de facto от феодально-христианских традиций, раскрепостить самого себя, доказывает это с поразительной наглядностью.
Именно в эпоху Возрождения проявился антагонизм по оси Север-Юг, как антагонизм южного спиритуализма и северного рационализма, который потребовал свободы совести, как личного дела каждого члена общества, а улучшение условий существования человека предложил добиваться посредством знаний, свободы мысли, духа и созидательного раскрепощённого творчества. Общественное устройство предлагалось буржуазным рационализмом как иерархия, основанная на Свободе и Разуме, на здоровом человеческом эгоизме, который может быть удовлетворён только через осознание себя членом конкретного, в конечном итоге национального общества, что отразило пробуждение северного расового начала. На основаниях такого рационализма и совершалась протестантская Реформации, сначала идеологическая, а затем и политическая, как раз по оси Север-Юг расколовшая католическую Европу на два непримиримых мира. В результате, просвещение и Возрождение покинули Италию, эмигрировали на Север, где в протестантских странах началось становление промышленного производства и развитие естественной науки.
В этой связи полезно отметить, что зарождение современного буржуазного сознания в мусульманских странах, привнесённого в мусульманские культуры из Европы, вовсе не вылилось в философию Рационализма и восприняло рационализм отчуждённо, поверхностно, лишь как дань моде. Мусульманская религиозная культура, развиваясь в южных странах, среди южных народов, где базар является важнейшим местом общения и формирования политических настроений, близка к духу коммерческого интереса, и даже более того, политически опирается на базарный коммерческий капитализм, - ведь и сам пророк Магомет был купцом или, по современному выражаясь, базарным коммерсантом, что отразилось на его учении. Поэтому мусульманство на сегодняшний день является мощнейшей организующей коммерческий интерес идеологией. Многозначительно и то, что в исламском мире не возникает политических идеологий и партий, самостоятельно выражающих интересы промышленного производства. В то время, как в Европе такие идеологии и партии определяют характер политической борьбы.
Противостояние на Севере индустриального коммунизма Востока и индустриального капитализма Запада укрепляло мондиальные позиции коммерческого интереса как такового. Крах коммунизма в России и в Восточной Европе толкает с 90-х годов мировой коммерческий интерес на организацию мусульманского мира в качестве следующего бастиона в противоборстве с промышленным интересом Севера. Стоит в России начаться русской Национальной революции, утвердиться у руля власти режиму диктатуры промышленного политического интереса и начаться бурному экономическому подъёму, как эта, пока тщательно скрываемая, задача мировых сил, ведущих борьбу за интересы коммерческого капитала, проявит себя открыто и воинственно. ( И в этом смысле еврейство уже является вчерашней мировой болячкой.) События в Югославии, поддержка господствующими сейчас в Вашингтоне и в мире в целом олигархическими силами влияния отчётливо антисербских, промусульманских настроений и политических шагов “мирового сообщества” свидетельствует именно о такой перспективе. Официозная бюрократическая Европа, помогая мусульманам и удушая сербов, выступает предательницей самой себя, своего изначального духа северной ветви белой расы, своего промышленного интереса, выступает в качестве шлюхи и проститутки, развлекающей своего исконного и неумолимого врага, то есть мировой коммерческий интерес, организующийся для борьбы против устоев нордической Европы в первую очередь.
Всякая буржуазная революция в Европе в первую очередь ставила вопрос о подавлении представительной властью традиционной церковной иерархии и католической религии. Это считалось необходимейшим предварительным условием пробуждения духовных сил внутреннего Я каждого человека, высвобождения его предприимчивости и созидательного творчества, возвращения его к традициям и культуре древних европейских цивилизаций, к тем формам общественной и политической жизни, которые раскрепощали личность в античном мире, то есть к демократическим или республиканским формам общественной власти.
Появление современного буржуазного общества как бы наглядно показывает смысл гегелевской диалектической триады: тезис, антитезис, синтез. В этом обществе на новом витке диалектической спирали исторического развития произошло возвращение к принципам общественной и политической организации древних рабовладельческих полисов Европы. Если феодально-христианская организация общественной иерархии в Европе стала антитезой рабовладельческим общественным и политическим системам правления античных городов Греции и Рима, то буржуазное общественное сознание в революционном антагонизме к христианству и феодализму становилось в свою очередь антитезой к ним. А в результате синтеза новой формы общественного производства, производства промышленного, высокопроизводительного, с принципами античных европейских традиций общественной, политической и государственной жизни, появилось буржуазное общество, буржуазное государство, каким мы его знаем сегодня. И это буржуазное государство развило европейскую цивилизацию, цивилизацию промышленную, как продолжение духа античных цивилизаций!
