15.1. Понятие и структура политического процесса
Понятие политического процесса
Ранее в самой общей форме мы определили политический процесс как последовательное изменение, движение, развитие политической жизни, имеющее определенную направленность. Приступая к детальному рассмотрению данного явления, необходимо предварительно уяснить общенаучное значение термина «процесс», поскольку он является одним из самых распространенных в различных отраслях знания.
В толковых словарях термин «процесс» (от лат. proccessus – продвижение) определяется в двух смыслах: 1) ход, изменение какого-либо явления, последовательная смена состояний в развитии чего-нибудь; 2) совокупность последовательных действий для достижения какого-либо результата. Оба указанные значения данного понятия отражают существенные стороны в развитии любых социальных явлений, в том числе политических. С одной стороны, всякий социальный процесс есть последовательная смена состояний определенной части социальной действительности, а с другой – любое изменение состояния социального явления выступает как результат совокупности последовательных действий социальных субъектов.
Конкретизируем вышеизложенное понимание социального процесса применительно к явлениям политической сферы общества. Очевидно, если хотя бы один из участников общественного процесса является политическим субъектом (например, представители органов власти, крупной общественной группы), такой процесс называется политическим. В нем можно выделить субъективный (мотивационный) аспект, выражающийся в деятельности людей (личностей и общественных групп), и объективный аспект, или результат этой деятельности.
Субъективные устремления участников политических действий связаны с их реальными интересами и в конечном счете направлены на завоевание или удержание политической власти, на обеспечение конституирования, функционирования или изменения политической системы, на закрепление или преобразование всей совокупности общественных отношений. Результаты политической деятельности выражаются в реальных изменениях социально-политической действительности, диапазон которых может простираться от таких незначительных модификаций отдельных явлений до качественно нового состояния политической системы и общества в целом. Но как мы уже знаем, эти изменения часто оказываются не тождественными субъективным устремлениям, так как наряду с задуманными результатами могут быть и неожиданные.
Таким образом, политический процесс можно определить как последовательную смену состояния социально-политической действительности, в первую очередь политической системы общества и ее отдельных элементов, происходящую в результате совокупной деятельности социально-политических субъектов (политических сил), связанной с завоеванием, удержанием и использованием в своих интересах политической власти. Правильным будет и такое определение: политический процесс – это совокупная деятельность социальных субъектов, посредством которой происходит формирование, функционирование и преобразование политической системы общества, воспроизводство или изменение всей совокупности социально-политических отношений.
Данная дефиниция, по нашему мнению, вполне согласуется и с другими встречающимися определениями понятия «политический процесс». Приведем для сравнения два из таких определений. Например, В. П. Пугачев и А. И. Соловьев, авторы учебного пособия «Введение в политологию», определяют политический процесс как «совокупность действий институционализированных и неинституционализированных субъектов по осуществлению своих специфических функций (дисфункций) в сфере власти, и в конечном счете ведущих к развитию или упадку политической системы общества» [65. С. 366]. Американские ученые Дж. Б. Мангейм и Р. К. Рич полагают, что политический процесс представляет собой «сложный комплекс событий, который определяет, какие действия будут предприняты правительством и какое влияние они окажут на состояние общества» [46. С. 174].
Категория «политический процесс» отражает динамические аспекты политической жизни, которая осуществляется и внутри отдельного общества, и в региональном, и в глобальном масштабе. Поэтому в зависимости от контекста изложения термин «политический процесс» может означать и внутриполитический процесс, и внешнеполитический, или региональный, процесс, и мировой, или глобальный, политический процесс. В рамках данной темы рассматривается развертывание внутриполитического процесса. Динамика международной политической жизни, или мировой политический процесс, будет предметом анализа в теме «Политика и международные отношения».
Структура политического процесса
Приведенное определение политического процесса позволяет выделить в его структуре, во-первых, субпроцессы, или частичные (составные) политические процессы, образующие в своей совокупности движение политической жизни общества в целом, во-вторых, этапы в изменении состояния политической реальности или, что то же самое, фазы в развитии политических систем.
В качестве политического субпроцесса можно рассматривать любую часть относительно самостоятельных политических действий, выделенную из всей их совокупности. Очевидно, что без наличия критериев для выделения частичных политических процессов таковых можно назвать сколько угодно. Многие исследователи подобного рода процессы связывают с теми или иными объективно реализуемыми задачами, выступающими в качестве необходимых в достижении какой-либо политической цели. При таком понимании каждый частичный политический процесс имеет свое начало и завершение. Субпроцесс считается завершенным, если в результате осуществленных действий социальный субъект реализовал предварительно поставленную перед собой определенную политическую задачу. С окончанием одного субпроцесса перед социальным субъектом встают новые задачи, с формулирования которых начинается очередной субпроцесс.
Конкретные причины возникновения частных политических процессов разнообразны, но все они так или иначе связаны с социальными проблемами, требующими своего решения. Каждый частичный процесс есть не что иное как определенная стадия в последовательных усилиях тех или иных субъектов политических действий, направленных на решение стоящих перед ними проблем посредством получения доступа к институтам власти и их использования. Так, некоторые авторы в качестве видов политических субпроцессов называют: 1) проявление и институционализацию различными социальными субъектами своих потребностей, интересов и стремлений; 2) обеспечение ими представительства своих интересов в институтах государственной власти и местного самоуправления; 3) формулирование политической воли и принятие политических решений; 4) реализацию политических решений посредством управленческой деятельности.
Подчеркнем: частичные политические процессы – это исключительно многообразные по содержанию действия социальных субъектов процессы, направленные на реализацию ими определенных политических задач. Частичные процессы могут протекать на государственном уровне, в рамках региона, города или деревни, их участниками могут быть самые различные субъекты – индивиды, социальные группы и общности, государственные органы, политические партии, общественные организации, группы интересов. Политические субпроцессы могут характеризоваться различной динамикой (скоростью и продолжительностью своего протекания); с точки зрения публичности, они могут носить открытый или скрытый характер; по значимости они могут быть базовыми (оказывающими существенное влияние на ход социально-политической жизни в целом) или периферийными (имеющими значение лишь для отдельных социальных субъектов). Разумеется, каждый отдельный субпроцесс не обязательно ведет к существенным последствиям для политической системы и общества в целом (хотя и это не исключается полностью), но совокупностью протекающих в обществе частичных политических процессов определяется движение политической системы в целом, смена ее состояний.
Обратимся теперь к рассмотрению стадий, или фаз, в изменении состояния политической системы общества. Попутно заметим, что представления о стадиальности и цикличности общественных процессов, которые современным обществоведением считаются аксиоматичными, восходят к мыслителям Античности. Например, историк Полибий (II в. до н. э.) высказал идеи о целостном круговороте политической жизни, предполагающем закономерный переход государства в стадии становления, расцвета и упадка. Этот же методологический подход находится также в основе сочинений ряда мыслителей Средневековья и Нового времени. В современных источниках указываются, как правило, четыре стадии или, по иной терминологии, четыре режима протекания политического процесса: 1) конституирование, становление политической системы; 2) функционирование политической системы; 3) развитие политической системы; 4) упадок, распад политической системы. Будучи взаимодополняемыми, эти стадии сохраняют, однако, присущие каждой из них особенности, выполняют свои собственные предназначения и осуществляются специфическими методами политических действий.
