– Постой, ты говорил, что она работала у какого-то адвоката… – вскинул глаза Иван Лувертюр, до этого слушавший глядя себе под ноги, медленно бредя сквозь разношерстную, быстро двигавшуюся толпу.
– Угадал! Он был одним из принесенных в жертву. Именно командировкой босса она воспользовалась, чтобы отлучиться из офиса для встречи с покупателем. Но ведь она и обнаружила повешенных!.. Полиция несколько раз допрашивала ее. Фотографии этой молодой, к слову сказать, весьма привлекательной мисс обошли страницы всех местных, да и не только местных газет. Типовая подпись под фотографией была: «Мисс Ди Джовине – обворожительная хозяйка дома Смерти». В конце-концов полиция оставила ее в покое, потому что никаких, совершенно никаких улик, указывающих на ее причастность к мрачному жертвоприношению, обнаружено не было. Но к этому моменту, благодаря газетам и радио, молодой секретарше, теперь уже, ввиду трагической смерти адвоката, безработной, был сделан такой, как говорят у нас в Америке «билд ап», что ее пригласили для фотосъемок сразу несколько модных журналов. Дальше она сделала некоторую карьеру в индустрии развлечений, даже снималась в кино, но в целом не достигла сколь-нибудь значительного успеха…
– Ты запомнил эту историю, и она тут же всплыла у тебя в памяти, едва в подсобке бакалейного магазина ты увидел шестерых повешенных?.. Но почему ты был связан?
– Погоди, прежде чем я оказался в подсобке бакалейного магазина, должно было произойти еще несколько важных событий.
Над Лондоном собирались густые, темные облака. Все предвещало скорый дождь.
– Фильм, который вы, видимо, имеете в виду, я смотрел. «Не придирайтесь к рок-н-роллу!»? Так ведь?..
– Да… – ответил Уолт Кейн.
В фильме «Не придирайтесь к рок-н-роллу» молодой, но уже знаменитый певец возвращается в родной городок, в котором встречает холодный прием со стороны всяческих официальных лиц. На железнодорожной станции мэр произносит речь, в которой оценивает рок-н-ролл как музыку, подрывающую моральные устои общества.
– Я вовсе не придираюсь к рок-н-роллу, не «долблю» его, как принято говорить в вашей среде, – сказал контрразведчик. – Я, если хотите знать, вообще поклонник и любитель рок-н-ролла…
Вдруг он замолчал и с какой-то странной усмешкой еще раз оглядел кладбище.
– Между прочим, Кейн, я хотел вас спросить: вы курите трубку?..
Диджей пожал плечами:
– Трубку?.. А почему именно трубку?.. Вообще-то я не курю. Но если бы делал это, то сейчас, насколько я понимаю, более распространенены сигареты. В нашей стране выпускается несколько очень хороших марок…
– А ром?.. – нетерпеливо перебил его новый знакомый. – Ром вы пьете?..
– Не пью я никакого рома! Что вы в самом деле!.. Какое это имеет значение, пью я ром или нет?!..
– Действительно, никакого. Просто я в последний месяц очень внимательно изучаю все, что связано с вуду. Смотрю на это кладбище и вспоминаю, что у негров считается, что в таких местах любит бродить барон Самеди – барон Суббота, властитель царства покойников. Я-то поначалу думал, что это вы…
– Какая чушь!..
– Это вам так кажется. А вот у некоторых выходцев с Гаити, которых в этих местах, как вы знаете, немало, барон Самеди – очень популярная фигура. Они изо всех сил стараются походить на него…
– На властителя царства покойников?!
– Да. Копируют привычки… Этот малый, по их поверьям, обожает носить черные очки, солидный фрак, высокий черный цилиндр и вообще – ведет себя как самый настоящий джентльмен.
– Мне до этого нет дела…
– Но вам есть дело до рок-н-ролла. А он в опасности!
– Я вас не понимаю… Вы уже очень много всего сказали, но я так до сих пор в точности ничего и не понял!..
– Некоторое время назад на нескольких рок-н-рольных концертах произошли не совсем обычные инциденты. Вы, конечно, знаете, до какой степени доходит возбуждение поклонников рок-н-рольных звезд. Они кричат, ломают в зале кресла, выскакивают в проходы и выделывают немыслимые телодвижения. Поскольку в зале обычно от публики яблоку негде упасть, то, естественно, стихийные танцоры задевают друг-друга: кто-то толкнет чью-то девушку, кому-то нечаянно заедут локтем в глаз – и пошло-поехало. К дракам на концертах все уже, как это ни прискорбно, привыкли…
– Я бы так не сказал!.. – возразил Уолт Кейн. – Только вчера я просматривал в нашем офисе прессу за прошедшую неделю: так называемая общественность беснуется не хуже наших рок-н-ролльных фанатов!.. Губернаторы некоторых штатов грозятся ввести на своих территориях запрет на рок-н-ролл, по крайней мере – запретить проведение концертов. Различные родительские советы забрасывают их письмами, утверждая, что рок-н-ролл – это музыка разрушения культуры, упадка и деградации…
– А вы знаете, что немалую роль во всей этой антирок-н-ролльной кампании играют расистские, ку-клукс-клановские организации?
