– Собирайся, стажер. Твой рабочий день окончен.
Дима уставился на него с удивлением:
– Это еще почему? Я поеду вместе со всеми.
– Нет, – твердо сказал майор. – Выполняйте приказ.
Радошнов с обидой посмотрел на него:
– Вы способны приказать, и я подчинюсь, но это неправильно.
– Выполняй, – повторил Киселев.
Дмитрий взял кепку и, не прощаясь, вышел из квартиры.
– Зря парня обидел, – произнес Костя.
– Не зря, – Павел вздохнул. – Мне только что звонил Кравченко. Это он распорядился отпустить Радошнова. В общем, при такой стажировке ни ему, ни нам пользы не будет.
– Польза уже есть, – вставила Зорина. – Вероятно, именно благодаря его внешности Зинаида раскрыла ему свою душу. Кто знает, сделала бы она это, если бы на месте Димы оказался ты или Костя.
– У нас еще есть ты, – процедил Павел.
– Я уже повторяла, что не всесильная, – отозвалась журналистка.
– Ладно, ребята, – Киселев щелкнул пальцами. – Давайте еще пройдемся по квартире и поедем в отдел.
Глава 32
Дмитрий вышел из квартиры Гриневич расстроенным и обиженным. Когда обида немного улеглась, в голове закрутились другие мысли: почему же майор приказал ему идти домой? Возможно, он что-то сделал не так? Но что? И почему ему не указали на его ошибки? Внезапный звонок отца разрешил его сомнения.
– Я попросил Кравченко, чтобы тебя отпустили, – мягко сказал папа. – По-моему, для первого рабочего дня достаточно.
Услышав это, Радошнов-младший побелел:
– Так это ты?
– Да, – признался отец. – Мы с матерью беспокоимся за тебя. Хотя Алексей Степанович и обещал мне полную твою безопасность, не может же он уследить за каждым твоим шагом. Посему отправляйся домой. Вернее, к нам с матерью. Она накрыла стол в честь первого рабочего дня.
– Знаешь что, папа, – процедил Дмитрий, – если бы я не был уверен, что меня снова отправят домой, если я появлюсь сегодня в отделе, я бы поехал назад. Значит, перед тем, как выгнать меня с места преступления, Киселеву позвонил Алексей Степанович. Но почему он не поговорил сначала со мной? Почему вы вечно все решаете за меня? Когда это закончится?
– Пока ты наш сын, мы будем тебе помогать, – отозвался отец. – И потом, твои обвинения несправедливы. Когда ты попросил снять тебе квартиру, я это сделал.
– И вот сейчас я иду туда, – твердо сказал Дмитрий. – Можете отмечать без меня, тем более вы испортили мне сегодняшний день. Но если завтра вы сделаете то же самое, то больше меня не увидите. Вам ясно?
Отец ничего не ответил.
– Надеюсь, мы поняли друг друга, – констатировал Радошнов, заходя в подъезд. – Пока, папа. Завтра я сам тебе позвоню.
Он отключился, не дожидаясь реплики отца, поднялся на второй этаж и открыл дверь ключом. Только опустившись на стул, Радошнов понял, как проголодался, однако выкинул из головы мысли поехать к родителям. В холодильнике есть масло, молоко, яйца и кусок сала, привезенный бабушкой. На хорошую яичницу хватит, а завтра он поест в столовой отдела. Дмитрий достал из холодильника нужные продукты и только приготовился делать холостяцкое блюдо, как в дверь позвонили. Он удивленно вскинул брови и направился к двери. Если это неугомонные родители, он просто не впустит их.
– Кто? – поинтересовался стажер.
– Сантехник, – отозвались за дверью. Дмитрий открыл и впустил плотного мужчину в спецодежде.
– Но я никого не вызывал.
– Знаю, – кивнул тот. – Ваши соседи вызвали. Похоже, в ванной утечка. Покажите, где у вас ванная?
Дмитрий проводил сантехника в ванную и снова вернулся на кухню. Мужчина гремел инструментами минут десять, потом пустил воду и закрыл кран.
– Вы хозяин квартиры? – поинтересовался он, заглянув на кухню.
Радошнов покачал головой:
– Нет, я квартирант. Снимаю.
– Скажете хозяевам при встрече, что трубы прохудились, – бросил сантехник. – Впрочем, это уже не к спеху. Я их подлатал. Если соседи снизу не станут больше меня вызывать, будем считать проблему пока решенной. А вообще трубы – старье, и вам нужно их поменять.
– Все понятно, – откликнулся Дмитрий и разбил первое яйцо.
Сантехник посмотрел на него с насмешкой:
– Можете меня не провожать, если все понятно.
Он подмигнул на прощанье, и Радошнов потянулся за вторым яйцом. Ему показалось, что он уже где-то видел этого сантехника, но парень не придал значения этому факту. Ну, возможно, и видел, возможно, сантехник приходил к его соседям, а он встретил его на лестнице. Отбросив мысли о непрошеном госте, Дмитрий погрузился в процесс приготовления пищи, а потом с аппетитом покушал и направился в гостиную. Он планировал скоротать вечер за телевизором и стал переключать каналы.
Возвратившись в отдел, Катя, Костя и Павел сели за стол. Киселев поставил чайник и вытащил многочисленные баночки с вареньем и вазочку с домашним печеньем и достал еще две кружки.
– Петя звонил, – сказал он. – Они с Леонидом получили информацию о Гриневич и сказали, что есть много интересного. Короче, наши ребята едут сюда. Думаю, они с удовольствием присоединятся к нам.