Стадия конституирования политической системы является одной из важнейших в развитии политического процесса. Она совпадает, как правило, с переломным, революционным периодом в развитии общества, когда утрачивается легитимность власти одних социально-политических сил и господствующее положение занимают другие силы. Эти новые силы создают отвечающую их потребностям политическую систему, в которой их волю выполняют качественно иные органы власти и другие политические институты. Одновременно происходит замена прежних правовых норм на новые, в которых закрепляются вновь возникшие институты власти, другие элементы политической системы, а также вся измененная система общественных отношений.
Содержание политической жизни общества в период, когда происходит превращение прежней политической системы в новую, определяется в западной политологии как полный пересмотр конституции. Сама же конституция государства выступает как легальный и демократический способ легитимации политической власти, всех ее институтов. Укоренение нового политического строя прямо зависит от способности вводимых институтов отвечать на потребности общества. И наоборот, трудности с утверждением новых политических институтов могут свидетельствовать о их надуманности, искусственности, несоответствии социальному опыту и потребностям общественного развития.
Стадия функционирования политической системы совпадает со стабильным периодом общественного развития, когда господствующие социальные группы занимают прочное положение среди других социально-политических сил. На данной стадии политического процесса осуществляются процедуры по воспроизводству, поддержанию деятельности уже конституированных органов государства, политических партий, общественных организаций. Такими процедурами, в сущности, являются всевозможные выборы, заседания представительных органов власти, съезды и конференции политических партий, общественных организаций и т. д.
На стадии функционирования политической системы воспроизводятся и сами участники политического процесса как выразители определенных политических позиций и интересов, носители соответствующих взглядов и убеждений, определенных стереотипов политического поведения. Для понимания сущности данной стадии политического процесса важно учитывать, что политическая система строится не из самой себя, а ее постоянно воспроизводят существующие в обществе социально-политические силы в качестве инструмента для выражения и реализации своих интересов. Воспроизведение политической системы есть фрагмент всего целостного процесса общественного воспроизводства.
Стадия развития политической системы наступает в период определенной перегруппировки в расстановке политических сил. На данном этапе политического процесса происходят частичные изменения в системе органов государства, реформирование деятельности политических партий и общественных организаций. Осуществляемые изменения в структурах и механизмах власти выводят политику правящей группы на новый уровень, позволяющий дать ответы, адекватные вызову времени. Такие политические изменения означают, что правящие круги ищут цели, формы и методы управления, соответствующие происходящим изменениям в социальной структуре и меняющемуся соотношению политических сил внутри страны и на международной арене. Стадия развития политической системы сопровождается противоборством разнообразных течений и тенденций, которые в конечном счете ведут к повышению адаптивности, соответствия властных структур внешним социальным условиям. Проблема политического развития будет рассмотрена далее в отдельном параграфе.
Стадия упадка политических систем совпадает с ростом социальных сил, заявляющих о себе новыми формулами организации политической жизни и общества в целом. В данном случае направленность динамики политического процесса имеет негативный по отношению к существующим институтам власти характер. Разрушительные тенденции преобладают здесь над конструктивными, созидательными, распад режима правления носит необратимый характер. В результате принимаемые правящей группой решения утрачивают управленческую способность, а сама группа – свою легитимность. Характерным примером политического процесса в стадии упадка политических систем является развитие восточноевропейских стран в 80-х-начале 90-х гг. XX в., где правящие круги безуспешно пытались найти пути ответа на социально-экономические и духовные запросы времени.
Продолжительность во времени каждой из указанных стадий политического процесса, как и всего цикла, может быть различной. В этой связи политические процессы принято подразделять на эволюционные и революционные. Стадия конституирования политической системы, например, не есть одномоментный акт, она завершается в момент упрочения господства новых политических сил. Стадии воспроизводства и развития политической системы могут чередоваться друг с другом и продолжаться сколь угодно долго. Стадия упадка – тоже не одномоментный акт, она может растягиваться на годы, десятилетия и даже столетия. Начало очередного цикла в политическом процессе связано со сменой субъекта политической власти, полным распадом прежней политической системы и преобразованием всей совокупности общественных отношений.
Причины динамизма политических систем
Сосуществование в рамках любого общества множества социальных групп и общностей, которым присущи несовпадающие, а иногда и противоположные интересы, является объективной основой динамизма самой политической жизни и изменений ее институционального механизма – политической системы. Государство, выполняя свою интегрирующую функцию, отнюдь не снимает полностью напряжение и конфликты в обществе, оно лишь поддерживает отношения между различными социальными группами в границах определенного «порядка». В реальной политической жизни ни одна из общественных групп не отказывается от своих интересов. Стремясь их реализовать, каждый из социальных субъектов использует для этого те средства, которые считает наилучшими. Достигнутые при этом результаты они стараются закрепить в политической системе общества.
Стабильность и изменчивость политических систем, следовательно, напрямую зависят от стабильности и изменчивости в соотношении социально-политических сил в обществе. В частичных преобразованиях политических институтов закрепляются те или иные подвижки в расстановке социальных сил, достигнутые в ходе их политического взаимодействия. Существенные сдвиги в социально-классовой структуре общества влекут за собой и существенные изменения в политической системе. Длительные эволюционные или стремительно протекающие революционные процессы в обществе могут приводить к полному преобразованию прежней политической системы, фактически к замене ее принципиально иной.
Реализация политических целей, как известно, осуществляется в процессе политической деятельности. Исходным моментом в деятельности, объектом которой выступает политическая система, является неодинаковое отношение к ней различных социальных групп. Одни группы людей существующая политическая система полностью устраивает, так как она хорошо служит реализации их интересов. Другие, признавая в целом правильным сложившийся политический порядок, видят необходимость внесения в него определенных изменений. Третьих он полностью не устраивает, поскольку оставляет их наедине со своими интересами. Естественно, отношение различных социальных групп к существующей системе организации власти не всегда является терпимым. Скорее всего, они будут стремиться не только реформировать ее, но и заменить новой, которая обеспечивала бы им доминирующее положение в системе общественных отношений.
В сущности, мы указали три возможные исходные позиции социальных субъектов по отношению к политической системе общества: консервативную, реформистскую и революционную. Реальный характер развития политического процесса, направленность, темпы и глубина изменений в политической системе во многом определяются тем, какое соотношение сил складывается между группами людей, каждая из которых занимает одну из указанных трех позиций.
