Распространение категории именного падежа в целом повторяет границы распространения категории рода. Языкам Суданского пояса, зоны банту и большей части языков зоны Калахари именные падежи практически неизвестны – из нигеро-конголезских языков их используют лишь единицы (в качестве редких примеров можно назвать темне атлантической семьи и игбо бенуэ-конголезской семьи). Связанные падежные показатели характеризуют языки Северной и Восточной Африки – т. е. прежде всего афразийские (за исключением чадских), а также восточносуданские, которые могли развить её в результате длительных ареальных контактов. Падежные формы реконструируются для афразийского праязыка и хорошо сохранились в большинстве групп макросемьи. В афразийских языках показатели падежа преимущественно выражены суффиксально, в восточносуданских языках падеж маркируется аффиксами или энклитиками.
Интересной ареально-типологической особенностью целого ряда языков Восточной и Центральной Африки, относящихся к афразийской (кушитские, омотские) и нило-сахарской макросемьям, является особое маркирование номинатива. В таких языках базовым, немаркированным падежом является аккузатив, который используется для большинства синтаксических значений имени в предложении. Номинативная же форма является производной от аккузатива и маркируется связанным или клитическим показателем [König 2008]. К языкам с маркированным номинативом, в частности, относятся столь разные по происхождению, как иракв (кушитская группа, АА), фур, нубийские и кунама (все НС) в Восточной Африке и канури (сахарская группа, НС) в Западной Африке. В других макроареалах Африки маркированный номинатив присутствует редко – среди интересных примеров можно отметить нама (центральнокойсанская семья, К) и некоторые берберские диалекты Северной Африки. В целом в языках мира именные системы с маркированным номинативом (их также называют абсолютивно-номинативными системами) довольно редки и распространены ещё лишь в одном ареале – на западе Северной Америки.
Методы маркирования значений числа в африканских языках не сильно отличаются от методов, используемых в языках других частей света. Префиксация особенно распространена в агглютинативных языках нигеро-конголезской макросемьи, где категория плюральности сильно увязана с системой именных классов: показатели классов функционируют «парами», и каждому сингулярному классу соответствует конкретный плюральный класс, как в луба (группа банту, НК) mu-kaji ‘женщина’ – мн. ч. ba-kaji. Суффиксация отличает флективные языки афразийской семьи, а также языки Суданского пояса, где нередко различается несколько разновидностей множественности. Например, в локо (семья манде, НК) используются суффиксы определённой, неопределённой и ассоциативной множественности – последний присоединяется к личным именам: Mɔ́mɔ́ní ‘Момо и те, кто с ним’ [Бабаев 2011б].
Следует также отметить корневые чередования (умлаут) при маркировании плюралиса, особенно характерные для семитских языков Северной и Восточной Африки, ряда родственных им кушитских языков, а также некоторых других языков Восточного Судана – таких как динка и нуэр (восточносуданская семья, НС) и изолированный язык лаал. В языках Суданского пояса активно используется супрасегментное маркирование числовых форм имени с использованием различных тональных рисунков, ср. нгити (центральносуданская семья, НС):
kamà ‘вождь’, мн. ч. kámá;
màlàyikà ‘ангел’, мн. ч. màlàyíká;
màlimò ‘учитель’, мн. ч. màlímó;
adɔ̀du ‘мой брат’, мн. ч. adɔ́du [Kutsch Lojenga 1994: 135].
Нередко аффиксация и тональные маркеры могут комбинироваться, как в мамву (центральносуданская семья, НС). Маркеры плюральности могут также выступать в качестве синтаксически независимых частиц, сопровождающих имя, – в киси (атлантическая семья, НК) они согласуются с существительным при помощи маркеров именного класса.
Наконец, редкой разновидностью систем обозначения числа в Африке является маркированный сингулятив: в ари (омотская семья, АА) плюральные имена выступают в корневой форме, в единственном же числе они маркируются суффиксом. Нередки и супплетивные основы для обозначения числовой оппозиции.
Отдельно стоит упомянуть особенности такого класса лексем, как имена прилагательные. Как и в некоторых других языковых ареалах мира – например, в Юго-Восточной и Восточной Азии, – в языках Тропической Африки подчас весьма сложно провести границу между прилагательным и глаголом. В языках Западной Африки, близких к изолирующему типу, критерии выделения прилагательных могут быть исключительно синтаксическими, но даже они не всегда работают: слова со значением качества выполняют все функции предиката и по роли в предложении неотличимы от глаголов качества. Для многих языков это заставляет делать вывод о том, что прилагательные в них отсутствуют, а их функции возложены на статальные качественные глаголы, либо же о существовании единого класса предикативов.
