были бы самыми счастливыми сердцами, но оказались навсегда разбиты и потеряны в этом мире.
Он наконец-то встретился со мной взглядом.
— Так что я не могу слышать эти слова из твоих уст, Кареса… Я больше не могу этого делать… это больно. — Он положил руку на сердце. — Это так больно, что я не могу этого вынести.
Он указал на мое обручальное кольцо
— В конце концов, ты не создана для меня. Ты выходишь замуж. Я позволил себе притвориться, что этого не происходит, но скоро ты выйдешь замуж за принца. Ты станешь его под Божьими очами. Ты никогда не была моей.
— Нет!
Я сорвала кольцо со своей руки. Ахилл смотрел на меня широко раскрытыми глазами, когда я держал его перед ним.
— Он подарил мне его только сегодня вечером, — я указала на свое платье. — Он сделал это, чтобы произвести впечатление на своих гостей. Это пустое обещание, в нем не говорится о любви. Мне плевать на это кольцо и эту чертову свадьбу.
Я бросила драгоценность на землю.
Ахилл словно прирос к месту. Но в свете луны я смогла увидеть, что его лицо покраснело, а руки сжались по бокам. Он поднял кулак и в отчаянии прижал его ко лбу.
— Ахилл…
— Я не могу дать тебе то, что может дать он, — сказал он глубоким и грубым голосом. Его рука вновь опустилась. — Я не могу одарить тебя драгоценностями и устраивать банкеты и фестивали в особняке, — он ударил себя ладонью по обнаженной груди. — Я мог бы отдать тебе себя и свои виноградные лозы, но это все. У меня мало денег. Я ничего не знаю о мире, по которому ты путешествовала. Я знаю Умбрию и Италию, мой маленький дом и лошадей.
Его лицо исказилось от боли, и он выдохнул:
— Я даже не могу писать и читать. Я не тот, кто тебе нужен.
— Тебя достаточно, — прошептала я.
Мои тихо произнесенные слова, казалось, пронзили кинжалами его сердце. Потому что они не попадали в уши; они были топливом для уже разгорающегося пламени.
Ахилл потянулся к виноградной лозе рядом с собой и сорвал ее с ветки. Он подошел ко мне и взял мою левую руку. Он трижды обернул коричневую лозу вокруг моего безымянного пальца и завязал ее узлом.
Он завязал настоящий узел.
Пальцы, которыми он так усердно старался совершать мелкие движения, связали кольцо на моем пальце.
— Вот, — резко сказал он. — Это то, что я могу предложить. Кольцо из виноградной лозы, выращенной из этой земли, а не из бриллиантов и золота. Вам этого достаточно, герцогиня? Достаточно ли такой простой жизни?
Мне хотелось кричать. Мне хотелось ударить его по груди и освободить свое разочарование от его резкого тона. Но когда я посмотрела в его глаза и не увидела ничего, кроме смущения и агонии, я поняла, что это было так же, как когда я раскрыла секрет его чтения. Эта злость была его щитом, это был способ справляться с правдой, которая приносила ему глубокую, непоправимую боль… Так он планировал оттолкнуть меня.
Ахилл наблюдал за мной, раздувая ноздри, ожидая, что я уйду, оставлю его в покое. Но вместо этого я протянула руку и сорвала еще один усик лозы. Я взяла его грубую левую руку в свою и обмотала коричневую нить вокруг его пальца.
Пальца, который так сильно дрожал.
Ахилл затаил дыхание, пока я завязывала лозу. Даже, когда закончила, я не отпустила его руку. Я провела пальцами по его костяшкам, поднося ее к своим губам и оставляя легкий поцелуй на тонком кольце из лозы.
С его губ сорвался вздох от моего прикосновения, тепло его дыхания овеяло мое лицо. Не поднимая глаз от его огрубевших от работы рук, я сказала:
— Если мое кольцо сделано из простой виноградной лозы, родившейся на этой земле, то и твое тоже.
Напряженный звук застрял в горле Ахилла. Я подняла глаза, убедившись, что привлекла его внимание.
— Я люблю тебя Ахилл Марчеси, винодел знаменитого мерло «Белла Колина». Я нашла тебя, свою недостающую половинку, здесь, среди виноградных лоз, и ничто из сказанного тобой не изменит этого факта.
— Кареса, — его веки закрылись, когда борьба покинула его тело.
Я придвинулась ближе, так близко, что мои губы касались его груди. Желая попробовать его на вкус, чтобы Ахилл уничтожил ощущение губ Зено, я поцеловала его в грудь… точно там, где находилось его сердце.
Оно билось синхронно с моим.
Ахилл зашипел от моего прикосновения, и словно внутри него прорвалась плотина, когда он зарылся своими руками мне в волосы, запрокинув мою голову. Его рот обрушился на мой, и громкий стон вырвался из моего горла. В тот же момент его вкус ударил по моему языку, моя кровь наполнилась страстью, мои руки скользнули к спине Ахилла, чтобы погладить его обнаженную кожу.
Он застонал, когда я прижалась к нему еще ближе. Мы были безумны и неукротимы, когда целовали друг друга, изголодавшись по прикосновениям. Я разорвала поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, он продолжил оставлять поцелуи на моем подбородке и шее.
— Ты нужен мне, — прошептала я. — Ты нужен мне прямо сейчас. Мне необходимо, чтобы ты стал еще ближе.
Ахилл сделал шаг назад и посмотрел на меня. Его глаза были темными, расширенный зрачок перекрывал голубой цвет. В следующую минуту я оказалась в его объятиях. Затем он опустился на колени, осторожно положив меня на холодную землю. И мне было все равно. Я хотела, чтобы он взял меня, неважно где, мне было необходимо снова почувствовать его внутри себя. Просто ощущать его грудь напротив своей, его тело на своем.