Пути изменения политических систем
Преобладание среди различных политических сил общества одной из позиций – или консервативной, или реформистской, или революционной – открывает и перспективу развертывания политического процесса по одному из трех возможных путей: 1) простое воспроизводство существующих социально-политических отношений; 2) изменение социальной системы путем реформ; 3) коренное преобразование всей системы общественных отношений путем революции.
Простое воспроизводство политических систем в той или иной мере уже рассматривалось, и к нему мы еще не раз будем возвращаться. Здесь более подробно рассмотрим такие пути изменения социально-политических систем, как реформы и контрреформы, революции и контрреволюции.
Формально под реформой (от лат. reforme – преобразовываю) понимается нововведение любого содержания. В политической теории и практике, реформа означает изменение каких-либо сторон социальной жизни (порядков, институтов и учреждений), не уничтожающее основ существующего общественно-политического строя. Необходимость осуществления реформ встает на повестку дня политической жизни в условиях роста социальной напряженности в обществе. Реформы разрабатываются и проводятся в жизнь господствующими социальными силами, которые таким путем стремятся ослабить давление оппозиционных сил и тем самым сохранить свое положение. В сущности, реформы – это уступки, которые делаются правящей группой, поскольку в противном случае действия оппонентов могут выйти за рамки институтов и норм существующей политической системы.
По своей конечной направленности реформы могут отличаться друг от друга. В политической науке принято различать такие разновидности реформ, как модификация, трансформация и модернизация. Очевидно, что политическая модификация есть видоизменение политической системы, характеризующееся приданием ей новых свойств, но в рамках базовых принципов ее устройства и функционирования. Политическая трансформация означает видоизменение политической системы в целом, но с сохранением ее генетических, т. е. цивилизационных, оснований. Что касается понятия политическая модернизация, то оно применяется для обозначения политики последовательного, поэтапного перехода определенных стран от одной стадии социально-экономического и политического развития к другой, более высокой, например, от традиционного общества к индустриальному.
Ход политики реформ определяется сложным переплетением объективных и субъективных факторов. Конечно, главным из них является соотношение социально-политических сил в обществе. Успех или неуспех реформ в значительной мере зависит от степени готовности правящей группы пойти на такие нововведения, которые действительно устраняют препятствия для нормального развития общества. Многое зависит также и от своевременности проведения необходимых преобразований. Как правило, запоздавшие реформы не приводят к желаемым результатам. Поэтому реформы следует проводить в надлежащее время и весьма умело, так как в противном случае они могут не только не снизить существующее напряжение, но и привести к революционным процессам, которых как раз и стремилась избежать правящая группа.
Классическим примером успешной политики реформ является «новый курс» президента США Франклина Рузвельта, осуществляемый в период 1933–1938 гг. Заслугой Рузвельта является то, что он сумел выделить главное во всем комплексе проблем, стоявших перед его правительством, а именно: необходимость активного государственного вмешательства в экономическую жизнь страны. Его реформы были направлены, с одной стороны, на государственную поддержку крупнейших монополий, а с другой – на создание системы социальной защиты широких слоев населения. В результате проведения такого курса Рузвельту удалось снять социальную напряженность и вывести общество на новый уровень развития. Такому примеру затем последовали правительства и других стран Запада, где опыт проведения аналогичных реформ оказался столь же успешным. При этом были сохранены в целом социально-экономические и политические основы общества, а положение господствующих социальных сил существенно не изменилось.
Есть все основания квалифицировать как успешную политику реформ, которую проводит с конца 70-х гг. XX в. руководство Китая. Суть происходящих здесь изменений состоит в преодолении одноукладности экономической жизни. Опыт различных стран показывает, что многоукладная, а значит, и рыночная экономика является мощным фактором общественного развития: она снимает опасность застоя, стимулирует соревновательность, повышает производительность труда. Поэтому в Китае в ходе реформ государственный сектор хозяйства, который остается ведущим, дополняется индивидуальным и частным укладами, а также сектором, основанным на иностранном капитале. При этом основы общественно-политического строя в целом остаются неизменными. В результате такой политики КНР по своему экономическому потенциалу смогла превратиться во вторую державу мира. И напротив, неумело проводившаяся политика реформ руководством бывшего СССР не только не улучшила социально-политического положения в стране, но и обернулась распадом этого еще не так давно великого и могучего государства.
Контрреформы (от фр. contre – против и reforme – преобразовываю) – это частичный или полный отказ от общественных нововведений, которые были осуществлены в результате политики реформ. Причиной контрреформ могут быть «перегибы», допущенные в ходе реформ и сочтенные правящей группой впоследствии чрезмерными. Чаще всего в основе курса на контрреформы находится стремление политической элиты вернуть себе утраченное в результате уступок, которые она была вынуждена сделать ранее. Однако необходимость в контрреформах может возникнуть и в результате роста социальной напряженности, вызванной ранее проведенными реформами. Последние ведь не всегда осуществляются в интересах широких социальных слоев, они могут и ущемлять их интересы. Кроме того, реформы иногда приводят и к обратному эффекту: вместо ожидаемых положительных результатов вызывают еще большее углубление социальных противоречий. Классическим примером политики контрреформ является деятельность в 1880-х гг. правительства русского царя Александра III, которое пересмотрело и упразднило целый ряд нововведений, осуществленных в 1860-х гг. Александром II.
Термин «революция» (от лат. revolutio – поворот, переворот) означает глубокое качественное изменение в развитии каких-либо явлений природы, общества или познания. Социальная революция – это резкий, скачкообразный переход от одной общественно-политической системы к другой. Причем процесс этот осуществляется, как правило, в ходе открытого столкновения противостоящих социально-политических сил, выходящего за рамки существующего институционального механизма передачи высшей власти. В результате революции господствовавшие прежде социальные группы, уже ранее фактически утратившие свое экономическое господство, теряют и свое привилегированное положение в системе политических отношений. При этом появляется новая правящая элита, которая начинает управлять обществом на основе других социальных ценностей и посредством другой системы политических институтов.
В марксистской аналитической традиции в качестве объективной основы социальных революций указываются противоречия между производительными силами общества и существующими производственными отношениями, а также противоречия между складывающимся новым способом производства и прежней системой политических отношений. Проявлением этих противоречий выступает рост социальной напряженности, что при определенных условиях сможет привести к открытому противоборству между господствующими и подчиненными социальными группами. Среди этих условий далеко не последнее значение имеют такие факторы, как неспособность правящей группы прислушиваться к существенным требованиям своих политических оппонентов; радикальная критика со стороны идеологов революционных сил существующей несправедливости; возникновение вооруженных общественных групп, готовых использовать насилие, и др.