Петя и Леня действительно с удовольствием присоединились к коллегам и захрустели печеньем.
– Давайте, выкладывайте свои новости, – обратился к ним Костя. – А то мы уже изнываем в ожидании.
– Первая и самая главная новость, – Прохоров подмигнул сидевшим коллегам. – Знаете, кто оказался сыном этой Гриневич? Ни за что не догадаетесь.
Катя подалась вперед:
– Ты хочешь сказать, мы его знаем?
– И еще как, – подтвердил старший лейтенант. – Это Валерий Руденко.
– Валерик, – прошептала Зорина.
– Теперь понятно, откуда она знала о бутафории, – вставил Киселев. – Ему уже сообщили?
– Я сразу позвонил его лечащему врачу, и тот посоветовал немного подождать с сообщением, – сказал Леонид. – Его состояние улучшилось, электрокардиограмма неплохая, но приступы пока не прекращаются.
– Ясно, – кивнул Павел. – Что еще?
– Мне удалось разговорить эту самую дежурную Тамару Ильиничну, – ответил Петя. – Ваши предположения, Екатерина Алексеевна, подтвердились. Клавдия Ивановна была очень завистливой женщиной. В принципе поэтому ее все сторонились, и никто не хотел с ней близко общаться. А Ильиничне было ее жаль. В общем, она сказала: Клавдия завидовала даже Скобиной. Сама медсестра маялась с сыном, которого прижила от какого-то случайного мужика, признавшего ребенка, но на ней так и не женившегося. Гриневич говорила: мол, просто не хотелось делать первый аборт. Мало ли, как потом сложится жизнь. Вот и получается: она маялась с ребенком, а кто-то находил мужчин и разводил их на деньги. Гриневич изо всех сил пыталась устроить личную жизнь и найти мужчину, ставшего бы ей опорой. Она не встречалась с кем попало, все ее любовники были людьми, имевшими вес в городе, однако бросать своих жен из-за нее они не собирались. Сыном она совсем не занималась. Впрочем, однажды попыталась это сделать – и вам известно, что все закончилось изуродованным лицом. А, еще она устроила его в театр через очередного своего любовника. На этом ее помощь и закончилась. Сын долгое время и знать ее не хотел, но потом она сама попыталась найти ключ к его сердцу, и похоже, удачно. Они начали общаться, однако нечасто. Валерий вообще не появлялся в ее квартире, она сама приходила к нему. А теперь о Захаровой. Подробностей их отношений Ильинична не знает, но ей кажется: именно Клавдия надоумила бедную женщину одеваться в черное. Она однозначно ей завидовала. Шутка ли – два раза выйти замуж, и притом удачно. Мне кажется, она и отомстила ей таким образом, внушив мысли, что она черная вдова и отправила своих мужей-негодяев на тот свет. Вероятно, от этого Гриневич получала удовольствие. А потом и сама вжилась в образ черной вдовы. По-моему, – он бросил взгляд на Зорину, – все завистливые люди изначально ненормальные. Вот в конце концов у Гриневич и поехала крыша.
– Не спеши с выводами, – осадила его Зорина. – Мы переслали вам снимки мужчин, которые нашли в ее квартире. Тамара Ильинична никого из них не признала?
Леня покачал головой:
– Никого. Об этих товарищах не удалось получить никаких сведений. И неудивительно. На снимках они молоды и красивы. А как они выглядят сейчас – черт их знает, если еще живы.
– Это верно, – вздохнула журналистка.
– И притом, она убивала похожих на них, – заметил Костя. – Думаю, самим ее любовникам ничего не грозило. Да и вообще больше никому ничего не грозит.
Катя ничего не ответила. Супруг почувствовал, что она не удовлетворена расследованием, но промолчал. Зорина выложила снимки ее любовников на стол и стала рассматривать их:
– А вот этот чем-то похож на Радошнова, нашего стажера, – она ткнула пальцем в фотографию.
– Если бы он работал в театре, ему бы не поздоровилось, – усмехнулся Леонид.
Журналистка наклонила голову:
– Но Игнат не работал в театре.
– Зато был связан с Зинаидой, брат которой угрожал Бучумову, – парировал Павел. – Катюха, скажи, ты беспокоишься за нашего стажера?
– Позвони ему, – попросила Катя, не ответив на вопрос.
– Да пожалуйста, – Киселев достал телефон и набрал номер стажера. – Дмитрий, привет. Как дела? Отдыхаешь после первого рабочего дня? Уже собираешься спать? Вот и молодец, правильно. Слушай, в этом деле не все понятно, поэтому запрись на все замки, а завтра с раннего утра давай в отдел. Да, мы не уверены, что дело будет закрыто. Главное – ты меня понял? Вот и отлично. До завтра, – отбросив телефон, он повернулся к Зориной. – Теперь довольна?
– Не знаю, – пожала плечами журналистка.
– Где этот Михалыч? – Киселев бросил в рот кусок печенья, и судмедэксперт вырос перед ним, как по волшебству, и поклонился:
– Вызывал, начальника? – спросил он, копируя всем известного Ровшана.
Павел усмехнулся:
– Не заставляй меня отвечать, как прораб. Новости есть?
Доктор кивнул:
– Наверное, тебе они не понравятся. Бедную женщину сначала задушили подушкой – мы нашли у нее в носу микрочастицы перьев, а потом повесили. Записку на компьютере тоже написала не она. Мой новый коллега выяснил: на клавиатуре отпечатки всего одного пальца – указательного правой руки. Странно, что она печатала только одним пальцем.