ся чередованиям в зависимости от типа корневой гласной, соответствуя её по определённому признаку, а сами корневые гласные могут сочетаться, только если совпадают по этому признаку. Например, в языках календжин таким признаком является ±ATR:
корень par ‘убивать’ (−ATR): kɪ-a-par-ɪn ‘я убил тебя’;
корень keer ‘видеть’ (+ATR): ki-ɑ-keer-in ‘я увидел тебя’ [Clements, Rialland 2008].
В языках банту, где явление гармонии по признаку продвинутости корня языка распространено не особенно широко, часто встречается несколько иная разновидность гармонии – по высоте. Здесь корневые открытые гласные среднего подъёма ɛ и ɔ понижают подъём гласных следующих слогов. Например, в языке киса, обладающем 5-значным набором гласных фонем (i e a o u), глагольный аппликативный суффикс -il- меняет гласную на -e- после гласных -o-/-e- в корне:
-βis-il-a ‘прятаться’, но -rek-el-a ‘ставить ловушки’, tsom-el-a ‘прокалывать’.
Сущность обоих типов гармонии гласных во многих языках кажется весьма схожей, и, возможно, они имеют общую природу. Оба типа подчас встречаются даже в одном и том же языке: так, в била глагольная система демонстрирует гармонию по признаку ±ATR, в то время как в именах действует гармония гласных по высоте [Kutsch Lojenga 2003].
Гармония обоих типов редко бывает в языке универсальной: часто одни аффиксы подчинены ей, а другие не меняют своего облика в зависимости от корневого вокализма. В языке маасаи (восточносуданская семья, НС) некоторые суффиксы с «закреплёнными» гласными +ATR могут даже распространять этот признак на корень и префиксы – т. е. гармония идёт не вправо, а влево:
/ɪsʊj-ɪʃɔ-re/ isujiʃore ‘помой (чем-то)!’;
/ɪsʊj-ɪʃɔ/ ɪsʊjɪʃɔ ‘помой!’;
/a-rɔk-u/ aroku ‘я почернел’;
/a-tV-rɔk-a/ atɔrɔka ‘я почернел’ [Rose, Walker 2011: 255].
В таких языках признак +ATR называют доминантным, а −ATR – рецессивным.
Характерной чертой вокализма в Субсахарской Африке, и прежде всего в языках Суданского пояса, является широкое применение носовых гласных. Это нередкое явление для языков мира в целом, и назализованные гласные фонемы известны в целом ряде европейских языков – таких как польский, французский или португальский. Однако в языках Суданской зоны они встречаются, по некоторым подсчётам, на 60 % чаще, чем в языках вне африканского континента [Clements, Rialland 2008]. Носовые гласные, например, являются обычным явлением в языках манде, гур, адамауа, ква и убанги, а также в бантоидных языках Нигерии и Камеруна. И хотя в языках банту они не сильно распространены (известно о назализованных фонемах в бембе, умбунду и йейи), есть основание считать, что в праязыке банту назальность гласных была фонематическим признаком [Dimmendaal 2001]. Однако во многих языках Суданского пояса удаётся показать, что назальность является не фонематической, а фонетической и зарождается под влиянием окружения из носовых сонантов. Так, в языке локо (семья манде, НК) фонемный статус носовых гласных (в т. ч. всех долгих носовых) сомнителен: в абсолютном большинстве контекстов они представляют собой позиционные варианты соответствующих неносовых гласных в назальном окружении. Вне такого окружения носовые гласные фонемы употребляются в единичных лексемах (например, fɔ̃́ɛ̃́ ‘выжимать’, kɔ̃́ĩ́ ‘пчела’) [Бабаев 2011б]. В языке зиало (семья манде, НК) назализация гласной может происходить в результате выпадения носового согласного, обозначаемого в именных основах как (ŋ):
téné(ŋ) ‘понедельник’ ~ ténẽ́ gɔ́là-y ‘большой понедельник’;
mɛ̀(ŋ) ‘есть’ ~ gè mɛ̃̀-gɔ̀ ‘я это ел’, mɛ̃́-gì ‘еда’;
gú(ŋ) ‘сто’ ~ gṹ gílá ‘одна сотня’ [Бабаев 2011].
Фонемный статус назализованных гласных обычно легко проверяется путём поиска и сопоставления минимальных пар.
Помимо Судана, ещё одним ареалом с высокой частотностью носовых гласных является зона Калахари – в койсанских языках их также возводят к праязыку. Таким образом, можно предположить, что назальность имела как минимум два центра происхождения на африканском континенте.