Исследователи указывают другие причины, порождающие революции. Главной или во всяком случае наиболее важной из них признается стремление людей к равенству. При этом подчеркивается значение несовместимости значительного неравенства в распределении социальных благ со стабильным политическим процессом. Приведем высказывание на сей счет французского историка и политического деятеля Алексиса де Токвиля, которое в той или иной мере разделяют многие современные авторы: «Почти все революции, изменявшие жизнь народов, совершались либо для того, чтобы укрепить, либо для того, чтобы уничтожить равенство. Удалите второстепенные факторы, рассматривая причины крупных волнений, и вы почти всегда обнаружите неравенство. Причинами волнений выступала то беднота, хотевшая захватить имущество богатых, то сами богачи, пытавшиеся поработить бедных. Поэтому, если бы вам удалось создать такое общество, в котором у каждого было бы что терять и не было бы особого соблазна кого-то грабить, вы бы многое сделали для установления мира на земле» [77. С. 459].
В политической науке общепринятым является положение, что революции происходят при особом стечении исторических обстоятельств в развитии той или иной страны.
Ошибочным было бы полагать, что революции являются результатом политического заговора одиночек или произвольных действий изолированного от масс меньшинства. Как заметил американский публицист Уендел Филлипс, «революций не делают, революции наступают». Еще образнее эту мысль выразил русский философ Н. А. Бердяев: «Революция никого не спрашивает о своем праве, она стихийна и подобна геологической катастрофе» [7. С. 184]. Таким образом, революции вырастают как результат особого характера предшествующего общественного развития, имеют в своей основе ряд факторов объективного и субъективного порядка.
В своем зарождении и развитии революции подчиняются определенной логике, проходят через ряд этапов. В частности, в развитии социальной революции могут быть выделены следующие этапы: 1) вызревание революции; 2) революционный взрыв; 3) победа и консолидация революционных сил; 4) институционализация новой системы власти и новой системы общественных отношений.
Этап вызревания революции характеризуется нарастанием противоречий во всех сферах общественной жизни, ростом социальной напряженности и разочарованием масс существующим общественным порядком. Одновременно происходит расстройство функционирования политической системы; правящая группа и установленный ею политический режим утрачивают легитимность. Все большим числом людей властвующая элита рассматривается как паразитический слой, безразличный к проблемам общества. Как итог данного этапа выступает социально-политическая обстановка, непосредственно предшествующая революционному взрыву которую принято называть революционной ситуацией.
Революционный взрыв представляет собой открытое столкновение с применением насильственных акций, между правительственными силами и вышедшими из повиновения массами. Итогом его может быть или победа или поражение восставших. Победа означает, что социально-политический переворот стал свершившимся фактом, в результате чего власть перешла в руки лидеров восставших. В случае равновесия сил противоборствующих сторон время открытых вооруженных столкновений между ними может оказаться довольно продолжительным. В этих условиях предугадать итог революционного процесса практически невозможно.
Впрочем, как показывают политические события, произошедшие в ряде стран в последней четверти XX – начале XXI в., революционный переход государственной власти от одних политических сил к другим может быть осуществлен и без применения средств насилия. Это зависит от соотношения социально-политических сил в стране и на международной арене, доступа революционеров к рычагам власти и средствам массовой информации. Тем не менее, пусть в мягкой форме, но массовые выступления против существующих властей и их политического курса все же являются непременным этапом и подобных революций. В политической публицистике такие революции получили название «бархатных», «цветных», «оранжевых» и т. п.
В отличие от классических революций, которые не покушаются на цивилизационную идентичность страны, «оранжевые», или неклассические, революции нацелены на смену цивилизационной парадигмы развития общества, геополитической ориентации государства, оснований легитимности политической системы. Более того, в ходе такого рода революций меняется источник легитимности правящей группы: в качестве такового выступают уже не столько внутренние, сколько внешние социально-политические силы.
Если революционное движение побеждает, обычно уничтожаются институты прежнего политического режима. Этим открывается третий этап революции – этап консолидации занявших господствующее положение политических сил. Данный этап является одним из самых сложных в развитии революции. Главная задача, которую приходится решать победившей группе, – это овладение всеми рычагами управления, создание нового административного аппарата. В этот период между руководителями революции почти неизбежно возникают разногласия относительно дальнейшего политического курса. Нередко судьба творцов революции оказывается трагичной: одни уходят в безвестность, другие оказываются в ссылке, третьи расстаются с жизнью, четвертые начинают борьбу против нового режима.
Период консолидации сменяется четвертым этапом революционного процесса, который Л. С. Санистебан называет институционализацией. Этим термином она обозначает процесс создания новых экономических, политических, культурных и иных социальных структур, определяющих в будущем облик общества в целом. Составной частью данного процесса является конституирование новой политической системы общества, институты которой призваны служить интересам победивших социально-политических сил. Созданные в ходе революционного процесса политические институты затем становятся объектом защиты со стороны новой правящей группы, в том числе и с применением средств физического насилия.
Необходимо подчеркнуть, что революции предполагают не только отрицание прежнего социально-политического строя, но и утверждение отличного от него общества будущего. Это порождает большие надежды у широких социальных слоев населения, устремляющих свои взоры на общественный идеал, провозглашенный революцией. Однако в действительности наблюдается большое расхождение между идеалами революции и их конкретным воплощением. Со временем становится ясно, что их реализация, преобразование общества в целом являются чрезвычайно трудной задачей, которая может быть решена лишь в течение длительного исторического периода.
Как же ведут себя после победы революции отстраненные от власти социально-политические силы? Как показывает опыт всех революций, эти силы редко смиряются с потерей своего прежнего положения. Поэтому революционный процесс сопровождается, как правило, контрреволюционными выступлениями.
Контрреволюция (от фр. contre – против и revolution – революция) – это политическое движение отстраненных от власти социально-политических сил, ставящее своей целью свержение установившегося в результате победы революции общественно-политического строя и возвращение себе прежних позиций в обществе. Контрреволюционные действия могут осуществляться в таких формах, как вооруженное сопротивление, гражданская война, мятежи, заговоры, акты диверсий, иностранная интервенция, блокада и т. п.
Исход контрреволюционного движения может быть различным. В одних случаях оно стимулирует консолидацию широких социальных слоев вокруг революционной элиты, чтобы не допустить возврата прежних общественных порядков. При таком повороте событий наступает быстрое поражение контрреволюции. В других случаях противоборство революции и контрреволюции оказывается затяжным, исход которого неясен. В третьих случаях это противоборство может привести к поражению революции. Если контрреволюция берет верх, то сразу же начинается этап открытой реставрации власти ранее свергнутых групп. Конечно, контрреволюционные движения, если они возникают, стремятся представить себя выразителями народного протеста против жестокостей революции. Однако реставрация старых порядков, как правило, уже не может полностью устранить преобразований, осуществленных революцией.
