Одной из крупнейших миграций в истории Африки стало расселение народа фульбе (носителей атлантического языка фула, НК) по огромной территории от Гвинеи до Эфиопии. Приняв ислам ещё в XV в., скотоводы фульбе, чьей прародиной была территория Сенегала, с XVII столетия начинают активные миграции по Западной Африке под флагом борьбы с неверными. К началу XIX в. они создают государственные образования на территории современных Гвинеи, Сенегала, Мали, а затем могущественный халифат Сокото, под контролем которого оказалась огромная территория: Северная Нигерия, часть Мали, Нигера, Камеруна. В течение всего столетия фульбе являлись наиболее могущественным народом Западной Африки, продолжая расселяться по региону, а их язык фула стал одним из важнейших языков межэтнического общения. Сегодня фульбе проживают как минимум в 12 странах региона.
Важнейшим фактором языковой миграции в саванной Африке является торговля. С XVI в. в зоне Сахеля и саваннах Западной Африки получил распространение язык хауса (чадская семья, АА). Города-государства этого народа на территории Северной Нигерии не вели политической или военной экспансии, однако создали обширную торговую сеть по всему региону, направляя купцов на запад до Сенегала, а на юг до побережья Гвинейского залива. Параллельно с торговлей шло распространение ислама, чьими ревностными приверженцами были купцы хауса. Это повышало престиж языка, и уже к XVIII в. можно говорить о хауса как lingua franca обширного региона. Местные жители не переходили на хауса в бытовом общении, однако свободно владели им в качестве языка торговли в городах и на рынках Западной Африки. В XIX в. города хауса были завоёваны фульбе, однако правители халифата Сокото вскоре сами перешли на язык хауса. Активная торговая деятельность способствовала распространению на африканском континенте таких языков, как дьюла и манинка (семья манде, НК) на гвинейском побережье и суахили (группа банту, НК) на побережье Индийского океана.
Миграции характерны не только для скотоводов и торговцев, живущих в движении, но и для многих земледельческих народов. Экстенсивные методы земледелия быстро обедняют почву, особенно в зоне экваториальных лесов, так что здешние поселения вынуждены примерно раз в 50–70 лет, а иногда и чаще, менять дислокацию. В последние десятилетия многие земледельческие деревни в лесной зоне Западной Африки «двигаются» поближе к большим дорогам и рынкам. Нередко их жители покидают родные места, чтобы переселиться в соседние общины, что приводит к созданию новых языковых сообществ.
Основной тип миграции в Африке периода независимости (с 1960 г.) – массовое переселение сельских жителей в города. По темпам урбанизации современная Африка далеко обгоняет другие континенты, хотя доля городских жителей и сегодня не превышает 40 % [Freire et al. 2014]. Традиционные городские цивилизации были характерны лишь для нескольких районов континента: помимо Северной Африки, это городская цивилизация суахили на восточном побережье континента, города йоруба и игбо в районе устья Нигера, торговые города Сахеля. Появление и рост современных городов по всей Африке начинается с приходом европейцев и принимает взрывной характер во второй половине XX в. Основанный в 1886 г. Йоханнесбург к 1900 г. населяли свыше 100 тыс. человек, в 1936 г. – более 600 тыс. человек, в 1980 г. – ок. 2,5 млн человек, в 2011 г. агломерация насчитывала ок. 8 млн жителей. Бедность, быстрый и неконтролируемый рост населения, засухи и опустынивание, политические проблемы – всё это гонит людей из сельской местности в города.
В 2015 г. на территории Африки насчитывалось 37 городов-миллионеров, вокруг каждого из которых формируются агломерации со смешанным этноязыковым составом населения. Города представляют собой настоящий полигон исследований в области социолингвистики. Здесь на глазах формируются новые языковые сообщества, различные типы контактных языков, многочисленные социолекты и регистры одного и того же языка.
Таким образом, оба описанных выше основных фактора – многообразие небольших языковых сообществ и интенсивные миграции – создают ситуации языковых контактов и языковой интерференции. Так, в отличие от многих стран Европы, двуязычие и многоязычие являются в Тропической Африке совершенно нормальными явлениями. Например, многие живущие в Мали догоны с детства свободно владеют, помимо языка своей родной деревни, также одним или двумя догонскими языками соседних общин, языками фула (традиционно престижным языком региона), бамбара (национальным языком Мали) и французским (языком межэтнического общения и официальным языком Мали). Догоны, занятые в туристической индустрии, также осваивают английский. Владение несколькими языками, один из которых, как правило, является европейским или арабским, считается нормой для жителей практически всех государств Западной и Центральной Африки.
