биджого, а языки мель (с подгруппами темне-бага, шербро-буллом-киси и гола), лимба и суа классифицировались Сэпиром как южноатлантические.
Уже в 1970-е гг. значительно более пристальное внимание стало уделяться изучению и сравнительному анализу морфологических элементов в грамматике атлантических языков. Однако основным материалом для сравнения оставались именные классы. Первым в отечественной литературе сравнительным исследованием атлантических языков – и снова прежде всего системы именных классов – становится монография К. И. Позднякова [1993]. В заключении этой работы констатируется, что сравнительно-исторические данные по именным классам в языках каждой из рассмотренных подгрупп… не дают нам уверенности в том, что общеатлантический язык – это историческая реальность. Вывод автора состоит вовсе не в том, что в родстве атлантических языков нужно сомневаться – речь идёт о том, напротив, что морфемы именных классов всех атлантических языков, безусловно, являются родственными морфемами и, безусловно, родственны морфемам других нигеро-конголезских языков. Однако под сомнение ставится положение о существовании атлантической языковой общности и правомерности праатлантической реконструкции вообще. В первом десятилетии XXI в. эта точка зрения завоёвывает всё более прочные позиции в российской и зарубежной африканистике. Вполне вероятно, что некоторые из языков, объединяемых под атлантической «маркой», на самом деле более близки другим нигеро-конголезским языкам, нежели соседям по атлантическому побережью. Принимая эту точку зрения, мы будем называть атлантические языки общностью, объединяемой по типологическим или географическому критериям, но не семьёй языков.
6.12. Прочие нигеро-конголезские языки
В состав нигеро-конголезской макросемьи сегодня включается ряд небольших семей языков Западной Африки: это языки догон в Мали и Буркина-Фасо, иджоидные языки Нигерии и кордофанские языки Нубийских гор Судана. Относительно их происхождения нет единого мнения. Вероятнее всего, что кордофанские и догонские языки являются ранними ответвлениями нигер-конго, так как они сохранили значительное количество и грамматических, и лексических изоглосс с другими языками макросемьи. Так, система именных классов в кордофанских языках имеет существенные материальные сходства с системами языков банту [Schadeberg 2011]. Дж. Гринберг, первым сравнивший их с другими языковыми семьями Субсахарской Африки, считал кордофанские языки наиболее ранней ветвью нигеро-конголезской макросемьи; эта гипотеза выдержала испытание временем, и большинство исследователей по сей день считают кордофанские языки первым ответвлением от нигеро-конголезской дендрограммы. Формированию особых фонологических и морфосинтаксических свойств кордофанских языков способствовал географический фактор: в отличие от всех остальных ветвей макросемьи, только кордофанские языки не граничат и не контактируют ни с одним другим языком нигер-конго, будучи окружёнными языками других макросемей.
Носители догонских языков населяют небольшую область на юго-востоке Мали и севере Буркина-Фасо (см. карту 15). Исторически жившие в труднодоступной местности и исповедовавшие весьма закрытые культурные традиции, догоны в течение столетий считаются загадочным народом в западной литературе и мировом научном сообществе. Это связано с нетривиальной и сложной космогонической традицией догонов, их разветвлённой и наполненной утончённым символизмом мифологией, обрядностью и обособлением догонов от соседей в религиозном, культурном, языковом аспектах. Несмотря на то что сегодня догоны живут и в городах, а большинство отошло от традиционных верований, в свет продолжают выходить монографии и статьи, пестрящие самыми различными гипотезами об истоках догонского этноса, культуры и языка. Об одном из самых закрытых народов Тропической Африки на Западе издано литературы больше, нежели о многих других – не столь «загадочных».
О языках догон, их генеалогической классификации до недавнего времени также существовали самые различные мнения учёных. Вплоть до 1980-х гг. в лингвистике главенствовала точка зрения о едином языке догонов, имеющем многочисленные диалекты и входящем в состав языковой семьи гур. Однако надёжных лексических связей между языками догон и гур обнаружить не удалось, а количество схождений в составе базовой лексики колеблется на уровне примерно 30 % (между языками гур оно достигает существенно более высокого уровня). К началу 1990-х гг. более детальные исследования языков догон, с одной стороны, и языков гур – с другой, привнесли в научную африканистику две существенные поправки: во-первых, диалекты догон приобрели статус отдельных языков; во-вторых, догонские языки были выделены из состава гур в отдельную семью. Согласно современной классификации, сегодня их насчитывают не менее двух десятков [Prokhorov 2010].
Что касается иджоидных языков (см. карту 16), то их сходство с соседними языками нигер-конго вполне может объясняться и процессами конвергенции. Как фонологически, так и грамматически иджоидные языки весьма сильно отличаются от языков соседних семей. В фонологии это проявляется, к примеру, в том, что в иджоидных языках допустимы именные и глагольные лексемы с анлаутной гласной – структура, совершенно нетипичная для языков нигер-конго. В ряде языков в дополнение к распространённой в Западной Африке гармонии гласных существует явление консонантной гармонии в рамках морфемы. В местоименной системе выделяется то, что личные местоимения 3 л. обладают категорией грамматического рода. Данная категория может включать граммемы мужского, женского и среднего родов, параллельно с ней функционирует и категория одушевлённости. Во мн. ч. родовые различия нивелированы – кроме иджо, где и в плюралисе существует противопоставление форм для референтов-лиц и нелиц.