Таким образом, политический процесс, ход изменения политических систем может характеризоваться самой различной динамикой. Скорость и размах этих изменений варьируются в весьма значительной степени. На одних этапах исторического развития общества на протяжении продолжительного времени видимых изменений в политической жизни почти не наблюдается. Такой режим функционирования политических систем характерен, как правило, для обществ, находящихся на низкой ступени экономического развития, для так называемых традиционных обществ. На других этапах развития общества при переходе от одной стадии экономической зрелости к другой политический процесс развивается чрезвычайно высокими темпами, социальные изменения приобретают революционный характер. Поразительной особенностью современных политических систем является то, что почти все они возникли именно в результате социальных или национально-освободительных революций. На третьих этапах общественного развития политический процесс осуществляется в режиме модернизации, совершенствования политических институтов путем реформ.
Этап политической модернизации ныне характерен для многих развивающихся молодых государств. В современной литературе понятие «политическая модернизация» помимо своего широкого смысла (приводить политическую систему к современному виду) имеет также и специфический смысл, который будет рассмотрен далее.
15.2. Политическое развитие и модернизация
Понятие политического развития и его критерии
Мы уже пользовались понятием «политическое развитие» для характеристики динамики политических систем. Ввиду значимости данной категории политической науки рассмотрим ее содержание более подробно.
Понятие «политическое развитие» вошло в научную литературу во второй половине XX в. и применяется оно для характеристики содержания процесса изменения политических систем. Данным понятием обозначается не просто факт изменений в системе политических отношений, а качественные сдвиги в политической системе общества – процесс возрастания способности политической системы постоянно адаптироваться к усложняющимся экономическим и социальным условиям, быстро и эффективно реагировать на появление новых общественных интересов и требований, создавать новые политические институты и вырабатывать адекватные складывающимся условиям формы их деятельности. Понятие политического развития, таким образом, находится в диалектической взаимосвязи с более широким понятием общественного развития.
Принципиально важным является вопрос о критериях политического развития. С общенаучной точки зрения, в качестве основного показателя развития любого системного образования является его усложнение, его переход от простого к сложному или от менее сложного к более сложному состоянию. Результатом такого характера изменений является повышение способности системы выполнять свое основное предназначение в составе более общего образования. Это положение в полную меру относится к политическому развитию и, в частности, к развитию политических систем. Отличие между простыми и сложными политическими системами состоит не в их сущности, т. е. не в их социальной роли, а в степени дифференциации их функций и специализации их институциональных составляющих. Иными словами, простые и развитые политические системы практически совпадают по их основному общественному предназначению, но различаются по своим структурным элементам и функциональным возможностям. Страна становится политически более развитой, если ее политическая система изменяется в направлении более высокой способности обеспечивать сохранение и развитие данного политического сообщества.
Приведенный основной показатель политического развития можно представить в виде ряда частных критериев. К примеру, американский политолог Л. Пай, выделяет три критерия политического развития: 1) структурная дифференциация системы; 2) способности системы; 3) тенденция к равноправию [92. С. 309; 130. Ч. II. С. 76].
Структурная дифференциация находит свое выражение в увеличении числа компонентов политической системы и в их функциональной специализации. Эти изменения отражают процесс усложнения общественных отношений вследствие объективной тенденции возрастания многообразия человеческой деятельности и появления новых социальных интересов. Действенность политической системы напрямую зависит от степени дифференциации ее структуры и функциональной специализации ее институциональных компонентов.
Способности политической системы находят свое выражение в следующем: в способности быстро адаптироваться к новым социальным проблемам, гибко и эффективно реагировать на поступающие из внешней среды системы импульсы и требования; в способности мобилизовать имеющиеся ресурсы (людские и материальные) для решения стоящих перед обществом задач; в способности системы обеспечивать свое собственное выживание посредством создания предпосылок для утверждения лояльных для нее форм поведения граждан.
Тенденция к равноправию как параметр, или критерий, политического развития также находит свое выражение в ряде факторов: в расширении участия граждан в политической деятельности и, главным образом, в переходе от простой готовности подчиняться требованиям властей к культуре участия, ориентированной на активную роль в обеспечении функционирования институтов политической системы; в усилении универсального характера юридических законов, которые становятся применительными к максимально возможному числу граждан; в привлечении на государственные посты граждан в соответствии с их личностным достоинством, т. е. в зависимости от их образования, компетентности и способностей.
Типология политических систем по критериям их развитости
Сравнительный анализ различных политических систем по указанным параметрам позволил американским политологам Г. Алмонду и Дж. Пауэллу выделить следующие три их типа или степени их развитости: примитивные, традиционные и модернистские [92. С. 177].
Примитивные системы характеризуются слабой (ограниченной) структурной дифференциацией власти и внутренней замкнутостью. В таких системах в одном лице могут совмещаться функции политического, религиозного и хозяйственного руководителя. Сознание участников сообщества замкнуто на своем непосредственном окружении: жителях деревни, членах клана или племени. Очевидно, что примитивные системы присущи сообществам, находящимся на начальной стадии своего политического развития.
Традиционные системы, или политические системы традиционного общества, обладают явно выраженной дифференциацией институтов власти, т. е. наличием законодательных, административных и судебных органов. Для таких обществ характерна определенная культура властвующего субъекта; что же касается подвластных, то они являются носителями подданнической культуры. Типичными примерами таких систем являются политические системы феодальных обществ или современные монархии традиционного типа.
Модернистские, или современные, системы присущи обществам индустриального типа. Они характеризуются высокой степенью дифференциации политических институтов – как государственных, так и негосударственных. Власть в таких системах разделена на законодательную, исполнительную и судебную ветви, каждая из которых также имеет сложную внутреннюю структуру. В модернистских системах действуют политические партии, общественные организации (группы давления), различные формы самоуправления граждан. В этих условиях развивается культура участия, люди из простых подданных, т. е. пассивных объектов политики, превращаются в добровольных и активных участников политического процесса. Модернистские системы открыты для своего дальнейшего развития.
Очевидно, что и все другие типологии политических систем, которые рассматривались ранее, так или иначе основываются на понятии политического развития и критериях такого развития.
Таким образом, политическое развитие в изложенном понимании есть процесс приобретения политической системой новых позитивных качеств и, как следствие, новых возможностей выполнять свою основную функцию в рамках социальной системы более общего порядка, а именно общества в целом. При таком понимании политического развития под эту категорию попадает уже рассмотренное понятие реформы как способа адаптации политической системы к новым социальным потребностям. Однако среди различных разновидностей реформ с точки зрения обеспечения развития политической системы особый интерес представляет политическая модернизация, поскольку по своим целям она сродни революционным преобразованиям общества. Рассмотрим эту разновидность реформ более подробно.
