— Пожалуйста, фрейлен Орловская!..
— Вы умеете обращаться с оружием, дорогой профессор?
— Что вы, что вы… Я больше насчет пробирок… Хи-хи… Вот Оскар — он лейтенант, и доктор Абштруккер…
— Нет, нет, господин профессор, — брезгливо отмахнулся Штрук, — я председатель лиги «Всеобщего мира», враг всякого кровопролития… Если бы не наука, то… нет! Я обращаться с оружием не умею!
— Значит, мы имеем только две боеспособные единицы: Оскара и Навуходоносора? Это для Африки, по моему, мало, дорогой профессор; не забывайте, что нам придется все время находиться среди туземцев; а матросы должны будут охранять яхту…
— Да, да… Фрейлен Орловская права… — засуетился Пряник, — пока «везувиан» не проверен, мы еще принуждены охранять себя.
— Я знаю человека, который заменит десяток телохранителей… Это… бывший подчиненный моего отца, солдат знаменитой «Волчьей Сотни» — Шкуро… Необычайной храбрости, честен! Что ж еще?..
— Хорошо. Оскар, запишите в общий список…
— Семен Фокин…
— Семен… Фокин… Готово! — исполнительно уронил Оскар.
— Ну, теперь все в порядке, — улыбнулась Елена.
41. Даешь Пряника!
Генерал, выйдя из кабинета премьера Кассарика, задумался…
— Чорт побрал! Как добыть такую страшную штуку? Кто же из людей согласится?!. Столько опасностей…
Но дома из потайного шкафчика список верных людей достав, долго обдумывал и взвешивал…
— Решил! Иосиф Червяка… Да-да,
ИОСИФ ЧЕРВЯКА!..
Холодный ум и решительность…
Позвонил…
— Вы готовы?
— Да, я готов, генерал, — склонил голову Червяка. — Хоть сию минуту…
— Хорошо. Вот деньги и документы шести национальностей. Действуйте!
— Я сегодня же выеду в Гамбург. Пряник, кажется там. Сообщают о его морском путешествии…
42. Мозолистые руки
В Гамбурге Червяка превратился в матроса-англичанина Симеона и пошел наниматься в порт. Вербовщик выкликал предложения… — Яхта «Мария» — рейс до Ревеля! 16 человек! Бриг «Св. Марк» — Рио-де-Жанейро — 2 человека! Шхуна «Голубой сон» — Марсель — 8 человек! Яхта «Альбатрос» — центральная Африка — неопределенное время— 7 человек!
— Ага, вот что нужно Иосифу Червяка!
В конторе «доктор Абштруккер» колючим взглядом исследует всех претендентов на должность матроса.
— Покажите руки (главным образом руки), — требует он.
«Покажите руки!»
И когда Червяка огромные кулачищи вперед выставил, Штрук без всякого беспокойства члена тайного Сокольского сыска матросом на корабль опрометчиво принял.
— Мистер Пинкертон… Там смотрят на кулаки, вам нельзя. У вас такие чистые руки!.. Какой же вы матрос? — лепечет Зулумба. — Нельзя, нельзя!..
— Молчи, дубина, — цыкает Пинкертон и гневно грызет ногти… — Надо попасть на яхту Пряника. Но как? Как? Голова Пинкертона трещит от напряжения словить из навара различных мыслей одну удобную, исполнимую, которая приведет его на палубу «Альбатроса»… Но как… Но как…
— А! Зулумба!..
— Есть, масса Пинкертон!..
— Слушай, слушай внимательно!.. Пригласи вон того парня, который сейчас нанялся на «Альбатрос», — в таверну. Там наполни все его тело водкой, но сам… Зулумба, запомни, сам оставайся трезв, как… как… а не то!!. Дальше — тащи парня на улицу. Запомнил?
— Да, масса Пинкертон.
— Ну, действуй!
На плечо ухмыляющегося Червяка тяжело опустилась огромная ладонь, Зулумбы…
— Товарищ! Ты — служил «Альбатрос», я служил «Альбатрос»! Оба — служил!.. Навуходоносор богат, Навуходоносор имеет кучу долларов… Навуходоносор угощает тебя столько, сколько уместится в твоем белом теле!
Червяка доволен удачным началом секретного поручения, и мысль иметь на яхте союзника силача-негра заставила погрузить руку в необъятность Зулумбовой ладони.
— Ну, черный Геркулес, веди меня в трактир!.. Но я боюсь, что долларов не хватит в твоем кармане на покупку водки для моего тела! Ха-ха-ха!
— Ты служил «Альбатрос», я служил «Альбатрос»…
Иосиф Червяка.
Только после третьей бутылки Червяка полез целовать сальные губы негра, крича на весь трактир:
— Черный брат мой!.. Твоя доброта… твоя!.. Я, Симеон… старый… морской волк!.. Люблю твою черную рожу… Слышишь?!.
— Пей, Симеон, еще!.. Ты обижаешь Навуходоносора!.. Навуходоносор обещал купить столько водки, сколько войдет в твое белое тело… А ты не пьешь! Нехорошо!!.
— Пью, Наву… ву… пью!.. Да-а-а-вай еще!.. Три!.. Четыре!.. Десять! Все выпью! Все! Я… Симеон… Старый морской… Черный волк мой!!.
Пинкертон не обращал внимания на сырой, тяжелый туман, прилипающий к телу; он мерял выбитый асфальт перед освещенными окнами кабака… Если Зулумба исполнит в точности приказ, то завтра утром Шерлок-Пинкертон будет на палубе «Альбатроса», и тогда изобретение Пряника не уйдет от него… О, банкирский дом «Морган и Ко» не пожалеет, что дело поручено Шерлок-Пинкертону!.. Но… внимание!..
