— Я могу видеть буквы, но не понимаю, как звучит слово. Не могу услышать его в своей голове. Не слыша его, я не могу понять, — я посмотрел на Каресу, которая внимательно меня слушала. — Есть ли в этом какой-то смысл?
— Конечно, — сказала она. — И мы сможем тебе с этим помочь. Мы можем использовать один подход, — она наклонилась ближе. — Люди с десликсией часто получают более четкие представления о словах, используя три шага.
Кареса подняла свою руку, и я сглотнул, когда она коснулась своим указательным пальцем моего века.
— Увидеть слово.
Она переместила палец к моему рту, и моя кровь начала быстро разгоняться по венам.
— Произнести его вслух.
Затем она коснулась им моего уха, и мою кожу покрыли мурашки.
— И услышать его повтор.
Она убрала руку и взяла ручки разных цветов, подчеркнув красным цветом две буквы.
— Мы также можем отметить цветом гласные буквы, которые и придают слову звучание. Это поможет тебе разобраться в фонетике и узнать, какой перед тобой слог. В итоге ты сможешь разобрать слова и их звучание.
— Правда? — с сомнением спросил я.
Кареса придвинула ко мне обратно листок.
Я пробежался глазами по буквам: «В» «И» «Н» «О».
Я не знал почему, но разные цвета помогли мне различить все буквы.
— Ты можешь разобрать, что здесь написано? — спросила Кареса.
Я начал читать ей первое слово, проводя под ним пальцем.
Ответом Каресы была широкая и яркая улыбка.
— Ахилл, — прошептала она. — Ты грамотный. Ты понимаешь буквы и умеешь читать.
— До тринадцати лет я посещал школу, пока король не предложил меня забрать.
На ее лице появилось замешательство.
— Король поощрил решение покинуть школу?
— Да. Моя учительница сказала, что мне требуется больше помощи, чем она сможет оказать — школа не была достаточно оборудована. Это была небольшая сельская школа. Мой отец просил короля о помощи у одной из благотворительных организаций, так как у нас не было денег. Король поговорил с несколькими учителями, которые согласились с тем, что я отстаю в развитии. Он подумал, что будет лучше, если я присоединюсь к своему отцу на полях, и посвящу себя изучению изготовления вина, в особенности мерло. Он обещал моему отцу, что найдет мне репетиторов, когда я начну работать. Но этого так и не случилось. Прошло время, отцу надоело ждать, и он напомнил королю об обещании, но прошло слишком много времени. Если бы я вернулся в обычную школу, я бы отставал года на два или больше, и я просто не мог вынести мысли об этом. Я поссорился из-за этого с отцом. Это был единственный раз, когда мы поругались. В конце концов, он согласился обучать меня дома. Он попытался, но в итоге мои проблемы оказались ему не под силу. У него был виноградник, за которым нужно было ухаживать, и время просто ускользало. Я так и не узнал, почему король так поступил. В конечном счете, мой отец и я свыклись с отсутствием у меня академических способностей. Я полностью ушел в производство вина и через пару лет стал главным виноделом, а в шестнадцать, создал свой собственный урожай. Я все делал сам; мой отец просто наблюдал.
— 2008-ой, — прошептала Кареса, в ее голосе слышалось благоговение, как и в первый день, когда мы познакомились.
— Да. Как ты узнала?
— Тот год стал историческим для мерло «Белла Колина Резерв». Тогда было выпущено самое лучшее вино. Ахилл, урожай 2008 года является самой дорогой бутылкой мерло в мире.
— Правда? — с удивлением спросил я, не отважившись думать, что это было правдой.
— Как ты можешь этого не знать? — с удивлением спросила она.
— Потому что это часть процесса меня не интересует. Для меня важно созревание и изготовление вина, а не его продажа.
На лице Каресы отразилось восхищение.
— Знаю, — тихо произнесла она. — Наверное, тогда ты не в курсе, что на фестивале давки вина будет объявлен победитель «Международной премии вина». Ты снова можешь выиграть. Ты не проигрывал уже много лет.
— Король Санто всегда сам принимал поздравления. Я даже никогда не видел наград. Они хранятся в главном доме.
— Ахилл, это просто ужасно, — возмутилась Кареса, и не думаю, что она даже заметила, что снова положила свою руку на мою.
— Я так не думаю. Мне не нравится находиться в центре внимания. Король Санто хорошо с этим справлялся. Принц Зено будет делать это не хуже. Если мое вино снова победит, он может забрать приз себе. А мне будет достаточно знать, что я создаю лучшее вино из всех возможных. Я счастлив проживать тихую, спокойную жизнь, Кареса. Я не был рожден для балов и приемов, толпы зрителей и важных дел, я не могу и представить ничего хуже этого.
Я не хотел ее расстраивать. Но знал, что сделал это, когда Кареса повернула свою голову и указала на другое слово, написанное на бумаге.
— Кареса? — окликнул я, желая узнать, что сделал не так.
Она помахала рукой и улыбнулась. Это было притворство. Я мог видеть, что это была неискренняя улыбка. Было интересно: это и есть идеальная маска Герцогини ди Парма?