Понятие и пути политической модернизации
В общеупотребительном смысле под модернизацией (от фр. moderne – современный) понимается изменение чего-либо соответственно требованиям современности. Однако понятие «политическая модернизация» заключает в себе более широкий смысл, чем просто придание политической системе того или иного общества современного вида. Оно фактически является синонимом понятия «модернизация общества», под которым в научной литературе принято понимать процесс перехода от традиционного общества, т. е. основанного на аграрном хозяйстве, имеющего сословную социальную структуру и традиционные этические нормы в качестве регулятора общественных отношений, к индустриальному обществу, основанному на машинной технологии производства и рациональных принципах организации различных сфер жизнедеятельности людей. Модернизированное в указанном смысле общество выступает как результат политики внедрения в производство достижений научно-технического прогресса, преобразования на новых началах социально-экономических и политических отношений, всей системы социальных ценностей и норм.
Согласно концепции политического развития, процесс модернизации западных стран, прежде всего Западной Европы, США и Канады, начался в XVIII в. и охватывал эпохи первой промышленной революции, разрушения наследственных сословных привилегий и провозглашения равных гражданских прав, становления институтов представительной демократии. Считается, что здесь этот процесс носил характер естественной эволюции общества и осуществлялся в следующей последовательности. Сначала происходили перемены в духовной сфере (Возрождение, Реформация и особенно Просвещение). Затем трансформировалась экономическая сфера общества, т. е. вызревали новые интересы и формировался новый экономический уклад, основанный на капитале. В результате этих изменений стала расширяться область деятельности людей, напрямую не связанная с государством, т. е. стало складываться гражданское общество. И лишь после этого произошло преобразование политической системы, которая позволяет обеспечивать представительство реальных социальных интересов и массовое политическое участие. Если на заре XIX в. западноевропейские страны все еще оставались сельскохозяйственными, то к началу XX в. здесь промышленная цивилизация практически сменила земледельческую.
В настоящее время понятие модернизации общества употребляется главным образом применительно к странам, которые еще не осуществили или не завершили переход от традиционного к современному индустриальному обществу. Практически это все страны незападной части мира. В 50-60-е гг. XX в. среди авторов концепции модернизации господствовала идея однолинейности общественного развития. Считалось, что одни страны отстают в своем развитии от других, но все они должны будут пройти один и тот же по своему содержанию путь модернизации. При этом не подвергалось сомнению, что именно западные страны ушли вперед в своем социально-экономическом, политическом и духовном развитии и что культура Запада есть и должна быть культурой всего мира.
Поэтому суть модернизации незападных стран первоначально понималась как их вестернизация (от англ. west – запад), т. е. как процесс перенесения в развивающиеся страны западных устоев в различных областях жизни. Модернизация же политической системы рассматривалась как утверждение в этих странах политических институтов и форм политической жизни по западному образцу, т. е. как процесс демократизации.
В 70-90-е гг. XX в. модернизацию стали понимать уже не столь односторонне. К этому времени исследователи в большинстве своем стали приходить к убеждению, что западная цивилизация уникальна, но все же не универсальна. В связи с этим проблематичным стал вопрос о целесообразности и, главное, возможности копирования другими странами западных социальных институтов, ценностей и норм. Вопрос встал и в другой плоскости: должны ли незападные общества отказаться от своих национальных культур и принять основные ценности западной культуры? Предпринимавшиеся попытки лидеров незападных государств (Турция, Япония, Сингапур, Тайвань, Южная Корея, Саудовская Аравия, Иран) модернизировать свои страны на основе западных социальных ценностей скорее убеждают в том, что эти страны стали современными, но не западными. В последние десятилетия модернизируется, однако при этом не вестернизируется, и китайское общество.
Как видно, модернизация и социально-экономическое развитие не требуют и не создают культурной вестернизации. Более того, они способствуют возрождению и обновлению национальных культур. Так, многие представители элит незападных стран, получивших образование в странах Запада, в ходе совершенствования хозяйственных механизмов своих социальных систем стремятся поставить индустриальные технологии на службу традиционным национальным ценностям. В настоящее время в умах исследователей и политиков все в большей мере утверждается мысль, что приоритетной целью модернизации являются экономические и технологические нововведения при сохранении цивилизационной идентичности трансформирующихся обществ.
Вопрос о стратегии и конкретных путях модернизации той или иной страны и сегодня остается предметом достаточно острых дискуссий. Что касается политической сферы, то аналитики либерального направления, видным представителем которого является американский политолог Р. Даль, считают, что основным критерием модернизации выступает наличие в обществе конкурирующих элит и степень вовлеченности рядовых граждан в политику. Поэтому, с их точки зрения, в качестве магистрального направления политической модернизации является демократизация институтов политической системы и норм политической жизни. Авторы консервативного направления, в числе которых и американский политолог С. Хантингтон, наоборот полагают, что модернизированность политических институтов связана не с уровнем их демократизации, а с их прочностью и организованностью, гарантирующими приспособление к постоянно меняющимся социальным целям, за которые борются включающиеся в политическую жизнь широкие слои населения. Поэтому сторонники данного подхода считают, что только жесткий авторитарный режим, контролирующий порядок, может обеспечить достижение целей модернизации, главными из которых признаются переход к рынку, обеспечение национального единства и устойчивого развития общества.
Видимо, есть определенный резон как в первом, так и во втором подходах к проблеме характера и путей политической модернизации. Скорее всего, не существует какого-то единственно правильного решения, применимого ко всем вставшим на путь модернизации странам. Кроме того, как заметил известный российский аналитик А. С. Панарин, политика модернизации чревата опасностью появления рецидивов тоталитаризма, поскольку тотальное разрушение прошлого и тотальный контроль над настоящим прямо вытекает из модернистской доктрины, если она решается быть последовательной. При этом не следует думать, что такая опасность устраняется простой заменой социалистического модернистского проекта либеральным [57. С. 104].
Что же касается содержания модернизации, то понимание ее как процесса перехода от традиционного к индустриальному обществу позволяет предполагать, что его объективным результатом в различных странах станет утверждение в основных сферах жизнедеятельности людей более или менее схожих социальных институтов. Это предположение прямо вытекает из сути процесса индустриализации. Даниел Белл в своей книге «Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования» делает однозначный вывод о том, что «все индустриальные общества имеют некоторые общие черты (курсив наш. – В.М.): повсюду распространена одинаковая технология; одинаково и качество технологических и инженерных знаний (а также учебных заведений, которые их представляют); примерно одинаковые наборы профессий и видов труда» [6. С. 99]. Несомненно, что одинаковая технико-экономическая инфраструктура неизбежно будет приводить к появлению схожих элементов и в других сферах индустриальных обществ.
В контексте изложения данной темы отметим, что в качестве результатов модернизации любой страны предполагаются черты, свойственные индустриальному или, что по сути одно и то же, модернистскому обществу:
• в экономической сфере – утверждение в производстве индустриальных технологий, основанных на использовании капитала, рыночных отношений и технических достижений; создание развитого промышленного сектора экономики и формирование сферы услуг;
• в социальной области – преодоление элементов сословности в общественных отношениях; расширение области новых целерациональных связей между индивидами, основанных на профессиональных и рыночных критериях;
• в политической сфере – образование и развитие централизованных государств; создание разветвленной политической системы с функциональной специализацией ее институтов, в рамках которых различные социальные слои и группы получают возможность выражать и отстаивать свои интересы; формирование конкурирующих, модернизаторски ориентированных элит; постоянное расширение вовлеченности граждан в политику; становление правового характера государства и структур гражданского общества;
• в духовной сфере – дифференциация ценностных ориентаций различных категорий граждан; развитие систем образования и научных учреждений; секуляризация общественного сознания и становление идейного многообразия; развитие средств массовой информации и коммуникации.
