Категориальное расщепление между местоимениями, МПП и связанными показателями в личном маркировании является распространённой чертой в африканских языковых системах. Д. Креселем [Creissels 2005] была предложена типологическая классификация МПП (которые он называет «местоименными маркерами») в различных африканских языках, распределяющая предикативные маркеры на три категории согласно степени их синтаксической автономности в предложении, а также стадии грамматикализации во вспомогательные морфемы. К сожалению, далеко не для каждого языка мы обладаем достаточной информацией для проведения подобного анализа и определения того, связанным, клитическим или автономным является тот или иной личный показатель.
С точки зрения позиции в составе глагольной словоформы или конструкции личные показатели субъекта чаще всего располагаются слева от основы (как префиксы в языках банту и большинстве языков нигер-конго), объектные маркеры, напротив, чаще следуют за ней. Частым явлением в языках как Суданского ареала, так и Восточной Африки является контаминация субъектных и объектных показателей глагола в составе единого аффикса. Контаминированные личные показатели субъекта характерны для многих нилотских языков, ср. в маасаи (восточносуданская семья, НС) [Tucker, Mpaayei 1955: 201]:
Среди наиболее распространённых грамматических категорий личных местоимений в языках Тропической Африки – т. н. расширенное 1 л. мн. ч., имеющее граммемы инклюзива, эксклюзива и дуалиса. Формы с одним или несколькими из этих значений распространены в языках всей субсахарской части Африки. Особенно сложные системы наблюдаются в бантоидных языках (НК) Нигерии и Камеруна, относящихся к Суданскому макроареалу. В этих языках местоимения с расширенными лично-числовыми значениями («я и ты», «мы и они» и т. д.) по своей структуре являются композитными и диахронически формировались путём соположения двух местоимений. Так, в мундабли составные местоимения строятся путём редупликации первого компонента с добавлением союза ā ‘и, с’ и второго местоименного компонента: bī ‘мы’, wà ‘ты’, bī-byā-wà ‘мы и ты’, букв. ‘мы: мы и ты’ [Good et al. 2011].
В близкородственных языках бамбили и нгиембон уже заметны процессы контаминации, вокалической ассимиляции и редукции составных форм местоимений: бамбили bɛɛ ‘мы’, gu ‘ты’, bɛɛgu ‘мы и ты’; нгиембон pég ‘мы (эксклюзив)’, ɔ̀ ‘ты’, pɔ́gɔ̀ ‘мы (инклюзив)’ [Cysouw 2003: 173–174]. Наконец, полная морфологизация составных местоимений заметна в нони: bese ‘мы (эксклюзив)’, ben ‘вы’ (притяжат. -ne), beene < *be-se-ne ‘мы (инклюзив)’ [Lux 2003; Cysouw 2003: 177]. Показанная здесь цепочка грамматикализации, весьма возможно, является источником образования местоимений со значениями дуалиса и клюзивности также в других языках региона. Однако именно в бантоидных языках это явление получило максимальный размах: так, по некоторым подсчётам, в языке гомала используется восемнадцать форм лично-числовых значений местоимений [Wiesemann 1986: viii].
В качестве одной из уникальных африканских особенностей местоименных систем называют категорию логофоричности. Логофорические местоимения используются для референции к человеку, чья речь или мысли сообщаются в предложении. Они, таким образом, несут обязательную кореферентность между субъектом или объектом зависимой клаузы и субъектом основной клаузы – например, чтобы показать, что субъекты обеих клауз представляют собой одно и то же лицо или различных лиц. Логофорические конструкции широко используются в языках Суданского пояса, относящихся к трём макросемьям языков: их используют практически все семьи нигеро-конголезских языков ареала, а также языки групп сонгаи, бонго-багирми и мору-мангбету, относимые к нило-сахарской макросемье, и чадские языки (АА). Логофоричность считается одной из наиболее характерных ареально-типологических черт Суданского пояса [Güldemann 2008]. Ср. в мупун (чадская семья, АА):
По мнению ряда учёных, подлинная логофоричность присуща исключительно языкам Тропической Африки – собственно, на материале африканских языков она и была впервые описана в работе [Hagège 1974] – и не встречается на других континентах [Heine 2008]. В последнее время признаки логофоричности возвратных местоимений обнаруживают в японском и китайском языках.
13.4. Глагольные системы
Системы глагола в африканских языках, как и именные системы, демонстрируют огромный типологический разброс. Существенные отличия имеются не только между языками двух основных макроареалов континента – севером и Субсахарской Африкой, – но и между языками практически всех ареалов, из-за чего вычленить собственно «африканские» особенности глагольных систем довольно сложно. К тому же исследованию глагольных систем в совокупности – их сопоставлению по языкам различных типов, ареалов и языковых семей – не было уделено достаточно внимания в литературе. Среди наиболее интересных западных публикаций на эту тему можно назвать [Nurse 2007; Hyman 2007; Dimmendaal 2011], а в России – прежде всего [Плунгян 2003].
