В таких телах может прятаться дух, бес, а может и бог…
Поэтому вернее было бы сказать, что поведение рождается тогда, когда какую-то задачу нужно решить под взглядами тех, кто тебя оценивает. Это могут быть люди, но могут быть любые другие существа, лишь бы они были способны на оценку, а ты бы эту оценку в их взгляде ощущал. И мы очень предрасположены ощущать такие оценки во взглядах, мы часто завешиваем картины, которые смотрят, оценивая, ругаем животных, которые смотрят, будто что-то про нас думают. Мы даже можем почувствовать, что нас рассматривает машина или лес, и посмеемся над собой, но изменим поведение…
Поведение рождается тогда, когда мы наконец-то узнаем в другом равного себе и понимаем, что от его оценки будет зависеть наше благополучие. Иными словами, когда мы понимаем, что от того, что Другой в нас рассмотрит, наша жизнь дальше пойдет немножко вверх или немножко вниз. Попросту, будем мы после этого жить немножко лучше или немножко хуже.
Жизнь, идущая вверх или вниз, что очевидно, это путь, состоящий из выборов или развилок-росстаней. И у каждой росстани стоит привратник, глядящий на нас и решающий, пропустить ли нас к нашей мечте. Почему жизнь, в которой нам не дали того, что мы хотели, оценивается как худшая, а жизнь, где мы получаем то, что хотим, как лучшая, мне кажется, очевидно. Но вот как на это наложились направления вверх и вниз, можно понять, только если принимаешь, что это жизнь души.
Простой человек, человек древности, в которой рождались языки, хочет жить лучше, потому что его душа пытается вернуть утерянный рай. Лучше – значит, в райском блаженстве. Битва за рай превращается в битву за вечное возвращение, хорошо изученную мифологами. Вся жизнь древнего человека, если рассматривать его как общество, посвящена возвращению утерянного изначального блаженства или рая. Весь мир, то есть всё общество и все человеческие сообщества, сражаются за то, чтобы мир не портился, чтобы он очищался, и проводят обряды, возвращающие ему состояние изначальной чистоты и покоя. Так рождается третье значение русского слова «мир» – покой.
Покой – это исходное состояние человека до появления личности и поведения. Это то блаженство, которое доступно нашим душам, если бы им удалось прорваться сквозь мир, в который они попали, как в ловушку.
Если задуматься, то это очень, очень важная битва! Ее ни в коем случае нельзя проигрывать, от нее слишком много зависит.
Вот поэтому человеку так важно овладеть правильным поведением, и человек готовит победы в каждой схватке этой битвы. Для этого он создает Образ мира и Образ себя. Слова эти современные, мазыки использовали иные, но поскольку у них было много имен для разных возрастных состояний этих образов, я сейчас не буду их называть. Достаточно понять одно: поведение рождается, когда я вожу образ себя внутри той части образа мира, которая соответствует вставшей передо мной задаче.
Именно там, в искусственных условиях, можно сказать, в лаборатории общественных отношений, и вырабатывается каждым из нас образ действия, который называется Поведением.
После того, как он готов, ему подбирается Лицо, и с ним впускается внутрь тело, которое и исполняет этот сложный обрядовый танец, призванный ублажить всех духов и богов, которые созерцают и оценивают нашу готовность вернуться в мир блаженства. И если мы не убедительны, нас отправляют на доучивание туда, где мы будем наказаны болью и плохим отношением.
Поведение – это всеобъемлющий обряд, который призван обмануть богов и отвести им глаза от несовершенств наших душ. Поведение – ложь, как ложь и личность. Это всего лишь способ сбежать из того класса, в котором мы проходим свой урок. Но оно очень показательно, оно говоряще. И говорит оно о том, как устроен настоящий мир.