Разумеется, приведенные параметры модернистского общества могут варьироваться от страны к стране в зависимости от исходного уровня их исторического развития, национальных особенностей и культурного своеобразия. Руководству каждой страны, вставшей на путь своей модернизации, приходится искать собственные пути социально-экономического, политического и культурного развития с учетом национальной специфики, имеющихся теоретических подходов и опыта индустриально развитых стран.
Стратегия общественного развития Беларуси
Оказавшись в конце XX в. в новой для себя геополитической ситуации, Беларусь встала перед проблемой выработки стратегии своего социально-экономического и политического развития в XXI в. Задача заключается в поиске такой модели организации общества, которая была бы адекватна историческим особенностям страны и тенденциям развития современного мира. Именно в таком направлении должен быть ориентирован вектор политической стратегии общественного развития, если ее авторы рассчитывают на сколь-нибудь успешную результативность своей деятельности. С этой точки зрения, представляется чрезвычайно важным дать правильные ответы на следующие вопросы:
• являлось ли советское общество, органическую часть которого составляла Беларусь, закономерным результатом предшествующего исторического развития страны или оно стало порождением исключительно волюнтаристских устремлений политического руководства?
• осуществлялось ли развитие советского общества в русле мировых тенденций или оно происходило в полном противоречии с ними?
Ответ на первый вопрос состоит в следующем. Мы не считаем, что советское общество явилось порождением исключительно субъективной воли руководителей страны и что по этой причине его следовало непременно отправлять «на слом». Конечно, в его облике, как и в облике любого другого государства, есть печать индивидуальных особенностей его руководителей. Однако возникновение советского общества, равно как и советской экономической системы, было предопределено объективными обстоятельствами, т. е. оно явило собой в достаточной мере адекватный ответ на вызов истории, перед которым оказалась страна в начале XX в. Как уже отмечалось, советский общественный строй был не отклонением от магистрального направления русской истории, а ее закономерным продолжением и развитием. Известно, что российский капитализм практически не знал стадии свободной конкуренции. В отличие от стран Запада в России активно развивался государственный капитализм. Именно в ведении государства находились крупнейшие промышленные предприятия страны. Государство брало на себя также значительную часть расходов по развитию учреждений здравоохранения, образования, науки, культуры. В послеоктябрьский период русской истории эта тенденция проявляла себя в форме государственного социализма. Советское государство прямо-таки культивировало индустриальные технологии в производстве, развитие системы образования, профессиональной подготовки и учреждений науки. Во второй половине XX в. по основным параметрам советское общество превратилось в индустриальное и фактически стояло на пороге перехода в постиндустриальную стадию своего развития. К данному выводу еще ранее пришел такой бесспорный авторитет в западном научном мире, как создатель теории постиндустриального общества Д. Белл [6. С. СХ, 19, 154, 656].
Суть нашего ответа на второй вопрос заключается в следующем: развитие советского общества в целом и его экономической системы, в частности, шло хотя и своими специфическими путями, но все же в русле мировых тенденций. Вот мнение на сей счет другого видного американского ученого Дж. Гэлбрейта: «Современная капиталистическая организация и развитая социалистическая организация (имеются в виду промышленные корпорации и комбинаты. – В.М.) не противостоят друг другу. В широком смысле они движутся в одном направлении – не к неизбежной власти рынка, а к установлению общих требований технологии и массового производства, к созданию соответствующей планирующей организации, к аналогичным побудительным силам» [22. С. 386]. И если результатом данной тенденции в Советском Союзе стало общество «государственного социализма», о его специфических чертах речь шла ранее, то на Западе – это общество социальной рыночной экономики и социальное государство, суть которых также уже излагалась в учебнике.
Таким образом, как отечественный, так и западный опыт показывает, что современный мир характеризуется становлением нового типа технологической и социальной организации общества, имеющего в различных странах схожие черты. Коротко суть происходящих изменений можно определить как переход от индустриальной стадии развития общества к новой – постиндустриальной или, по иной терминологии, информационной стадии. Если индустриальный тип общества в своей основе имеет машинное производство, то постиндустриальный основывается на деятельности, связанной в первую очередь с получением, обработкой и использованием информации [6. С. СХ]. Этот переход сопровождается не только глубокими сдвигами в технологическом базисе и структуре производства, но и преобразованием всей системы общественных отношений. Иными словами, становление постиндустриальной цивилизации есть всеобщая тенденция. И поэтому в качестве эмпирического материала для выработки стратегических решений должен в равной мере рассматриваться как отечественный опыт, так и опыт других стран.
Приведенные положения подводят к выводу о том, что поиск стратегии общественного развития Беларуси, как и России, должен связываться не с идеей модернизации, предназначенной для стран, не имеющих опыта индустриального развития, и не с идеей формирования общества свободной рыночной конкуренции. Первое направление есть наше прошлое и пока еще настоящее, второе – прошлое индустриально развитых западных стран. Будущее же нашей страны, как и западной цивилизации, находится на пути постиндустриальной модернизации. Данная стратегия предполагает ориентацию на принципиально иные, нежели при индустриальной модернизации, параметры общества. Подчеркиваем: постиндустриальное общество на стадии своей зрелости предполагает практически полное вытеснение физического труда из производственного процесса и замену его трудом интеллектуальным. Это и есть главный признак общества постиндустриального типа. Очевидно, что общества в указанном смысле пока нет нигде в мире.
Стратегия постиндустриальной модернизации предполагает также и иную постановку задач по ее реализации на той или иной стадии этого процесса. Если исходить из реального состояния различных сфер белорусского общества, то на нынешнем историческом этапе к числу приоритетных задач его модернизации, с нашей точки зрения, могут быть отнесены:
• формирование: а) наукоемкой, б) ресурсосберегающей, в) экологозащитной экономики, способной обеспечивать материальные предпосылки для устойчивого социального, политического и духовного развития общества (нации);
• широкое внедрение информационных технологий во всех областях жизнедеятельности людей; мощная государственная поддержка перспективных направлений научно-теоретических исследований; всемерное развитие сети учреждений по разработке инновационных проектов;
• формирование человека, способного жить и действовать в условиях информационного общества, – физически здорового, образованного и профессионально подготовленного к использованию новейших технологий;
• разработка и реализация комплекса мер по охране здоровья женщин, созданию условий для гармоничного сочетания ими трудовой деятельности с выполнением материнских обязанностей;
• формирование сферы услуг в качестве преобладающего сектора экономики, т. е. создание разветвленной сети социальных учреждений и организаций по удовлетворению разнообразных потребностей населения и в особенности потребностей гуманитарного характера;
• развитие системы социально-политических институтов, призванных обеспечивать широкое и эффективное участие граждан в управлении делами общества и государства (демократизация жизни);
• обеспечение оптимального сочетания, с одной стороны, культурных ценностей, выработанных народом в предыдущие эпохи своего развития, а с другой – альтернативных феноменов культуры, формирующихся в процессе становления постиндустриального (информационного) общества.
