Эти чужеродные части есть в нашем сознании и мировоззрении, но нельзя самому себя очаровывать ими, допуская, что они есть ваше мировоззрение. Надо дать оценку и осознать собственное отношение к подобным частям того, что считали своим мировоззрением. И вы увидите, что в одной части себя вы вполне определенно сомневаетесь в том, что говорите, но нисколько не сомневаетесь в том, что это надо говорить, когда рядом есть те, на кого это действует.
Это защитная оболочка вашей души, а не мировоззрение.
И есть другая часть мировоззрения, собственно Водма – то, что ведет вас по жизни. Оболочка защищает именно ее, позволяя вам, несмотря на давление общества, достигать именно своих целей. Почему Водму надо защищать и даже скрывать от других? Потому что, узнав про то, что вы действительно хотите, они могут помешать вам, навредить. Так кажется.
В действительности же, мы скрываем Водму от посторонних глаз, потому что в ней выражаются не просто желания, а желания вашей души. Они составляют Сердце Водмы. И удар по ним – это удар по вашей душе. Это больно.
Мы прячем свои Водмы и рассказываем о них только самым сердечным друзьям именно потому, что у Водм тоже есть сердца. И Водма, как это ни странно прозвучит, есть путь с сердцем, как говорил Кастанеда. Думаю, он вкладывал в это совсем иной смысл, но он определенно чувствовал, что в этом выражении есть сила. Вся сила, которая движет нами по жизни, живет в Сердце моей Водмы. Именно поэтому я прячу свое настоящее мировоззрение от других и закрываю его защитным мировоззрением, мировоззрением напоказ.
Для того, чтобы у прикладного психолога появилась хотя бы начальная возможность исследовать такое психологическое понятие как «мировоззрение», он должен разделить этот большой и запутанный предмет на более простые части. Первая из них – защитное мировоззрение, мировоззрение напоказ. Вторая – мое действенное мировоззрение, или Водма. Третье – Сердце Водмы, или желания моей души, ради которых я избираю, а точнее, изыскиваю миры, в которых моя душа сумеет достичь совершенства.
Глава 6Мое мировоззрение
Я не стал разыскивать, что говорят о мировоззрении социологи и культурологи – для них это понятие еще не стало общепринятым. Тем не менее, сделанное мною описание понятия достаточно обширно, чтобы попробовать вглядеться в то, как оно уложено в моем собственном сознании.
Я произношу слово «мировоззрение», вглядываюсь в себя и понимаю, что за ним нет содержания. Вернее, я вижу, что знаю это слово, но не более того. Первое, что выскакивает из меня: конечно, я знаю, мировоззрение! И тут же приходит приводящее меня в замешательство ощущение, что я знаю слово, но не знаю, что такое мировоззрение. Что-то во мне начинает метаться и предлагает быстро сказать: мировоззрение – это система взглядов и представлений…То есть сдаться науке или общественному мнению.
В следующий миг я осознаю, что помехой для понимания как раз является это гнусное простонаучное словечко «система». Именно оно мешает мне, перекрывая, точно пробка, пути понимания. Взгляды и представления могут относиться к чему угодно, мировоззрением их делает именно то, что спрятали за этим языковым сорняком, который охотно предлагает использовать себя во всех тех случаях, когда надо подумать, но не хочется.
В сущности, все эти «системы», «рефлексы» и «психики» – патентованные лекарства от разума, что-то вроде косячков с травкой, которыми ученые дурманят себе мозги. Единственное, что дает использование простонаучья – это ощущение спокойствия. Налетел на провал в неведомое, испугался, судорожно выкурил косячок, пожадал, как говорили мазыки, и вот над пропастью появилась заплатка: здесь нет мин, рыбы и неведомого. Здесь все просто и понятно: система!
Простонаучье – это великая сила…Она способна побеждать неведомое, страх и бесконечность…Священная плесень научного сообщества, взращиваемая огромным числом одурманенных прогрессом религиозных фанатиков, чтобы вводить себя в состояние легкого транса, в котором их может посетить Учитель, а может и Бог…
Я не могу понять, что такое «мировоззрение», иначе как через привычные словосочетания, которые использую в действительной жизни, чтобы управлять либо чужим поведением, либо своими состояниями. А какие словосочетания мне известны? Я всматриваюсь в свое сознание и обнаруживаю, что их совсем немного – очевидно, что слово это еще новое в русском языке и не обросло значениями.
Но я точно использую выражения: мое мировоззрение не позволяет мне…Его мировоззрение допускает…В рамках моего мировоззрения это возможно или невозможно…У него прогрессивное или отсталое мировоззрение. Наверное, вспомнится что-то еще, но и из перечисленного можно сделать кое-какие выводы.
Мировоззрение ограничивает меня и предписывает, что допустимо, а что недопустимо. Это, безусловно, набор взглядов, и допустимы или недопустимы именно они. Значит, мировоззрение – это не просто способ видеть мир. Оно вообще не имеет отношения к миру и его видению.
