Я стояла на высоком подиуме, пока Джульетта — дизайнер моего свадебного платья, снимала мои мерки. Она кружилась вокруг меня подобно циклону, пока измеряла мои ноги, талию, грудь и наконец, мои руки. Когда она закончила, то взяла меня за руки и отвела к столу, по бокам от которого стояли кресла. Она указала на скетчбук, лежащий на столешнице. На первой странице был безупречный дизайн платья моей мечты. На второй ее идеи макияжа и прически. А когда она показала третью страницу, я почувствовала, как в то же мгновение слезы наполнили мои глаза.
— Вуаль вашей мечты, разве нет? — спросила Джульетта по-английски.
С тех пор как она приехала, она настояла на том, чтобы разговаривать со мной по-английски. Она сказала, что ей нужна практика. Я говорила по-итальянски всего несколько недель. И только по телефону с Мариеттой общалась на английском. Было приятно чувствовать, как мой язык обхватывает такие знакомо звучащие слова.
Мой палец пробежался по рисунку, набросанному угольным карандашом, за исключением шелковистых виноградных лоз, нарисованных мерцающим серебром. Вуаль была длиной до пола с длинным шлейфом, точь-в-точь как я всегда мечтала. Спереди она была отделана испанским кружевом, идеально подходящим для церемонии в католическом кафедральном соборе.
Это было всем, о чем я когда-либо мечтала.
— Ну, что? — спросила Джульетта. — То, что вы хотели?
Я кивнула, мое горло изо всех сил пыталось выдавить хоть какие-то слова. Но это было не потому, что дизайн лишил меня дара речи — хотя это было так, будто она взяла картинку прямо из моей головы, — а из-за тяжелой боли, которую я почувствовала в своем сердце, когда смотрела на вуаль, которую представляла себе с тех пор, как была маленькой девочкой. Вуаль, которую я надену, когда выйду замуж за своего принца.
Все это сбывалось. Я собиралась надеть вуаль. У меня был принц… Но я знала причину боли в моем сердце.
Я выходила замуж не за того принца.
По правде говоря, мне вообще не нужен был принц.
— Bene60! — сказала Джульетта, возвращаясь обратно к итальянскому. — Я вернусь обратно в свою студию во Флоренции, и мы начнем собирать все это воедино. Через пару недель у нас будет примерка, а потом еще одна за пару недель до важного дня.
Я поняла, что уставилась в никуда, пока Джульетта не помахала рукой у меня перед лицом. Я моргнула и улыбнулась.
— Извини, я немного задумалась.
Джульетта рассмеялась.
— Не сомневаюсь, наверное, представляли, как выходите замуж за принца Зено всего лишь через пару месяцев. Вам завидует вся Флоренция.
— Да. Я слышала про это, — все, что я смогла сказать в ответ.
Джульетта пожелала хорошего дня и с простым взмахом руки покинула меня, оставив в комнате одну. Мне нужно было на свежий воздух. Я подошла к балконной двери и вышла наружу. Холодный ветер трепал мои волосы и послал дрожь по моей спине. Сейчас был ранний ноябрь, и задержавшийся летний воздух наконец похолодел. Я подошла к краю балкона, и как каждый раз приходя сюда, мой взгляд упал на маленький виноградник Ахилла, спрятанный в долине на расстоянии. И как каждый день, мне захотелось бежать по полям, пока я не окажусь там. Я даже могла почувствовать запах горящих поленьев от его огня и услышать оперные серенады, звучавшие в его амбаре. Меня поразило то, что даже зная его всего четыре недели, ощущалось странным — не видеться с ним каждый день. Те первые пару недель, которые мы провели на его земле, собирая и давя виноград, а также катаясь на лошадях, — были самыми лучшими и дорогими в моей жизни.
И та ночь… ночь, когда мы занимались любовью.
Симфония шума и суеты звучала с уголков всего поместья, вырывая меня из этого жаркого воспоминания. Это заставило меня задуматься: что же в этот момент делал Ахилл? Удалось ли ему немного почитать прошлой ночью?
Я так им гордилась. Не думала, что когда-нибудь так гордилась хоть кем-то в своей жизни. Каждый раз, когда мы работали над его чтением, он испытывал трудности. Иногда это так расстраивало его, что мое сердце болело. Я знала, что временами он был близок к тому, чтобы сдаться, но снова и снова он доказывал мне, насколько он был силен, когда мог сконцентрироваться, делал глубокий вдох и попробовал снова.
И я ненавидела то, что не могла находиться рядом с ним. Я скучала по нему. Мне казалось, что я едва могу дышать без его присутствия рядом.
Мне давно следовало держаться подальше от него. Я должна была оборвать все связи с того дня, когда он показал мне, как обрезать виноград. Но как последняя дурочка, которой я и являлась, я продолжала возвращаться к нему снова и снова. Я глупо пыталась внушить себе, что возвращаюсь просто помочь ему научиться читать и писать.
Но и Бог, и я знали, что это была ложь.
И я была уверена, что Ахилл тоже об этом знал.
Я подпрыгнула от звука разбившейся посуды. В особняке царил хаос, который длился на протяжении восьми последних дней — снаружи рабочие готовились к фестивалю давки винограда, а рабочие внутри готовили главный зал к банкету, посвященному коронации Зено.