Некоторые языки демонстрируют небольшую группу «истинных» прилагательных как будто в виде исключения: они способны определять вершинное существительное в атрибутивной синтагме, но не обладают определяющими морфологическими и синтаксическими свойствами ни существительного, ни глагола. В зиало (семья манде, НК) прилагательные отличны от качественных глаголов по следующим признакам:
а) не могут присоединять аффиксов, выражающих значения вида, времени и модальности,
б) не образуют деривативов – отглагольных существительных и причастий;
в) не могут употребляться в предикативных конструкциях.
Однако таких «настоящих» прилагательных в зиало насчитывается всего пять – это наиболее употребительные в языке определения: gɔ̀là ‘большой’, kúló ‘маленький’, nı́ı́ná ‘новый’, pã̀dà ‘хороший, приятный, красивый’, pɔ́lɔ́ ‘старый’. Подобные ограниченные классы прилагательных характерны для языков Западной и Центральной Африки.
13.3. Системы личного маркирования
В системах личного маркирования африканских языков основные вариации лежат в области синтаксической роли личных местоимений и показателей лица в целом. Характерной особенностью языков всех основных ареалов и макросемей на территории Африки является оппозиция синтаксически независимых местоимений, маркирующих фокус и другие разновидности эмфатического выделения субъекта, и связанных показателей, обозначающих лицо и число субъекта (часто также объекта) глагола или именную принадлежность. Связанные глагольные показатели лица присущи языкам Северной Африки, Восточной Африки, зоны банту, отчасти Калахари. Отсутствие связанных показателей лица характеризует только близкие к изолирующему типу языки Суданского пояса, однако в некоторых из них оно компенсируется супрасегментной флексией. Крайним случаем здесь можно считать язык восточный кран (семья кру, НК), где из шести личных местоимений имперфективной серии пять имеют одинаковую сегментную основу a (таблица 13.2) [Marchese 1986: 61].
Таблица 13.2.
Личные местоимения имперфективной серии в восточном кран
Впрочем, даже в стремящихся к изолирующим языках Суданской зоны несвязанные показатели лица глагола не всегда можно считать «настоящими» местоимениями. Так, в языках юго-западной группы семьи манде (НК) приглагольные показатели лица субъекта не обладают синтаксической автономностью. Они неотделимы от глагольной группы: единственными элементами, которые могут быть помещены между этими личными показателями и предикатом, являются либо группа прямого объекта (в составе глагольной группы), либо маркеры глагольных значений (аспекта, модальности, полярности). Такие личные показатели не могут использоваться независимо от предиката и не образуют высказываний. Они также не участвуют в образовании бытийных предложений, т. е. не применяются при именном сказуемом. Личные показатели такого рода иногда называют местоименно-предикативными показателями (МПП).
Существенные различия в инвентаре значений, выражаемых личными местоимениями, с одной стороны, и МПП – с другой, имеются в целом ряде языков Суданского пояса. Так, в языках манде, кру, бенуэ-конго и атлантических местоимение выражает только грамматические категории актанта, а именно лицо и число. В то же время МПП, помимо указанных значений, принимают на себя также ряд грамматических значений глагола: время / аспект, полярность и модальность, – в то время как сам глагол не изменяется, оставаясь в базовой форме, ср. в зиало:
В данном примере МПП gɛ̀y выражает целый кластер значений: 1 л., ед. ч., проспективный аспект, отрицательная полярность. Глагол và ‘приходить’ остаётся неизменяемым. Такая особенность свойственна множеству языков Субсахарской Африки, включая такие разнородные и относящиеся к различным ареалам, как волоф (атлантическая семья, НК), гребо (семья кру, НК), дабида (группа банту, НК) и хауса (чад-ская группа, АА). Различие между личными местоимениями и МПП показывает, что последние скорее являются частью глагольной, а не местоименной системы.
Другим важным синтаксическим свойством МПП является их неспособность выступать субститутами подлежащего – т. е., собственно говоря, являться местоимениями. В случае если подлежащее выражено полной именной группой, в предложении необходим дублирующий её МПП 3 л., ср. в зиало:
В приведённом примере МПП не заменяет субъектную именную группу, как это делают личные местоимения, однако дублирует её, будучи употреблённым в функции повторного (называемого также «рекапитулятивным» или «резумптивным») личного показателя с кластером значений. Такая конструкция распространена по всей Западной Африке, в ареале Суданского пояса и за его пределами: она употребляется, в частности, в языках бенуэ-конго, гур, ква, в некоторых чадских языках.