Таким образом, судьба ниспослала нашему поколению, всем русским новое историческое испытание - испытание Свободой, которое ведёт нас к Национальной революции, одной из задач которой будет восстановление духовной связи с европеоидными корнями и цивилизационным развитием Древней Греции и Древнего Рима. На земле, рано или поздно, воцарится Новый Мировой Порядок, как новая иерархия Наций, где каждой Нации, в том числе и нам, русским, выпадет участь занять определённое место. И наше место будет соответствовать лишь нашему национальному таланту, нашим созидательным способностям, нашей социальной организованности, а главное - мужеству понимать истинную суть вещей и происходящих сейчас событий.
13 мая 1994г.
КАКИМ ПРЕДСТОИТ БЫТЬ РУССКОМУ НАЦИОНАЛЬНОМУ САМОСОЗНАНИЮ?
Национальное самосознание русских следует воспитывать таким образом, чтобы русскому умозрению было тесно в современных пределах государства, и даже в пределах планеты. Оно должно соответствовать стратегической цели непрерывного усложнения русского социального поведения, необходимого для непрерывного научно-технологического развития производства. А станет национальное общественное самосознание таким тогда, когда в общественном мировосприятии будет отражаться сущность русского Архетипа, позволяющая сознанию свободно проходить сквозь века в прошлое, за начала государственности, к родоплеменным отношениям. Рост научных и технологических знаний не имеет смысла, если не углубляются знания, как порождать мифы о прошлом и раскрепощать чувства, инстинкты, унаследованные от далёких предков. Лишь через мифы, одухотворяющие научные и технологические знания виртуальным видением национальной истории, можно в прошлом черпать силу переживаний, чувств, поступков, способных дать веру в грядущее, пробудить жадное желание творить это грядущее, его новый дух, новую социальную культуру поведения, новую, параязыческую по отношению к жизни, цивилизацию. Параязыческое мировосприятие не означает, что надо отвергать исторический опыт православного монотеизма в становлении умозрения русского земледельческого народа. Наоборот, только поглощая и творчески приспосабливая суть христианского монотеизма для развития духа городской нации посредством пробуждения родоплеменного общественного бессознательного языческого прошлого можно двигаться к параязыческой цивилизации.
Русская национальная идентичность тогда станет цивилизующей окружающий мир, когда выразит особое качество существования духа, в котором мужское начало предельно героическое и подчиняет начало женское, навязывает окружающему миру свое видение того, каким он должен быть, и в соответствии с таким видением изменяет его форму, творит новую материальную и культурную действительность. Русское городское общественное сознание, как сознание расовое и историческое, устойчиво пробивает себе путь, несмотря на все препятствия, которые создаются этому либеральной пропагандой и господствующим режимом диктатуры коммерческого космополитизма. С одной стороны оно провоцируется потребностью выживания нынешней власти, которая вопреки своим желаниям вынуждена непрерывно искать хоть какую-то опору в массовых городских настроениях. А с другой стороны растёт среди русских, особенно среди молодёжи, привлекательность призыва к Национальной революции в духе немецкого расового национал-социализма. Пока ещё Национальная революция никак не связывается с революцией социальной, которая только и может осуществить спасение отечественной промышленности, русского производителя, дать ему силу утверждаться на мировых рынках, побеждать на них в жесткой и непримиримой конкурентной борьбе ради внутреннего экономического и социально-политического развития. Но в конечном итоге жизнь заставит увидеть действительность такой, какова она есть.
Нарождающийся орден русских революционеров националистов, провозвестников именно социальной революции, должен готовить себя к проведению не просто Национальной революции, но величайшей из Национальных революций, для осуществления которой понадобится пробудить в русской молодёжи дух железной воли и неукротимой жажды Борьбы, жажды Победы, с какой наши далёкие предки подчиняли себе природу Севера, приспосабливали ее под свои потребности. Такому ордену предстоит восстановить в национальном самосознании русских горожан языческую гордость, древнюю ответственность мужчин за свое племя, за свою семью, вдохновить молодёжь на борьбу за судьбу, которая оставляет потомкам более совершенный мир.
Следует учитывать, что грядущие противоречия