Журналистка снова сжала в пальцах ручку. На ее счастье, секретарь суда жила неподалеку. Окончив разговор, Катя посмотрела на Григория Павловича:
– Спасибо вам за все. Мне пора.
Он все понял:
– Не буду задерживать. Но обещайте, Катюша, если можно, проинформировать меня о результатах расследования. Шутка ли сказать – снова черная вдова в нашем городе. И это после стольких лет.
Он тепло пожал ей руку:
– Заходите к старику.
– Постараюсь, – ответила Зорина.
Она вышла из подъезда в теплый весенний день. Весна все больше вступала в свои права. Снег на клумбах почти растаял, и кое-где пробивалась зеленая трава. «А в лесу, наверное, совсем хорошо, – подумала женщина. – Скоро мы с Костей и Полиной туда отправимся. А дело это мы обязательно раскрутим. Осталось немного, чует мое сердце». Журналистка села в машину и повернула ключ в замке зажигания.
Глава 28
Василий Кононов (по матери – Мирбах) вальяжно развалился на диване в маленькой комнатке. Окинув взглядом бедную обстановку, Петя сразу понял, почему парень вожделел бабушкину квартиру. Во-первых, проживать в одной комнате вместе с матерью молодому парню было не очень удобно. Мать наверняка не разрешала приводить друзей или подруг. Кроме того, хорошо поправить материальное положение можно было только с продажей чего-нибудь существенного, например все той же пресловутой бабушкиной хаты. Василий, почти такой же рыжий, как и Петя, смотрел на него вызывающе:
– И чего ко мне пожаловала дражайшая полиция? Я нигде не засветился.
– Хочешь сказать, тебя еще не должны хотеть поймать? – пошутил Прохоров.
Василий ощетинился:
– Вы прекрасно поняли, что я хотел сказать. А вообще догадываюсь, кто вас вызвал. Это все моя бабка. С недавнего времени она словно ополоумела. Ей стало мерещиться, что я хочу ее убить и завладеть ее квартирой.
– А это неправда? – поинтересовался Петя.
Парень хмыкнул:
– Разумеется, это полный бред. Ну, было дело, однажды я пришел к ней и попросил помочь мне материально. Я разбил мотоцикл, причем взятый в долг, и на мне висит кругленькая сумма. Бабка отказалась помочь и после этого совсем рехнулась. Ей, видите ли, померещилась какая-то баба в черном, и она решила, что это я хотел напугать ее до смерти.
– И у нее, наверное, были основания так думать, – заметил Петя.
Василий скривился:
– Расскажу как на духу. Да, при прощании я бросил ей парочку нелестных фраз. Даже пожелал смерти. Но одно дело – ляпнуть сгоряча, а другое – совершить. Клянусь, репликами все и закончилось. Для меня, во всяком случае. А она бог знает что себе нафантазировала.
– Если на вас висит долг, то желать смерти бабушке – довольно веский мотив, – бросил старший лейтенант.
Кононов кивнул:
– Возможно. Но я не думал пугать ее.
– Лидия Алексеевна говорила: вы плакались ей, что вас могут убить, если вовремя не вернуть деньги, – сказал Петя. – Как же вы выкручиваетесь?
Василий закусил губу:
– Помогли добрые люди. Я пообщался с друганами, и они выручили меня. Знаете, на досуге я подумал: а ведь мать и бабка правы. Я обалдуй, и мне нужно браться за ум. Для начала я устроюсь на работу и буду потихоньку возвращать долги. Потом собираюсь поступать в институт. В общем, сделаю так, чтобы бабка и мать мною гордились. А ее квартира мне не нужна. Постараюсь накопить на свою собственную.
Его слова показались Пете убедительными. Скорее всего, Василий действительно ни при чем. Тем более и участковый Иваныч, с которым Петя встретился утром, заявил, что никогда не видел этого парня в своем районе, особенно с Зинаидой.
– Она вообще не любит рыжих, – сообщил участковый и осекся, посмотрев на волосы Пети. – А по мне, рыжие самые симпатичные. Вашему новому коллеге я подготовил список тех ее подруг, которые проживают в моем районе.
– Да, наверное, он уже с поиске, – кивнул Прохоров и отправился к Василию.
– А вот эта девушка вам знакома? – он показал ему фотографию Зинаиды, взятую из квартиры Кораблевых.
Кононов внимательно посмотрел на снимок и покачал головой:
– Нет, никогда не видел. А вообще она не в моем вкусе. Не люблю конопатых. Кто она?
– Неважно, – ответил старший лейтенант и положил фотографию в портмоне. – Слушайте, Василий, сейчас я уйду. Но могу еще вернуться, и не один, если поступит какой-либо сигнал насчет вас.
– Не поступит, – заверил его Кононов. – Я же сказал: начинаю новую жизнь.
Именно в эти слова верилось с трудом. Петя по опыту знал: парни такого типа любят давать обещания и даже пытаются что-то выполнять, однако это у них плохо получается. Но одно то, что Василий вообще заговорил об исправлении, все же радовало.
– До свидания, – старший лейтенант направился к двери.
– Лучше прощайте, – усмехнулся Кононов.
Выйдя из подъезда, Петя неторопливо зашагал на остановку. Как и Катю, его переполняли мысли не только о деле, которое надо было завершить, но и о хорошей погоде, о весенних теплых днях и выезде на природу. «Чем лучше поработаем, тем быстрее закончим», – заверил он себя.