Выше уже говорилось о распределении языков Африки по структуре выражения грамматических значений и отношений. Специфической особенностью глагольных систем в языках Суданского пояса является т. н. линейная система [Welmers 1974], при которой один кумулятивный показатель глагола (клитический или связанный) содержит в себе до пяти различных глагольных значений, включая значения аспекта, модальности, полярности, лица и числа. Образцом линейного предложения может служить пример (с. 293) в предыдущем разделе, взятый из языка зиало. Как и другие языки семьи манде, зиало маркирует большинство глагольных значений на МПП, которые образуют замкнутые парадигматические серии. Разнообразие МПП в таких языках может объясняться историческим слиянием личных местоимений с клитическими показателями аспекта, модальности и полярности, а также с бытийными, копулятивными и вспомогательными глаголами. В результате МПП абсорбировали кластеры значений и стали основными носителями грамматической информации в клаузе, тогда как форма глагола не меняется. В банди (семья манде, НК) выделяется тринадцать серий субъектных МПП, несущих различные глагольные значения: аспекта (фактатив, имперфектив, прогрессив, проспектив, хабитуалис), модальности (субъюнктив, кондиционалис), полярности, а также падежное значение (комитатив) и значение фокуса / топика.
Следствием линейной системы является то, что в языках Западной Африки (Суданского пояса и соседних с ним областей) бывает невозможно выделить собственно показатели тех или иных грамматических категорий – практически каждый маркер содержит в себе комбинированные значения, так что анализ системы следует строить от конкретных форм, а не от грамматической семантики. Глубокий и последовательный анализ значений одного глагольного показателя в языках кру или манде (НК) выявляет, что среди них одновременно могут быть вычленены, например, претерит, результатив, ирреалис, намерение и каузатив. Аналитическим языкам Субсахарской Африки свойственно выражение одним показателем трёх едва ли не противоположных залоговых значений – пассива, каузатива и декаузатива [Галямина 2001]. Эта особенность, впрочем, не является уникальной для Африки и известна также в близких к изолирующим языках Юго-Восточной Азии [Бабаев, Самарина 2018].
Иная система функционирует в большинстве языков банту, где, как мы уже видели по схеме выше, глагол образует агглютинативную цепочку аффиксов, каждый из которых относится к определённой грамматической категории. Он может выражать одно или несколько значений: флективная агглютинация весьма распространена в языках банту. В атлантических языках Западной Африки (например, волоф и сереер, НК) ярко выражена фузия глагольных показателей.
Наконец, в Северной Африке мы имеем дело с флективно-фузионными глагольными системами, близкими к классическому европейскому типу, где лично-числовые показатели глагола выстраиваются по парадигмам, свойственным тем или иным грамматическим значениям времени, аспекта, модальности и полярности. Такие системы свойственны в основном языкам, относящимся к афразийской макросемье.
Языки аналитического типа (и близкие к изолирующему типу) Суданского пояса и зоны Калахари, где глагольные значения выражаются при помощи вспомогательных глаголов и клитических частиц, демонстрируют ещё одну интересную особенность: наличие обширной периферии грамматических конструкций, не сводимых к чётким регулярным парадигмам. Вспомогательный глагол может быть свободно заменён другим без утраты значения или использован в конструкции с иным, иногда весьма далёким значением. Значение целого ряда конструкций со вспомогательными конструкциями бывает сложно установить – носители употребляют их столь вольно, что трактовка может быть весьма затруднена. Некоторые конструкции употребляются лишь с узкой семантической группой предикатов.
Такие явления следует объяснять исходя из синтаксического статуса конструкции. Глаголы, которые принято называть вспомогательными, могут находиться на различных стадиях грамматикализации, и большинство из них продолжают употребляться в языке в качестве полнозначных предикатов. Сочетания глаголов, внешне сходные с аналитическими глагольными конструкциями типа «AUX + V» (вспомогательный + основной глаголы), могут оказаться цепочками сериализации двух полнозначных глаголов. С такими явлениями приходится довольно часто сталкиваться при анализе языков Суданской зоны, преимущественно относящихся к семьям манде, кру, иджоидных или адамауа [Creissels 1998].
Грамматикализация в целом играет важнейшую роль в развитии глагольных систем в языках Африки. Нередко можно видеть, как на синхронном уровне происходят процессы постепенной утраты более древних флективных систем с выражением глагольных значений при помощи связанных показателей на системы с аналитическими глагольными конструкциями. Этот процесс особенно отчётливо заметен в языках афразийской макросемьи в Северной и Восточной Африки, не исключая и разновидностей арабского языка, однако присутствует и в языках Суданского пояса. В массе языков указанных ареалов этот процесс не завершился, и в глагольной системе продолжают сосуществовать старая (флективная) и новая (аналитическая) подсистемы, причём нередко одни и те же значения могут факультативно маркироваться либо аффиксом, либо клитикой, либо обоими инструментами одновременно. В языках Центральной Африки (чадских, сахарских) и некоторых языках востока континента (кушитских, омотских) глаголы подразделяются на два класса, которым присущи различные типы спряжения [Суетина 2003].