В контексте данной стратегии на уровне государственной политики следует прежде всего определиться относительно характера будущей экономической системы нашего общества. Дело в том, что многоукладная рыночная экономика, формирование которой провозглашается едва ли не главным смыслом проводимых в постсоветский период реформ, не есть ни цель и ни задача постиндустриальной модернизации. В сфере экономических отношений переход от индустриального к постиндустриальному обществу выражается главным образом в новом уровне интеграции различных секторов хозяйства, в расширении государственного и общественно-кооперативного секторов производства, в международной экономической интеграции, в усилении роли государства в регулировании экономических процессов. Опыт индустриально развитых стран Запада показывает, что испытанный на эффективность путь развития проходит на одинаковом расстоянии как от тотальной плановой экономики, так и от ортодоксальной либеральной рыночной экономики. Поэтому, осуществляя приватизацию государственной собственности, нам следует найти свой оптимум в соотношении различных секторов производства, найти место национальной экономики в качестве эффективного звена региональной и мировой экономической системы.
Таким образом, в современных условиях в качестве стратегической цели развития Беларуси, как и России, которая может консолидировать и вывести общество на новый этап социального прогресса, выступает общественное устройство постиндустриального типа или, если брать только его технико-технологические аспекты, то это – общество, основанное на информационных технологиях. Базовыми социальными ценностями такой стратегии развития должны стать свобода, равноправие, социальная справедливость и солидарность. Ближайшим результатом ее реализации явится демократическое во всех отношениях общество, в котором будут доминировать государственный и общественно-кооперативный секторы экономики, использоваться административные и рыночные механизмы регулирования производства, обеспечиваться высокий уровень интеграции между производителями как внутри страны, так и с зарубежными партнерами. Это будет общество, в котором государственная политика подчинена созданию условий для удовлетворения всеми категориями граждан своих социальных потребностей и где уровень благосостояния человека обеспечивается в соответствии с количеством и качеством его труда.
В социально-политической литературе общественное устройство постиндустриального типа принято называть по-разному: «постиндустриальное общество», «информационное общество», «социально-демократическое общество», «рыночный социализм», «демократический социализм», «постэкономическое общество» и т. п. Все это варианты обозначения одной и той же формирующейся социальной реальности. Но, видимо, окончательное название нового типа общества далеко еще не определилось.
Необходимо отметить, что Беларусь выбор своего основного стратегического ориентира сделала именно в пользу формирования общества постиндустриального типа. Этот ориентир закреплен в первой статье Основного закона страны, которая гласит так: «Республика Беларусь – унитарное, демократическое социальное правовое государство». В принимаемых в последующем на государственном уровне программах и концепциях эта формула стала наполняться конкретным содержанием, определяющим задачи экономического, социального, политического и культурного развития страны на ближайшую и дальнюю перспективу.
Особенности общественного развития России
Излагая основные подходы к обеспечению развития Беларуси, целесообразно уяснить также особенности общественного развития России на современном этапе. Такая необходимость обусловлена тем, что эти две страны – Беларусь и Россия – осуществляют курс на всестороннюю интеграцию своих общественно-политических систем, целью которого является создание Союзного государства. Естественно, и Беларусь, и Россия должны учитывать особенности друг друга при решении вопросов своего социально-экономического и политического развития.
Проблемы и задачи общественного развития в России, хотя и схожи с аналогичными проблемами и задачами в Беларуси, все же они имеют некоторые особенности. Как отмечают российские авторы [63. С. 471–481], для их страны прежде всего характерна непомерно огромная роль бюрократии во всех сферах жизнедеятельности общества. Этот феномен российской действительности на протяжении столетий является предметом особой озабоченности не только ученых и общественных деятелей, но и авторов творений художественной литературы: вспомним хотя бы произведения Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина, В. В. Маяковского, Ю. Н. Тынянова. Далее для большинства населения России, равно как и Беларуси, традиционно характерны патерналистские ожидания, т. е. стремление быть под опекой государства, отдельного его института или какого-либо должностного лица. С этим же связана и выключенность широких категорий граждан из политической жизни, массовая политическая инертность и иммобильность. Наконец, следует отметить также широко распространенный правовой нигилизм, отсутствие у значительной части населения привычки следовать правовым нормам во взаимоотношениях с властями.
Исходя из изложенного, перспективы общественно-политического развития России видятся прежде всего в решении следующих основных задач: создание многоукладной социальной рыночной экономики; решение проблемы оптимального сочетания между государственной и частной сферами контроля над экономическими ресурсами; становление открытой, свободной от каких-либо барьеров между различными слоями социальной структуры и, главное, многочисленного среднего класса; снижение роли государственной бюрократии во всех сферах жизнедеятельности российского общества; формирование политических институтов, ценностей и норм, обеспечивающих представительство в органах власти интересов различных социальных слоев, групп и категорий граждан; снижение патерналистических настроений в обществе, постоянное расширение включенности в политическую и общественную жизнь широких слоев населения, социальных групп и индивидов; создание эффективной системы органов федерального управления и местного самоуправления.
Как нам представляется, необходимой предпосылкой решения указанных задач модернизации такой огромной и сложной в этническом, конфессиональном и административно-территориальном отношениях страны, как Россия, является прочность и организованность всех институтов власти и особенно института президентства, повышение дееспособности органов государственного управления как на федеральном, так и на местном уровне. Ошибочно при этом было бы полагать, что данное условие вступает в противоречие с принципами демократии. Оно лишь означает, что специфике России отвечает консервативно-демократический тип политического устройства.
Таким образом, перед Беларусью и Россией, равно как и перед другими странами Содружества Независимых Государств, стоит историческая задача создания таких социальных институтов, ценностей и норм, которые позволяли бы постоянно и успешно адаптироваться к новым образцам социальных целей и обеспечивать устойчивое развитие этих стран. Очевидно, что модель их общественного развития, в том числе и политической модернизации, не будет в полной мере ни западной, ни восточной, ни административно-патерналистской. Скорее всего, она будет и той, и другой, и третьей. Словом, она будет синтетической, т. е. евразийской, вбирающей в себя как собственный опыт исторического развития, так и опыт западных и восточных стран, прошедших путь индустриальной модернизации и вступивших (США, Западная Европа) в постиндустриальную стадию своего развития.