– Разумеется, да. Ведь я же сам вам сказал, что рок-н-ролл родился здесь, на Юге, в негритянской среде и поначалу был музыкой, которую исполняли исключительно негры. Я знаю, что говорят про нас, любителей рок-н-ролла расисты: «мы продвигаем музыку, которая взывает к сидящему в каждом человеке животному, музыку не разума, а древних инстинктов».
– Да, ку-клукс-клановцы считают, что продвигая рок-н-ролл, вы продвигаете негров. Они утверждают, что через белую молодежь вы внедряете в сознание белых людей черты, которые в прежние времена были присущи только их черным рабам: анимализм, полное подчинение человеческого сознания примитивным, древним, как сама жизнь, инстинктам.
– Но вы-то, надеюсь, так не считаете?.. По-моему, лучшие граждане нашей страны борются за равные права для всех ее жителей вне зависимости от цвета их кожи.
– Разумеется, разумеется… Конечно, я не разделяю точку зрения ку-клукс-клановцев. Но посмотрите, какой вывод напрашивается сам собой… В обществе идет борьба за равноправие негров. У него есть противники. Рок-н-ролл – музыка изначально негритянская. Опорочьте рок-н-ролл, а затем спросите избирателей: неужели вы не боитесь негров? Смотрите, какое зло несет вам все, что с ними связано. Даже, казалось бы, такая невинная вещь, как негритянские танцы…
– А что негритянские танцы…
– А то, что я уже начал вам рассказывать про странные инциденты на концертах…
32
«Единственное, что может беспокоить при таком образе жизни, это – ведьмы и взаимные проклятия!» – думал Патрис Мквенге, прихлебывая из маленького толстостенного стаканчика мутный ямайский ром – подарок знакомого.
Полупустая бутылка стояла на столике перед Мквенге.
«Никогда и ничего не делай сам! Всю работу поручай рабам!» – в который раз мысленно повторил он.
За окном был Лондон.
«Удивительный город!» – продолжал размышлять Мквенге. Он даже встал и подошел к окну поближе. Уткнулся плоским носом в стекло, поблескивавшее восхитительной чистотой. Не зря он заплатил деньги за ту, что все это сделала.
Мысли его опять вернулись к Лондону.
Он разглядывал улицу внизу: новенькие автомобильчики, застрявшие в пробке, витрины магазинов, прохожих. Потом взгляд его поднялся до уровня крыш: он снимал квартиру в жилой башне, возвышавшейся над всем окружавшим районом. Стоя у окна, Мквенге находился выше всех его крыш… Железные, черепичные, плоские и островерхие с трубами и без…
«А ведь Брат говорит правильно! – с каким-то счастливым чувством подумал Мквенге. – Никакого Лондона и всей этой проклятой Англии больше нет!.. Это вон только та немолодая женщина-англичанка, что идет там, внизу, – вон она зашла в магазин, – только она еще по привычке думает, что они есть. На самом деле все это уже давно изменило свою сущность, а умные люди уже и называют все это по-другому. Никакого Лондона с Англией нет. Есть Вавилон-2».
Тут Мквенге немного засомневался и начал загибать пальцы: «Америка с Нью-Йорком – Вавилон-1, Лондон – Вавилон-2, Вавилон-3 – … Вавилон-3 – это Канада! Или нет?.. Впрочем, какая разница!» Нет большой беды в том, что он спутает номер. Пуст Брат помнит всю эту арифметику. Сущность от всех этих цифр не меняется: Лондона больше нет.
Пока он стоял у окна, быстро стемнело. На крышах и фасадах домов зажглись яркие рекламы. Они подсвечивали бледный лик мертвеца – Вавилона-2, бывшего Лондона. Барон Самеди мог быть доволен. Его план удался.
Проклятье черных рабов обрушилось на головы белых рабовладельцев.
«Хотя всегда считалось наоборот! – подумал Мквенге. – Они считали, что это мы, черные, обречены на свою черноту и страшную долю в результате проклятья, которое обрушилось на головы наших предков за ужасные грехи, совершенные ими перед Богом. Они были белы, но Бог сделал грешников черными!.. Какое неправильное объяснение! Все на самом деле наоборот.»
Джон и Иван Лувертюр зашли в какое-то маленькое кафе, оформленное в модернистском стиле – металлические поручни, зализанные формы.
– Закончив университет, я решил заняться собственным расследованием загадочной смерти деда. Тогда, полвека назад, полиции так и не удалось ничего установить…
– А срезанное лицо? Маска?!.. – воскликнул Лувертюр в нетерпении.
– Нет, лица так и не нашли… Первым делом я попытался разыскать всех, с кем он так или иначе общался в тот год. Это было время рок-н-ролла: Элвис Пресли, Чак Берри, Джерри Ли Люис, Бадди Холли – звезды взлетали на небо со стремительной скоростью. Но все мои попытки обнаружить хоть какой-то след, хоть какую-то странность, за которую я мог бы зацепиться, как за след неведомого заговора, оказывались тщетными. Я копал очень упорно и не сдавался. У меня с самого начала было предчувствие, что некая информация придет ко мне совершенно неожиданно, с той стороны, с которой я ее совершенно не жду… И вот однажды мой телефон зазвонил.
В этот момент им принесли заказанные чай и минеральную воду.