитер.
Тогда еще ни один человек с Земли не видел его. Это было очень давно.
Теперь на палубе не протолкнуться: мужчины, женщины, дети, прислуга, тюки, узлы, – чего тут только нет. Марсиане, венериане, земляне, – все сгрудились, шумят, толкутся… Из-за жары и скученности в воздухе стоит тяжелый запах.
Мою кожу пощипывало. Аура стала ярче.
Я увидел девушку по имени Вирджи с густыми рыжими волосами и такой знакомой манерой двигаться. Она и ее муж нянчились с крепким зеленоглазым марсианским младенцам, в то время как его мать пыталась уснуть. Обоих супругов волновала одна и та же мысль: «Может быть, когда-нибудь у нас будет свой».
Я подумал, что Мисси точно так же смотрела бы на нашего малыша, если бы он у нас был.
Моя аура пульсировала и пылала.
Я наблюдал, как сверкают маленькие, еще далекие от корабля миры: от мелких камешков до обитаемых планетоидов, блестящих с освещенной солнцем стороны и черных, как космос, с теневой.
Люди столпились у экранов, и я увидел старика, стоявшего рядом со мной.
Долгие годы, проведенные в космосе, оставили неизгладимый след на его манере держаться, на линиях жесткого лица. И когда он смотрел на Пояс астероидов, глаза его горели, как у голодной собаки.
Это был старый космолетчик, не забывший ни одного из своих многочисленных полетов.
Затем появилась Вирджи с младенцем на руках. Брэд неотлучно следовал за ней. Она остановилась, повернувшись ко мне спиной.
– Просто чудо, – тихо сказала она. – Ох, Брэд, ты только посмотри!
– Чудо, и смертельное, – усмехнулся про себя старый космолетчик. Он оглянулся и улыбнулся Вирджи: – Это ваше первое путешествие?
– Да, первое для нас обоих. Может, мы чересчур таращим глаза на все, но это так необычно. – Она беспомощно развела одной рукой.
– Я понимаю. Для этого нет слов. – Старик опять повернулся к экрану. Его лицо и голос ничего не выражали, но я читал его мысли.
«Лет пятьдесят назад мне случилось оставить весь корабельный груз в первом попавшемся поселении. Нас было десять человек. Остался только я».
– До появления дефлекторов Рассона Пояс был опасен, – заметил Брэд.
– Пояс получил только три дефлектора, – тихо сказал старик.
Вирджи подняла рыжую голову:
– Значит…
Старик не слышал ее. Его мысли были далеко.
– Шесть лучших людей космоса, а потом, одиннадцать лет назад, мой сын, – произнес он, ни к кому не обращаясь.
Женщина, стоявшая рядом с ним, повернула голову. Я увидел ее наполненные ужасом глаза и беспомощно онемевшие губы.
– Вуаль? – прошептала она. – Вы ее имеете в виду?
Старик попытался заставить ее замолчать, но вмешалась Вирджи:
– Что такое Вуаль? Я слышала о ней, но все очень неопределенно.
Марсианский ребенок занялся серебряной цепочкой, висевшей на шее Вирджи. Мне эта цепочка показалась знакомой. Вероятно, она была на Вирджи в первую нашу встречу. Моя аура пылала жарким золотистым светом.
Женщина отошла, и ее слова прозвучали, как приглушенное эхо:
– Никто не знает. Ее нельзя найти, выследить или вообще определить. Мой брат, космолетчик, видел ее однажды издали. Она появляется неизвестно откуда и поглощает корабли. Потом свет ее тускнеет, а корабль исчезает. Мой брат видел ее здесь, возле Пояса…
– Она может находиться как здесь, так и в другом месте, – резко сказал старик. – Она хватает корабли и в глубоком космосе, и на земной орбите. Так что причин бояться нет.