Глава 29
Если Пете не удалось выяснить ничего ценного, то Сомову повезло еще меньше. Сначала лейтенант добросовестно ходил по соседям и интересовался, не навещал ли кто-нибудь Анну Григорьевну. Соседи в один голос заявляли: «Нет». Кроме детей, они никого не видели. Леонид не стал унывать и отправился в парк, где, по словам Захаровой, она часто проводила время, но и тут его постигла неудача. Ему удалось отыскать несколько старожилов этого места, которые проводили время, гуляя с собаками или маленькими детьми, и старожилы тоже заверили: эта женщина здесь не появлялась, по крайней мере, лет пять. Лейтенант понял: в больном мозгу Анны Григорьевны перемешалось прошлое и настоящее. Вероятно, когда-то женщина действительно гуляла здесь, но в последнее время сидела дома. На деле выходило: кто-то, упорно внушавший ей мысли о черной вдове, все же приходил к ней домой. Леонид уселся на скамейку, улыбнулся карапузу, что-то сосредоточенно выкапывавшему из мокрой земли, и задумался. Вероятно, этот кто-то знал, когда приходить, чтобы не попасться на глаза соседям, или старался не сделать этого. И вдруг лейтенанта осенило. Надо поискать возле дома Захаровой камеры видеонаблюдения.
Хлопнув в ладоши так громко, что карапуз удивленно обернулся на него, Сомов вскочил и побежал к дому. Вот теперь ему повезло. На первом этаже здания находился магазин дорогой одежды, и охранник, увидев удостоверение Леонида, согласился просмотреть вместе с ним записи, датируемые днем убийства Захаровой. Их взору предстала высокая женщина в сером пальто и черной фетровой шляпе с широкими полями, которая, тревожно оглядываясь, спешила в подъезд Анны Григорьевны. Леонид не сомневался: это она, убийца, черная вдова. Через полчаса дама вышла, и Сомов догадался: к тому времени Захарова была уже мертва. Он попросил охранника увеличить лицо женщины, однако его все равно не удалось разглядеть как следует. Оно пряталось за полями шляпы. Но все равно это была хоть какая-то зацепка, и запись должны были обязательно увидеть его коллеги. Поэтому, попросив охранника сбросить ее на диск, Сомов помчался в отдел.
Дмитрий Радошнов, обойдя несколько домов на участке Кирилла Ивановича и побеседовав с подругами Зины, не обнаружил ее следов. Девушки в один голос уверяли: Зину не видели очень давно. Она, дескать, крутила романы, намереваясь побыстрее выйти замуж, и их в свою компанию не звала, ясное дело, ревновала. Стажер приуныл, хотя оставался еще один адрес. Правда, и участковый, и подруги предупредили: некая Галя Фомиченко, которую он намеревался навестить, не близкая знакомая этой Зины. Они общались от случая к случаю, однако ее тоже следовало проверить.
Дмитрий поднялся по лестнице на второй этаж и позвонил в обитую дерматином дверь. В коридоре послышались шаги, потом стихли, словно кто-то стоял у двери и раздумывал, отпирать ли непрошеному гостю. Наконец тихий голос спросил:
– Кто?
– Полиция, – решился признаться Радошнов. Всякие враки насчет сантехников ему не нравились.
Это, как ни странно, возымело действие, и дверь отворилась. На пороге стояла смуглая черноволосая девушка с большими влажными глазами и удивленно смотрела на него.
– Я вас не вызывала, – сказала она.
– Знаю, – кивнул Дима и вошел без приглашения. Хозяйка посторонилась.
– Можно пройти в комнату? Есть разговор.
Она замялась:
– Нет. У меня не убрано. И вы же не собираетесь проводить обыск?
Стажер вздохнул. Она была права.
– Так о чем вы хотите поговорить? – поинтересовалась девушка.
– О вашей подруге Зинаиде Кораблевой.
Она чуть заметно вздрогнула, но постаралась взять себя в руки.
– О Зине? Но она никакая мне не подруга. Так, иногда ходим на танцы.
– Вы давно ее видели? – не отставал Радошнов.
Она замялась и нервно шевелила тонкими пальцами.
– Да уж с месяц. Она как-то приглашала меня в клуб, но я студентка, и мне нужно готовиться к зачетам.
Теперь хозяйка заметно нервничала, и Радошнов не сомневался: Зина у нее. Кораблева решила попросить убежища не у близкой подруги, надеясь, что здесь ее не станут искать.
– Значит, вы ее не видели? – переспросил парень.
Она кивнула:
– Да. А в чем, собственно, дело?
– Передайте, если вдруг увидите, что ей лучше прийти в полицию самой, – уклонился от ответа Радошнов.
Галя судорожно хихикнула:
– Она убила кого-нибудь?
– Ваше дело – передать, – он направился к выходу.
Ее лицо выразило облегчение:
– Обязательно передам.
Дима вышел из подъезда и зашагал к остановке. Он не заметил, как за ним по пятам крались две фигуры.
Глава 30
На удивление Кати, Нелли Васильевна, несмотря на пожилой возраст, оказалась моложавой и юркой дамочкой, крашеной блондинкой с хорошим макияжем. На вид ей нельзя было дать больше пятидесяти, однако Зорина знала: ей уже шестьдесят с лишним. Секретарь суда встретила журналистку с распростертыми объятиями.