Я тут же решил, что если это так, то я предпочитаю свою Каресу.
Ее взгляд устремился к двери амбара, а затем вернулся к листку бумаги.
— Давай продолжим. Я не хочу отнимать слишком много времени от процесса создания твоего изумительного вина.
Шли минуты, и после долгого процесса изучения, какие буквы производили те или иные звуки, я улыбнулся.
— Вино. Это слово «вино».
— Самый легкий путь к учебе — когда предмет связан с учеником. Эти слова привычны для тебя, следовательно, помогают лучше понять правила написания и произношения. Ты всей душой погружен в виноделие, поэтому я решила использовать знакомые для тебя слова.
Моя грудь сжалась, когда я понял, сколько сил и энергии Кареса вложила в эти занятия. Занятия, от которых она ничего не получала взамен.
— Спасибо, — сказал я, зная, что этого слова недостаточно, чтобы описать всю мою благодарность.
Кареса положила передо мной другой листок бумаги и ручку. Два часа спустя я закончил рабочий лист, где мне нужно было обводить контуры букв. Мы прочитали одиннадцать слов, и я стал гордым обладателем iPod.
— Я загрузила туда аудиокниги, так что ты сможешь слушать их перед сном вместе с чтением печатных экземпляров.
Кареса принесла стопку книг и попросила, чтобы каждый вечер я пробовал читать одно или два предложения вместе с аудиокнигой, чтобы одновременно видеть написание слова, которое буду слышать. После этого я должен был проговорить его вслух, и тем самым научусь различать слова глазами, ушами и губами.
— Тут есть голосовое управление, так что ты сможешь просто назвать книгу, а не искать ее по названию. Я расположила их в том же порядке, что и в стопке, что бы ты случайно не прочитал не ту книгу.
По ее словам, на iPod также были загружены все оперные и концертные произведения, которые я только мог себе представить. Она сказала, что его будет легче слушать, работая в поле, чем старый кассетный магнитофон.
Более недели спустя, после нескольких дней интенсивной учебы, она принесла свой ноутбук и загрузила в него еще немного музыки. Когда «Пятая симфония» Бетховена заиграла через портативную колонку, которую она принесла с собой, Кареса повернулась ко мне:
— Ты раньше уже слышал симфонии Бетховена?
— Да, — ответил я, под звуки смутно знакомой музыки.
— Знаешь ли ты, что эта симфония считается лучшей у Бетховена?
Я покачал головой.
Кареса села рядом со мной, пока мы слушали танец струн.
— Я хотела поделится этим с тобой, — она нежно толкнула меня локтем. — Знаю, как ты любишь оперу, но я никогда не слышала, чтобы ты слушал музыку кого-то не из итальянских великих композиторов, — она подмигнула мне. — Некоторые люди могут подумать, что ты испытываешь сильную привязанность к нашим соотечественникам.
Я фыркнул.
— Некоторые люди могут быть правы.
Кареса засмеялась, садкий звук заполнил и комнату, и мои вены.
— Когда я изучала новые методы, которые мы могли бы попробовать, я вдруг вспомнила Бетховена, — она кивнула в сторону колонки. — Он написал девять симфоний. Эта одна из самых сложных, самых выдающихся и самых значимых. Эта работа всей его жизни.
— Она прекрасна, — согласился я.
Кареса повернулась ко мне лицом.
— Бетховен потерял свой слух, Ахилл. Один из самых великих композиторов был глухим. Композитор — человек, который писал музыку, слушал музыку, жил музыкой, потерял самый важный орган чувств в своей работе.
— Это ужасно, — ответил я, качая головой в сочувствии.
— Нет, — решительно сказала она. — В конце концов, это, возможно, было его величайшим благословением. Ахилл, он написал эту симфонию, когда был глухим. Его величайший шедевр был создан без возможности слышать. Разве ты не понимаешь?
Я ждал, затаив дыхание, когда она продолжит:
— То, что бросает нам вызов, то, что разрушает нас, в итоге может оказаться благословлением. Потому что наши неудачи могут сделать из нас великих. Наши самые обычные человеческие невзгоды, могут вселить в нас почти нечеловеческую силу. Наши слабости — это просто неопробованные крылья, которые ожидают, когда мы взлетим.
В течение следующей недели, с каждым выученным новым предложением и записанным новым словом, я слушал симфонию, позволяя словам Каресы звучать в моей голове.
Однажды вечером, когда я пытался читать у камина под звуки Бетховена, играющего на заднем плане, я понял, что методы обучения Каресы работают. Я позволил себе представить будущее, которое она описала мне в тот день у амбара.
И я знал, что она была права. Мои крылья были просто неопробованными, но с каждым днем они все больше становились готовыми лететь.
Лететь к Каресе — женщине, которая быстро становилась моим солнцем…
…к Каресе — женщине, которая освещала мне путь из темноты.
Глава 10
Кареса
— Оно будет с кружевными рукавами, как и все «королевские» подвенечные платья, да? Кружевные рукава, v-образный вырез и шелковая юбка?