Ахилл лег на меня, тепло его кожи просочилось сквозь материал моего платья, чьи кристаллы блестели в лунном свете — драгоценности на ложе из земли. Затем он замер, глядя на меня сверху вниз. Я пошевелилась, нервничая из-за того, как он изучал меня. Как будто я была всем в его мире.
Была в его голове, его сердце и в его руках.
Ахилл поднял руку и провел ей по моей щеке. Он прижался своим лбом к моему.
— Ты знала, что была моей первой? В ту ночь, когда мы занимались любовью, ты знала, что я ждал именно тебя?
Я не думала, что было возможно нуждаться в Ахилле еще сильнее. Не думала, что мое сердце может расшириться еще больше. Что моя душа станет еще ближе к его душе.
Но я ошибалась. Я была так неправа. Потому что когда его щеки покраснели, в тот момент как его голова откинулась назад, все чувства увеличились в невероятных масштабах. Как в мечтах, моя любовь была к нему бесконечной и безграничной. И так же просто, как кольцо из виноградной лозы, обернутой вокруг моего пальца, я знала, что это было навечно.
— Знала, — ответила я, пробегая своим большим пальцем по его губам. — Знала, и это было для меня честью. Я… я все еще не могу поверить, что ты выбрал меня. Это мне был дан величайший подарок. Твое сердце.
Ахилл уткнулся своим лицом в мою открытую ладонь. Затем наклонился и коснулся своими губами моих.
— Mi amore. Mi amore per sempre.
«Моя любовь. Моя любовь навечно».
Я поцеловала его в ответ. Меня пронзила дрожь, когда он поднял подол моего платья. Он переместился, пока полностью не оказался надо мной. И тогда он начал заполнять меня. Он брал меня, обнажая наши души и сердца, и никаких секретов не было между нами. Моя спина изогнулась, когда он полностью вошел. Его руки находились по обе стороны от моей головы, а его глаза были закрыты.
А потом он начал двигаться. Он входил в меня медленно и совершенно, на земле, о которой заботился, под луной и сверкающими звездами. Богатый аромат от окружающих виноградных лоз слился со свежим запахом его кожи и персиковым ароматом моих волос.
Мои руки исследовали его загорелую спину, затем пальцы запутались в его волосах, когда он увеличил ритм, и его дыхание стало затрудняться. Его глаза открылись, и он посмотрел на меня с таким восхищением, что на моих глазах появились слезы.
— Я люблю тебя, — сказала я, нуждаясь в том, чтобы он снова услышал эти слова.
Ахилл застонал и стал входить глубже, делая своей.
— Mi amore, — шептал он, снова и снова, увеличивая скорость.
Мои руки вцепились в его волосы, когда знакомое давление начало возрастать в нижней части моего позвоночника. Дрожь пробежала по моему телу, и Ахилл замер.
Когда я открыла глаза, он пристально смотрел на меня, его кожа блестела в лунном свете.
— Как ты это говоришь? — спросил он.
Я моргнула, не уверенная, что он имел в виду.
— На английском, — спросил он. — Как ты произносишь «Ti amo»?
Я улыбнулась.
— Я люблю тебя, — медленно произнесла я, чтобы он смог расслышать каждое слово.
— Я… люблю… тебя, — повторил он, его сильный итальянский акцент привнес жизнь в эти красивые слова.
— Зачем тебе знать, как это произносится на английском? — спросила я, когда он поднял мою левую руку и провел кончиком пальца по кольцу из виноградной лозы.
— Потому что я хочу быть способным сказать это на обоих твоих языках, — на его губах появилась знакомая дразнящая улыбка. — Хотя, по-моему, по-итальянски звучит лучше, — его улыбка исчезла. — Я люблю тебя навечно, — нежно произнес он.
«Ti amo per sempre».
Я была согласна; на итальянском это звучало лучше.
— Я тоже люблю тебя, — я хотела, чтобы у него не оставалось сомнений в моих чувствах.
Но я видела недоверие в каждой черточке его лица. Видела тень сомнения в его глазах. И поклялась сделать так, чтобы никогда больше этого не видеть.
Он убрал прядь волос с моего лица.
— Я хочу отвести тебя к своему камину, в свой дом.
Я кивнула.
Ахилл поднялся на ноги, а затем взял меня на руки.
— Нельзя допустить, чтобы ноги герцогини запачкались, — подразнил он.
Я засмеялась, решив, что эта игривая сторона Ахилла была моей любимой. Потому что это было так же редко, как падающая звезда, но не менее незабываемо.
— Думаю, уже поздно.
Ахилл пожал плечами, и продолжил нести меня к своему дому.
— Тогда я просто буду держать тебя в своих объятиях. Ты отлично в них смотришься. И чувствуешься тоже.
Я положила голову на его плечо, а руки обернула вокруг шеи, когда мы зашли в его сад. Он не отпустил меня, пока мы не оказались перед горящим камином. Мои ноги приземлились на мягкий ковер из овечьей шерсти. Ахилл исчез в своей спальне и вернулся оттуда со стеганым одеялом и двумя подушками. Он разложил их у огня. Я хотела сесть, но он взял меня за руку и притянул к себе. Бесшумно, он стянул бретели платья с моих плеч, мягкая ткань упала на пол. На мне не было нижнего белья, это платье его не подразумевало. Глаза Ахилла вспыхнули, когда его взгляд блуждал по моему обнаженному телу. Он засунул большие пальцы за пояс штанов и стянул их с себя.