Дверь, всхлипнув надрывно, раскрылась… На улицу вывалился Зулумба, таща обмякшего Червяку…
— Черный брат!.. Черный… морской… брат..
В конце переулка, следовавший сзади Пинкертон, обшарив пальто и блузу пьяного, вытащил бумажник и нахлобучил на пьяного Червяку мешок. Толстая веревка жадно оплела тело…
— Тащи, Зулумба, к докам!.. Там всунь куда-нибудь… Когда парнишка выберется из мешка, мы будем далеко!!. Итак — Шерлок-Пинкертон под видом матроса Симеона поплавает в приятном обществе настоящего профессора Пряника… Тащи, Зулумба, в док!.. Тащи!..
43. С птичьего полета
Яхта «Альбатрос».
Число 2 ноября 1924 года. 9 1/2 часов утра.
В виду Канарских островов.
а) Пряник спит…
б) Оскар пьет сельтерскую: у него проходит морская болезнь.
в) Елена варит кофе и жарит гренки.
г) Доктор Абштруккер, — т. е. Паркер Штрук, — у себя в каюте, отклеив седую бороду, сбривает выросшую под ней собственную растительность.
д) Навуходоносор — Зулумба — чистит для профессора штиблеты; окончив эту операцию, пробует вычистить кремом свои ручищи.
е) Фокин в радио-каюте развлекается перехватыванием депеш для того, чтобы за завтраком сообщить новости дня.
ж) Матрос Симеон — сыщик Шерлок-Пинкертон — кончает свой завтрак и готовится завалиться спать после ночной вахты…
То, что делалось вообще на белом свете в этот момент, можно установить по случайно сохранившимся газетам…
44. Семен! Навуходоносор — не Навуходоносор!
После обеда на яхте все погружалось в приятный сон…
Казалось, даже рулевой клевал носом на капитанском мостике.
В это тишайшее время Елена могла говорить с Фокиным… Вот и сейчас, Елена гладит смуглую руку Семена и нежно заглядывает в широкие глаза, еще более голубые от опрокинутой сверху звонкой синевы…
— Вот, пока, Сеня, все идет хорошо… Профессор мне доверяет больше и больше; ты тоже на хорошем счету у Пряника!.. И я уверена, что на обратном пути, нам удастся захватить «Вулкан» Пряника и удрать в какой-нибудь порт… А оттуда…
— Да!.. Да… Мне надоело ходить затянутым в тесный смокинг, слушать идиотские рассуждения Оскара о политике и всякую чушь о большевиках. От этакой жизни можно забыть, как нужно себя вести на заседании парткома… Встанешь, расшаркаешься ножкой и залепечешь: — «Дорогие господа-товарищи, самое лучшее для хорошего пищеварения — пить перед обедом теплое краснее вино». Ха-ха-ха!.
Из матросского кубрика вылез Зулумба и, почесывая лениво кучерявый затылок, перевальчатой походкой направился к каюте профессора…
— Знаешь, Семен! Ты будешь надо мной смеяться, но… Но это не Навуходоносор!.. Да, да!.. Это не Навуходоносор!!. Тот ходил совсем иначе и как-то смешно отбрасывал длинные ноги… А этот… выше ростом… у него злое лицо… И… не Навуходоносор!. Это другой негр!!.
«Семен! Навуходоносор — не Навуходоносор!».
45. Семен! Абштруккер — не Абштруккер!!
В тот же день вечером Фокин сидел в своей каюте, напоминающей одиночную камеру, и просматривал радиотелеграммы, перехваченные «Альбатросом». Вбежала взволнованная Елена…
— Семен!
— Ну, что случилось?!.
— Помнишь, когда мы сидели на палубе и мимо прошел Навуходоносор, я…
— Изволила сказать: «Семен!..» Навуходоносор — не Навуходоносор…
— Да… А теперь я заметила еще более странную штуку…
— Ха-ха-ха!.. Что Пряник — не Пряник?..
— Смейся! Я прохожу по коридору… Матрос подметает пол… Вдруг из каюты, занимаемой Абштруккером, высовывается сам доктор и кричит: — «Любезный, отнеси помыть мой бритвенный прибор…». Матрос берет прибор и проходит мимо меня и тут я ясно вижу, что вся мыльная пена утыкана черными волосками… Черными волосками, когда у доктора — седая борода и усы!.. А? Семен? Это значит, что у доктора под седой бородой растет другая борода… Подпольная черная борода…
— И значит?!..
— Абштруккер — не Абштруккер!.. Слышишь, Семен? Абштруккер — не Абштруккер!!.
46. Штрук все-таки хороший сыщик…
«Доктор фон-Абштруккер» в плетеном кресле на палубе «Альбатроса», потягивая маленькими глотками душистый «Амер-Пикот», любовался вздрагивающим закатом. Вдали — тонкой полоской голубел Африканский берег…
Итак, на завтра назначена первая экспедиция… Хорошо. Интересно будет «проверить» изобретение Пряника!.. Каково-то работает «везувиан»… Как это он превратит в дождь брызг толпу дикарей… Что такое черное мясо? Пфе!.. Мясом и то называть противно!.. Самый дешевый материал для опытов!.. Итак, до завтра… Черное мясо!.. Черные!!. Этот негр профессора удивительно странная бестия… Прикидывается дурачком, или такой на самом деле — кто знает? (Штрук припоминает…) Нет, не он… Негр, который брал у него визитную карточку на приеме в гостинице «Селект», был немножко худее… Как будто! Тьфу!.. Не разберешь черномазых! Нет, не запомнишь эти рожи!.. Ну, где он встречал Навуходоносора?.. А-э-а!. Ага!!.