Банкет состоится сегодня вечером. Фестиваль же пройдет днем.
А Зено все еще не вернулся.
Сегодня также тот день, когда судьи «Международной премии вина» объявят победителей и вручат им престижный приз. Как Ахилл и предсказывал, Зено получит награду и выступит с речью. Но я знала, что если знаменитое мерло «Белла Колина Резерв» сегодня победит, то эта честь достанется одному человеку, только одному.
И я была уверена в том, что он не придет. Ахилл никогда не покидал свой дом, за исключением поездок за продуктами в Орвието61. Он почти не покидал своего виноградника, кроме редких выездок за пределы свой земли. Я знала, судя по его отстранённости, как он относился к этой награде, поэтому совсем не ожидала его увидеть сегодня на фестивале.
Я обернула потуже свой кашемировый кардиган, чтобы защитится от холода, когда раздался звук открывающейся двери. Я подумала, что это была Мария, которая принесла мне платье, или пришла подготовить меня ко встрече со всеми всем важными людьми, которые сегодня будут присутствовать на коронационном ужине Зено.
Я зашла в комнату, и мой рот открылся от удивления. Передо мной стоял Зено, как всегда красивый, с идеально уложенными волосами. Он был одет в темно-синий костюм, белую рубашку и красный галстук. А в его руках был букет шикарных красных роз.
В тот же момент я подумала о том, что они не были белыми. Что эти дорогие цветы, не сравняться с одной белой розой, подаренной Ахиллом, которую я нашла утром, после того, как мы занимались любовью. Одной белой розой, которая сейчас находилась между страниц «Симпозиума» Платона. Я нашла эту книгу в библиотеке короля Санто на втором этаже. Странно было то, что она все еще лежала на столе, страницы были истрепаны и зачитаны. Это было любопытно. До приезда в Италию я никогда не слышала об этой книге, и внезапно это стало всем, что когда-либо меня интересовало.
Я отнесла ее к себе в комнату, где прочитала от корки до корки. Каждый раз читая про разделенные половинки и потерянные души, я тосковала по Ахиллу, пока это не становилось невыносимым.
— Зено, — наконец сказала я, когда его темные брови начали хмуриться, из-за того, что я продолжала молчать.
Он вложил букет в мои руки.
— Герцогиня, — он наклонился, поцеловав меня в обе щеки.
Когда его губы коснулись моей кожи, мне захотелось оттолкнуть его. Я не хотела, чтобы он находился так близко. Это чувствовалось так, будто мое тело отвергало его ласку. Ахилл и я притягивались друг у другу словно магниты, в то время как мы с Зено лишь отталкивались друг от друга.
— Ты наконец-то вернулся, — сказала я, возвращаясь в комнату и помещая цветы в вазу в центре стола, решая заняться ими позже.
— Только что, — мягко сказал он.
В его голосе прозвучало что-то такое, что заставило меня повернутся к нему лицом. Он сделал пару шагов в мою комнату. Исчез расслабленный, уверенный в себе человек, которого я встретила тем первым вечером. На его месте находился мужчина, который был жестким и холодным.
Он даже выглядел… каким-то грустным.
Я заставила себя улыбнуться.
— Рада, что ты вернулся. Я уже было подумала, что буду единственной хозяйкой на фестивале и твоей коронации. На фестивале я еще могла бы тебя заменить. Но как быть с коронаций? Думаю, меня приняли бы за самозванку.
Зено открыл балконную дверь и вышел наружу. Я последовала за ним, неуверенная, все ли с ним было в порядке. Его руки покоились на резной каменной балюстраде, спина была прямой, а руки сжаты, когда он смотрел на свои земли.
Я стояла рядом с ним, лишь однажды поймав краем глаза виноградники Ахилла. Зено указал на тропинку, которой я часто пользовалась.
— Я часто бегал по этой тропинке, когда был маленьким. Эти поля каждое лето были моим домом, пока я был юн. Но когда моя мама ушла от отца и вернулась в родительский дом в Австрии, меня навсегда отправили во Флоренцию.
Я знала, что родители Зено были женаты только на бумаге. Это была еще одна правда, которую аристократия предпочитала скрывать. Она заключалась в том, что мать Зено оставила своего мужа и сына и никогда больше не возвращалась. Конечно, развод не был обычным явлением в наших кругах, и особенно для нашего католического общества. Мое сердце в этот момент плакало за Зено. Его бросила собственная мать. Судя по тому, что говорили мои родители, они так и не стали близки.
— Твоя мама будет присутствовать сегодня вечером на коронации? — спросила я.
Зено посмотрел на меня и засмеялся. Жестким, причиняющим боль смехом.
— Нет, герцогиня. Ее не будет. Моя мать не удостаивала своим присутствием Италию уже много лет.
— Но ведь ты ее сын, — пыталась оспорить я.
Зено перестал смеяться.
— Я сын своего отца, — он приподнял брови. — Ты наслышана о моей репутации, Кареса? Я «Принц Плейбой Тосканы», следующий по стопам, такого же неразборчивого в связях отца.