Анализ базовой лексики и грамматических показателей иджоидных языков позволяет утверждать, что они являются автохтонными языками побережья Гвинейского залива и, вероятнее всего, должны считаться независимой семьёй языков [Бабаев 2013].
Приложение. Текст на языке зиало (семья манде, НК)
Как Гиена и Заяц перестали быть друзьями [Бабаев 2011]
Перевод
Гиена и Заяц были вместе. Они были большими друзьями. Однажды они сказали [друг другу]: «Пойдём поставим силки». Они [решили] пойти поставить силки на мышей. И они поставили много [силков]. Когда они поставили их тут и там и одна мышь попалась, Заяц сказал Гиене: «Дай мне эту мышь сегодня, а завтра утром всё, что мы поймаем, будет твоим». На следующий день, когда они снова отправились [ставить силки] и в них попалось пять мышей, Заяц сказал: «Завтра поймаем шесть. А те пять, что мы поймали сегодня, отдай их опять мне. Завтра, когда попадутся шесть [мышей], я их отдам тебе». Они делали так, пока у них не скопилось много [мышей]. Заяц забрал [всё] себе. Он сушил, сушил их. А Гиена ничего не получила. Потом они сказали друг другу: «Мы с тобой встретимся на ярмарке в городе, давай посидим, поговорим». И когда они собирались встречаться, Заяц положил свою добычу в ступу. Он измельчил и растолок её. И вот сидят они на собрании. Он вытащил маленькую коробочку и потряс её, и [она зазвучала]: «кпеке-кпеке-кпеке». Он взял оттуда и чуть поел. Гиена спрашивает его: «Что это у тебя?» Он отвечает: «Это моя мать. Я её истолок в ступе и сделал из неё порошок. А теперь я его поедаю». Гиена приняла эти слова серьёзно и говорит: «О! Я тоже завтра истолку свою мать в ступе и сделаю из неё порошок». На следующий день она пошла. Она говорит своей матери: «Иди сюда, мам!» Когда мать пришла, она сказала: «Подойди сюда, к ступе, я посмотрю на тебя!» Когда та подошла к ступе, Гиена взяла пест и ударила её. А потом тоже взяла её, положила в коробку и носила эту коробку в руке. Через два дня они встретились на собрании, она и этот Заяц. Заяц взял свою добычу и снова стал делать «кпеке-кпеке-кпеке». Гиена тоже вынула своё приобретение. Но оно звучало как «кпоко-кпоко-кпоко», потому что там были только человеческие кости. Тогда Заяц спросил Гиену: «Ты что, убила свою мать?» И Гиена ответила: «Да». И тогда Заяц сказал: «Да ты просто сумасшедшая! Мыши, которых мы поймали, это они в моей коробке, и это их я ем сейчас. Если ты убил свою мать, горе тебе!» И Заяц убежал. Гиена побежала его искать. Она хотела его поймать. Вот как была испорчена их дружба.
Глава 7. Койсанские языки
7.1. Общие сведения
Самая малочисленная из макросемей африканских языков всегда привлекала к себе пристальное внимание лингвистов и антропологов. Структура койсанских языков – в особенности звуковая система – имеет мало аналогов на планете по своей сложности и своеобразию. Споры о происхождении, генетическом родстве и классификации койсанских языков продолжаются в лингвистической литературе уже не первое десятилетие.
Койсанскими называют около 30 языков, на которых говорит чуть менее одного миллиона человек в Южной Африке. Их носители расселены по территории трёх стран региона – Ботсване, Намибии и Анголы, с небольшими анклавами в ЮАР и Зимбабве. Кроме того, представители двух языков, отнесённых Дж. Гринбергом к койсанским, – хадза и сандаве – проживают в Восточной Африке, в Танзании, в тысячах километров от основного ареала языков макросемьи (см. карту 17). Крупнейшим языком макросемьи является нама, на котором говорит более 200 тыс. человек; он же является единственным из койсанских языков, получившим статус официального (в Намибии). Большинство койсанских языков располагает не более 10 тыс. носителей.
По своему хозяйственно-культурному типу носители койсанских языков делятся на две чёткие группы: скотоводы кхой, в более ранней литературе известные как готтентоты, и охотники-собиратели сан, более известные как бушмены. Охотничье хозяйство народов сан пустыни Калахари можно назвать ярким реликтом неолитического образа жизни человечества. Они пользуются орудиями из камня, добывают воду из диких арбузов или съедобных корней и охотятся на дичь с помощью луков с отравленными стрелами, усыпляющими жертву. Быт, культура, мифология койсанских народов являются неисчерпаемым источником сведений о том этапе развития человечества, который уже тысячелетия назад исчез в Европе и большей части Азии.