Долгота гласных присутствует в большом количестве языков и характерна более всего для языков Западной, Центральной и Восточной Африки. На севере континента долгота гласных практически нигде не различается. Однако даже там, где постулируется различение долготы, её природа не до конца изучена и систематизирована. Долгие гласные во многих языках представляют собой не единый сегмент, а последовательность двух сегментов. Это установлено там, где присутствует такая характерная для языков Субсахарской Африки особенность, как неизменность длительности моры. Например, в языке хауса (чадская группа, АА) слоги могут быть краткими (формы CV) и долгими (формы CVX). В последнем случае на месте X может находиться вокалический или консонантный сегмент, т. е. вариантами долгого слога являются CVC и СVV. Сверхдолгих слогов язык не допускает, так что ни долгий гласный, ни дифтонг не могут предшествовать конечному согласному в том же слоге. Аналогичная ситуация наблюдается в языке шиллук (восточносуданская семья, НС), где добавление к слогу с долгой гласной вокалического суффикса приводит к редукции гласной за счёт удлинения согласной, т. е. длительность остаётся неизменной: ciino ‘кишки’, ciino-e > cinne ‘его кишки’.
То, что длительность моры играет более важную роль, чем долгота входящих в неё звуков, хорошо иллюстрируется примером из лудикья, искусственного языка, используемого в игровых целях носителями языка ганда (группа банту, НК). Игра заключается в создании слов-перевёртышей, в ходе которого структура моры не меняется, но как согласные, так и гласные её составляющие легко меняют долготу:
báana > náaba ‘дети’;
jjúba > bbáju ‘голубь’;
muyı́zzi > ziyı́mmu ‘охотник’.
Таким образом, долгие гласные и удвоенные согласные не имеют в ганда фонематического характера.
Говорить о фонемной долготе можно в тех тональных языках, где тонема всегда распространяется на всю долгую гласную. Такие языки засвидетельствованы и в Западной, и в Восточной Африке. В западнонилотских языках (НС), из которых лучше других изучен динка, мы имеем дело сразу с тремя степенями долготы гласных, имеющей фонемный характер:
ã̀-tɔ̃̀ŋ ‘ты его зажигаешь’;
ã̀-tɔ̃̀ɔŋ ‘он его зажигает’;
ã̀-tɔɔ̃̀ɔŋ ‘он постучал’ [Andersen 1987].
Происхождение столь любопытного явления раскрывается при сравнении данных динка с данными близкородственных языков. Оно показывает, что третья степень долготы (ультрадолгие гласные) развилась в динка путём компенсаторного удлинения корневой гласной при отпадении конечного аффикса, ср. данные пэри (макроязык луо, НС):
динка riɛ̃́ɛm ‘кровь’ ~ пэри rı̀mɔ;
динка tṳ̀uŋ ‘рог’ ~ пэри tùŋó;
динка baã̀aj ‘дом’ ~ пэри pàajɔ;
динка ci̤ı̀in ‘кишки’ ~ пэри cı́inó [Andersen 1990].
12.3. Консонантизм
Хотя количество согласных в языках Африки сильно варьирует – в литературе встречаются цифры от 11 фонем (в языке мура чадской группы, АА [Maddieson 1984]) до 141 фонемы (в одном из койсанских языков группы жу [Snyman 1970]), – в целом африканские консонантные системы обладают довольно богатым ассортиментом сегментных единиц. Как правило, в их состав входит несколько серий смычных фонем, распределённых по различным признакам, из которых можно выделить звонкость / глухость, эксплозивность / имплозивность, преназализация и напряжённость. По месту образования системы смычных редко уходят дальше вглубь гортани, чем велярные. Набор щелевых фонем беднее, чем набор смычных, и наиболее частотными являются зубные s и z, а также различные постальвеолярные и губные фрикативные. В число частотных носовых фонем входят губная m, зубная n, альвеолярная ɲ и велярная ŋ. Список типичных сонантов дополняют l, r, w и y.
Со статистической точки зрения некоторые типы фонем могут считаться типично или нетипично африканскими, если они обнаруживаются в языках континента чаще, чем в языках вне его. Такие типы фонем перечислены в таблице 12.3. (дополнено из [Clements 2000]):
Таблица 12.3.
Редкие и частые типы согласных в языках Африки
При этом в большинстве языков наряду с базовыми сегментными сериями присутствуют и более редкие типы фонем. Африка, вероятно, лидирует среди континентов по разнообразию сегментных разновидностей в консонантных системах. И хотя, вероятно, нет ни одного явления консонантизма, которое характеризовало бы все языковые семьи или все географические ареалы африканского континента, ряд уникальных явлений можно считать типичными для определённых, и подчас довольно обширных, областей.
Одним из них является наличие имплозивных смычных фонем. Они не являются эндемичными для Африки, так как встречаются в языках Юго-Восточной Азии и в бассейне Амазонки. Однако большинство языков мира, использующих этот тип фонем, сосредоточены в Суданском поясе и сопредельных областях Центральной и Восточной Африки, их можно также обнаружить среди языков группы банту Юга Африки (подгруппа S). Согласно некоторым подсчётам, доля языков с имплозивными согласными в языках Суданского пояса и Восточной Африки составляет не менее 50 %, в то время как во всём мире вне африканского континента их доля не достигает и 4 % [Clements, Rialland 2008]. И хотя имплозивность обнаружена в 13 % известных языков планеты, абсолютное большинство из них – многочисленные языки Западной и Центральной Африки [Maddieson 2008].