— О! — воскликнул шофер пикада. — Сейчас я звякну этому мужику, может, он ее знакомый. — Он повернулся к Лайме и повторил: — Это ваш знакомый?
Представив, что шофер позвонит Репьеву, Лайма зарыдала еще пуще.
— Если договоримся, я вас к нему отвезу.
Тагиров представил себе, как он придет в студию Шелепа, сядет напротив Эллы и скажет:
— Тебя зовут Элла Виганд. Твой муж — барон Фридрих Виганд, у вас двое детей, замок в Бургундии и загородный дом на побережье Тихого океана.
На самом деле он понятия не имел, кто ее муж. Он еще только ехал по адресу, который прочитала жена по телефону, и страшно нервничал. Появляться там самому было опасно. Следовало бы перепоручить дело членам группы "У", но все они были сейчас заняты, а ждать до завтра у Тагирова не было сил. Он не мог сказать, что Элла лишила его сна, но мысль о том, что она в один прекрасный день исчезнет из его жизни, сидела в нем, словно гвоздь в ботинке. Возможно, прежде, когда она помнила, что любит его, она готова была бросить гипотетического барона. Но что будет теперь?
Дом оказался большим и, как и ожидал Тагиров, с дорогими квартирами. Он и так знал, что муж Эллы если и не богат, то находится на пути к богатству. О чем он думал, когда целовался с ней? Он остановил машину подальше от входа, и к нему тотчас подошел знакомый курьер. Тагиров опустил стекло, и курьер подал ему конверт — ответ на срочный запрос. Конверт оказался неожиданно пухлым, и это было плохим знаком. Вероятно, что-то с этим Вигандом не так, иначе никакого досье на него бы не собрали.
Он разорвал конверт и вытряхнул содержимое на колени. Развернул лист и присвистнул. Виганда звали не Фридрихом, а Карлом. И полгода назад его убили. Застрелили возле офиса, несмотря на наличие двух телохранителей. Значит, Элла — вдова.
Он быстро просмотрел остальные документы. Никаких детей, надо же. Вернулся к началу и стал читать внимательнее. Все как всегда. Убийство заказное, убийца не пойман. Виганд — совладелец фирмы «Энерджин» по производству средств для похудания. После его смерти фирмой управляет компаньон — Зимин Андрей Иванович. Сорок пять лет, женат, ребенок от первого брака и т. д. и т. п. Версия о причастности Зимина к убийству Виганда не подтвердилась.
— Вернемся к вдове Виганда, — пробормотал Тагиров. — Вдова отношения к работе фирмы не имеет, но исправно получает половину прибыли. Теперь хотя бы понятно, откуда у нее бриллианты.
Он выбрался из машины и подошел к охраннику, караулившему подходы к дому. Сказал, что из архитектурного бюро, что должен поговорить с Эллой Виганд по поводу перепланировки квартиры, и показал подготовленный заранее документ. Охранник его пропустил, но заметил, что Элла Виганд, по всей видимости, уехала, потому что ее машина стоит на стоянке невостребованная.
— А кроме меня, ее никто не спрашивал? — задал Тагиров странный для архитектора вопрос.
Узнал, что никто, но на всякий случай поднялся к квартире и позвонил. Ему не открыли, и он начал спускаться вниз. Как вдруг… Сработала зрительная память, и Тагиров так заторопился, что едва не съехал вниз по перилам, как делают мальчишки. Огромного труда ему стоило чинно выйти за ворота и добраться до машины. Плюхнувшись на сиденье, он схватил распечатки и прочитал адрес, по которому проживали Зимины. Потом достал из кармашка атлас автомобильных дорог и нашел Северный проезд, где шофер такси, откликнувшийся на объявление, видел «малахольную» брюнетку, за которой гнался мужчина с носом, как уТоголя.
Все совпадало. Квартира Зиминых была расположена неподалеку от дома номер пятнадцать — того, где таксист поджидал пассажира. Поэтому можно предположить, что Гоголь — это и есть Зимин. А Элла сломя голову бежала именно из его квартиры.
— Блондинка? — спросил Репьев изумленно. — Вся в грязи, на шее синяки, губа разбита… А у нее есть пучок на затылке? А туфли на низком каблуке? Кажется, я знаю, кто это. Ладно, тащите ее сюда. Эй, подождите, а что за несчастный случай? — Некоторое время он слушал, потом воскликнул: — Ну ничего себе!
Отключил телефон и повернулся к друзьям, которые вдвоем готовили бараньи ребрышки со сложным гарниром. Почесал лоб трубкой и пояснил специально для них:
— Одна моя знакомая прыгнула с эстакады в грузовик с бумагой.
— На спор, что ли? — добродушно спросил невысокий крепыш Витя Дубов. У него были такие мускулистые руки, что тело казалось непропорциональным. Жена считала, что он похож на краба, и не хотела, чтобы Витя продолжал заниматься собственным физическим развитием.
— Понятия не имею, на спор или нет. Сейчас ее привезут, расскажет.
— А в каком она состоянии? — поинтересовался второй повар, Костя Латышев. У этого были роскошные черные усы и такая блестящая лысина, как будто на ней испытывали средства для придания блеска домашней утвари. — Может быть, ей нужна медицинская помощь?
— Вряд ли. Голова не отлетела, а это главное, — весело сказал Репьев, скрывая свои истинные чувства.