Мировоззрение, с психологической точки зрения, – это выбор, какими взглядами пользоваться. Но как можно пользоваться взглядами? И что такое взгляды? Безусловно, что взгляды – это образы. В нашем сознании просто не бывает ничего иного, кроме образов. При этом образы, по сути, бывают только трех видов – образы вещей (самая большая из которых – мир), образы действия и образы себя. Но об этом я намерен говорить особо в другой работе.
Разум, обеспечивая выживание в этом мире, создает его образ из образов всего, что его заполняет, и использует их для того, чтобы научить меня выживать в этом мире. Для этого он берет образ меня и учит его действовать в образе мира. А потом применяет лучшие из образов действия в настоящем мире. Что из этих образов оказывается взглядами?
Как мы понимаем, взгляды предписывают, как относиться, то есть действовать, но взгляды не могут быть простыми образами действия, потому что такие образы уже есть, и они просто образы того, как надо действовать в тех или иных условиях. И ты просто действуешь, когда попадаешь в эти условия. Действуешь, и больше ничего.
Взгляды же нужно иметь, а можно высказывать. Более того, взгляды вообще создаются для того, чтобы их высказывать! Мировоззрение иначе может быть названо жизненной позицией, то есть отношением к чему-то. Точнее, мировоззрение состоит из множества таких «позиций», то есть отношений.
Но естественному человеку не нужно иметь отношение. Когда он голоден, он ест, когда его жизни угрожает опасность, он спасается, а не встает в позу и не излагает себя. Мировоззрение возможно лишь в обществе, потому что оно ничего не может изменить в мире-природе. Там его просто сожрут вместе с носителем, поскольку оно ни на что не может воздействовать, кроме своего хозяина, человека, попросту замедляя его. Иметь мировоззрение или отношение к чему-то там, где надо жить мгновенно – увидел-сделал, – вредно, как путы на ногах.
Мировоззрение, отношение и вообще взгляды не действуют на природу, зато действуют на человека. Значит, они рождаются и живут только в мире-обществе. И вот там они неожиданно оказываются действенны, потому что способны менять этот мир. Гуманистическое мировоззрение вкупе с мировоззрением демократическим коренным образом изменили современный мир, то есть общество. И продолжают его менять, управляя множеством людей.
Причем мы говорим: современное демократическое мировоззрение коренным образом изменило наш мир, – понимая, что меняло оно лишь общество, но при этом не в силах избавиться от ощущения, что меняет оно и землю. Просто потому, что земля тоже изменилась за последние века. Конечно, меняли её люди, то самое изменившееся общество. Но меняли они её только потому, что сменилось мировоззрение.
Значит, наше мировоззрение – действенное орудие творения миров. Кто же действует? Не тела.
Телам нет дела до мировоззрений. Им достаточно образов действия. Но нельзя сказать, что действуют и души. Души, безусловно, требуют от нас чего-то – а именно, чтобы мы меняли мир, создавая для них те условия, в которых они будут чувствовать себя хорошо. Мировоззрение – вообще душевный выбор. Иметь его мы можем только по этому выбору и всегда выбираем из множества возможных именно то, что больше нам по душе.
Но души снаружи мировоззрений. Они выше их и используют, как орудия, почему и меняют время от времени.
Действует нечто посередине между телом и душой, нечто внутри мировоззрений. А поскольку мировоззрения – это орудия творения обществ, значит, действуют наши общественные тела – личности. Именно они-то и ведут себя в соответствии с тем или иным мировоззрением. Ведут сквозь миры, которые творят, то есть сквозь общества. Так рождается поведение.
Тут невольно вспоминается мне понятие Водьмы – образа жизни, который я избираю как путь к своей давнишней мечте, образа, который ведет меня сквозь миры.
Что такое Водьма? Как вы помните, это осмысление Стремнины – потока собственных желаний, – приложенное к внешним условиям. Но Стремнина – это не просто поток желаний, это поток душевных устремлений, накладывающихся на телесные потребности. Дикое сочетание противоречивых начал, разрывающих меня на части, будто я привязан к двум бешеным коням.
Усредняющая их усилий называется Стремянкой – это лестница, ведущая к тому, что я хочу достичь в этой жизни. Иное название ей – целеустроение. Водьма – это часть Стремянки, в которой скрыты душевные порывы.
Водьма – это то, что хочет достичь душа, то, к чему она меня ведет. И это путь, которым она хочет, чтобы я шел. Путь душевного выбора. Он почти невозможен, потому что ему мешает с одной стороны, стремнина моих желаний, с другой – общество, которое требует от меня определенного поведения и навязывает мне свои ценности. Поэтому я непроизвольно выстраиваю для себя такие пути, которые возможны с учетом всех условий, помех и сложностей. Стремянка или целеустроение – это наш действительный путь по жизни. Иначе в этом мире не выжить и не прожить к своим целям. И сколько бы мы ни мечтали в Водьмах, на деле имеем одни Стремянки.