Двуязычие может проявляться в трёх наиболее характерных ситуациях. Наиболее типичным случаем является общее двуязычие: употребление более престижного в регионе lingua franca наряду с родным языком. В то время как первый используется на рынке, в транспорте, других общественных местах, второй всё более ограничивается рамками бытового общения в кругу семьи или родной деревне. Выезжая на работу в город, носитель малого языка не находит там достаточно крупной общины соплеменников и вынужден пользоваться приобретённым языком практически постоянно. Через 1–2 поколения интенсивного двуязычия его родной язык остаётся уделом пожилых сельских жителей.
Иной разновидностью является ситуация функционального двуязычия, когда второй язык используется исключительно для коммуникации с соседним этносом. Повсюду в Африке известны селения, где проживают носители нескольких, иногда совсем не близкородственных языков. Разумеется, всё население является в этом случае двуязычным, однако ни один из языков не пользуется повышенным коммуникативным статусом. Жители соседних общин встречаются на рынке или коммунальном собрании и ведут диалог на одном из свободно варьирующих языков, а иногда и на обоих регистрах одновременно. Таким образом, языки влияют друг на друга, но не вытесняются из принятых сфер коммуникации.
Между этими двумя разновидностями двуязычия лежит третья: широко распространённое в Африке владение европейским или арабским языком (об их распространении см. подробнее в главах 4 и 9). Повсюду, где существовали колонии европейских держав, европейский язык продолжает обладать высоким коммуникативным статусом и в абсолютном большинстве стран Африки имеет также официальный статус. Несмотря на негативное отношение, существовавшее по отношению к языкам колонизаторов сразу после обретения африканскими странами независимости, в первую очередь на государственном уровне, очень скоро стало понятно, что использование английского, французского или португальского не только является неизбежным, но и может быть весьма полезным инструментом государственной политики. В отличие от исконно африканских языков, получивших официальный статус, европейские языки не несут в себе шлейфа исторических взаимоотношений между этносами, их эстимационная характеристика в глазах африканцев нейтральна. Выяснилось, например, что в Нигерии с её взрывоопасным соперничеством христианского юга (языки межэтнического общения – йоруба и игбо, НК) и мусульманского севера (преобладание языка хауса, АА) английский язык может служить единственным компромиссным вариантом национального языка, приемлемого для всех граждан страны.
В условиях многоязычия понятие социального престижа языка продолжает играть огромную роль. В традиционной Африке каждое языковое сообщество обладало чёткой, общеизвестной иерархией находящихся в обращении языков. В языковом сообществе эта иерархия последовательно выдерживалась, меняясь обычно лишь при резкой смене этнополитического ландшафта. Социальная иерархия языков означает, что при контакте носителей различных языков используется тот, чей престиж выше. Каждый язык, участвующий в такой иерархии, имеет свою чётко очерченную сферу употребления [Виноградов и др. 1984].
Как правило, на нижней ступени этой стратификации находятся языки небольших народностей, чей ареал не выходит за пределы деревенского круга общения. Нередко данные народности сохраняют традиционный образ жизни и традиционные верования. Выше оцениваются языки более крупных этносов региона (включая и тех, что ранее образовывали свои государства), а также этнических групп, исповедующих одну из мировых религий. Ещё выше стоят языки торговли – весьма уважаемого в Африке вида деятельности. Часто именно они становятся языками межэтнического общения на довольно большой территории, где действуют торговые связи их носителей. В Западной Африке это дьюла, хауса, манинка, фула, в Восточной – сомали и суахили, в Центральной Африке – санго, китуба и лингала.
В качестве примера социальной иерархии языков в пределах языкового сообщества можно привести гвинейский народ зиало. Зиало используют свой язык (семья манде, НК) исключительно для бытового общения в пределах общины, более престижный и близкородственный лоома – для коммуникации на близлежащем рынке или на собрании старейшин разноплеменных деревень. В общении с представителем власти – например, полицейским или работником мэрии районного центра – используется язык манинка (также семья манде). Официальным письменным языком и языком школьного образования при этом является французский. Члены языкового сообщества зиало настолько хорошо усвоили эту иерархию, что только с большим трудом смогут воспроизвести, например, содержание официального документа на своём родном языке. При этом во многих деревнях зиало проживают также носители атлантического языка киси, который зиало хорошо понимают, однако с точки зрения иерархии оценивают примерно вровень со своим собственным.