Похоже, что молодая леди — и в самом деле секретный агент. Если, конечно, она не пьяная. Выходит, она все это время носила с собой его визитку. Хм…
Когда шофер пикапа ввел Лайму в квартиру, она пала Репьеву на грудь и простонала:
— Смерть преследует меня!
— Никто тебя не преследует, — успокоил ее тот, отблагодарив шофера и заперев за ним дверь.
Если бы он знал, что Лайма права и смерть действительно идет за ней по пятам! Когда она спрыгнула с моста, мулатка достала из сумочки маленький бинокль и приложила к глазам. Запомнила номер грузовика и уже через пять минут бросилась в погоню, уговорив молоденького парня, покупавшего сигареты в ларьке на остановке, поиграть в догонялки на его мотоцикле. Она успела засечь, как Лайма пересаживалась в пикап, и отправилась вслед за ним. Когда оказались на месте, мотоциклист за дополнительное вознаграждение пролез вместе с Лаймой и шофером в подъезд и подсмотрел, в какую-квартиру они вошли.
Отпустив парнишку, мулатка вознамерилась уладить дело прямо сейчас, но потом поняла, что необходимо подготовиться к штурму более тщательно. Если в квартире, кроме блондинки, есть кто-то еще, нужно сделать так, чтобы ее лица не увидели.
Лайма прохромала в комнату — все тело ее болело, а голова гудела, как чугунный котелок, который проверяли на прочность.
— Нам сказали, что вы прыгнули с моста в грузовик, — сказал Костя Латышев, и озорная улыбка приподняла его усы, раздвинувшиеся, как меха баяна. — Ужасно любопытно, зачем.
— Это был несчастный случай, — простонала Лайма, которую Репьев уложил на диван, накрыв ей лоб мокрым полотенцем. — Внедорожник потерял управление и собирался раздавить меня, прижав к ограждению. Вот я и прыгнула.
— А! Так это совсем другое дело. Вы, выходит, пострадавшая. А почему милиция вас в больницу не отвезла?
— Никакой милиции там не было.
Латышев хмыкнул, а Витя Дубов, который проверял в духовке бараньи ребрышки и только что вошел в комнату, заметил:
— А мы и не знали, что у Юрки завелась девушка.
Лайма решила не возражать против «девушки», но не смогла не возмутиться формулировкой:
— Что значит — завелась? — спросила она, выглянув из-под полотенца. — Я же не вошь.
Репьев тем временем рьяно ухаживал за пострадавшей — стащил с нее туфли, подсунул под голову подушку и принес стакан чаю с лимоном.
В это время наверху что-то загрохотало так, что со дрогнулся потолок. Потом загудела дрель, и люстра собранная из множества подвесок, мелко задрожала. Гудение перемежалось ударами молотка по железякам.
— Опять, — пробормотал Репьев, взял плоскогубцы, лежавшие на подоконнике, и постучал по батарее. — Что ж ты там делаешь, изверг? — спросил он, обращаясь непосредственно к потолку, и постучал снова. — Лудишь старые тазики?
— Это твой сосед прикалывается? — поинтересовался Дубов, тоже задрав голову и наблюдая за тем, не появятся ли трещины на потолке.
— Повадился, видишь ли, по вечерам с дрелью развлекаться. И сверлит, и сверлит.
— Может, он жестянщик и берет работу на дом?
Не успел он договорить, как слева за стеной заиграли на фортепьяно. Играли мастерски — клавиши бурлили, экспрессивная музыка набирала темп…
— Вот еще один, — обреченно вздохнул Репьев. — Наш Моцарт вернулся из командировки.
Он снова взял плоскогубцы и постучал уже в стену. Звук получился глухим, и Лайма со своего дивана заметила:
— Он наверняка не слышит.
— Все он прекрасно слышит! — не согласился Репьев. — Я с ним что-нибудь сделаю, если он не прекратит вечерние концерты. В конце концов, пусть репетирует днем, когда остальные на работе.
— Наверное, днем он тоже на работе.
Они некоторое время слушали музыку, сопровождаемую ревом дрели, потом решили не обращать на все это безобразие внимания и заниматься своими делами.
— Может, быть, тебе принять ванну? — предложил Репьев Лайме, предчувствуя, что в ванной ей потребуется помощь и ему наконец удастся познакомиться с ней поближе.
— Наверное, действительно стоит, — согласилась она. И добавила: — Только сначала позвони в таксопарк и потребуй, чтобы девяносто первый борт немедленно привез мою сумочку. — Она схватила Репьева за шею, с силой притянула к себе и сказала в ухо: — Там пистолет. И еще: таксист видел тех типов, которые хотели меня убить. Надо взять у него контактный телефон для последующего снятия показаний.
Репьев страшно удивился: она больше не скрывала, что действительно является секретным агентом. Оказала честь.
— Тебя хотели убить? — Он тоже говорил ей в ухо, зарывшись носом в полотенце. С полотенца капала холодная вода и противно щекотала щеку.
Витя Дубов громко кашлянул и сообщил:
— Мы с Костей пока на кухне за едой последим.
Когда они остались в комнате одни. Лайма попеняла:
— Ты должен был воскликнуть: «Да что вы, ребята! Оставайтесь с нами!»
Репьев пристально посмотрел на нее сверху вниз и, чтобы лучше видеть, даже отодвинул полотенце со лба.