Глава 8Ценности мировоззрения
Как это с очевидностью следует изо всех определений мировоззрения, что дают ученые, мировоззрение связано с двумя важнейшими понятиями – отношением и ценностями. Думаю, что эти понятия можно увязать в одно: ценностное отношение. Иначе говоря, если верить науке, в основе мировоззрения лежит способность человека относиться ко многим вещам своего окружения как к определенным ценностям, которые заставляют ради себя менять поведение.
Это значит, что прикладной психолог не сможет овладеть мировоззрением как рабочим орудием, если не поймет, как работать с ценностями и отношениями. Однако ценности еще со времен Аристотеля являются предметом особой науки, названной Этикой (она же Мораль или Нравственность).
Этика, если быть точным, то есть просто переводить греческое слово этос, должна бы быть наукой о нравах, но на деле она оказалась наукой о нравственных или моральных ценностях. Особенно ярко это проявилось в ней в Кантовском прочтении, да и вообще у немецких философов, вроде Ницше, Шелера, Виндельбанда, Риккерта, которые как-то уж очень много думали о том, как управлять своим народом с помощью этого орудия.
Впрочем, не обошли этику вниманием и другие нации. Во всяком случае, для крупнейшего англоязычного позитивиста девятнадцатого века Джона Стюарта Милля этика оказалась основой всей его логики и вообще социальной физики. Писал об этике и Кавелин. Но его работа осталась незамеченной, зато шумно гремели со своими этическими откровениями Владимир Соловьев, Николай Лосский, князь Кропоткин.
Я намерен посвятить этике особый раздел этой книги, поэтому не буду пока задерживаться на том, что это за наука, а наука эта вовсе не простая. Мне же сейчас гораздо важнее сказать несколько самых простых вещей, которые очевидны.
Первая: мировоззрения, как миры, в которых живут наши личности, являясь одновременно и путями, которыми душа преодолевает препятствия, стоящие на ее пути, ведут из состояния меня сегодняшнего к некоему иному состоянию. Состоянию предпочтительному и потому привлекательному, точнее, влекущему. Иначе мы бы и не сражались за его достижение.
Вот эта привлекательность того, что ждет нас в конце жизненного пути, соответствующего нашему мировоззрению, и есть Ценность, вложенная прямо в мир, существующая в мире и составляющая вершину целеустроения, с помощью которого я строю свое мировоззрение. Я создаю мировоззрения, исходя из того, что есть нечто, что так ценно для меня, что я ради него отрекаюсь и отказываюсь от всего остального, то есть от всех остальных возможных способов видеть этот мир, и живу так, будто есть только мир, разливающийся от этой избранной мною ценности.
Это значит, что ценность оказывается своего рода вершиной, к которой я стремлюсь. А поскольку я стремлюсь не только дойти до нее, но жить в соответствии с этой задачей, то ценность эта оказывается Вершиной моего мира, или его Маковкой, как говорили мазыки.
Но вершины – это, по сути своей, горы. А горы, как понимал это русский язык, – ступени, ведущие в верхний – горний – мир, значит, ступени возвращения Небес или утраченного Рая…
Вот и вся теоретическая, то есть созерцательная часть ценностного отношения, определяющего мировоззрение любого человека. Если он обретает мировоззрение, значит, он в пути. И воздействовать на его поведение можно лишь в том случае, если ты понимаешь, что он ведет себя так, а не иначе, потому что идет, потому что достигает своей вершины. Или утерял ее…
И ему надо помочь. Помочь либо достигать того, что он избрал, либо найти утерянную цель жизни, а вместе с ней и ее смысл. Либо сменить вершину, а с ней и мировоззрение.
Думаю, в этом суть работы прикладного психолога в части мировоззренческой.
Сама же эта работа всегда сводится к решению простейших разумных задач, которые стоят на пути человека. Их лишь надо вычленить из путаницы, в которую превращаются наши Стремянки, то есть целеустроения, в быту. Выделить и выстроить в виде задач разума. Но об этом надо рассказывать особо и в прикладной части.
Заключение мировоззрения
Итак, мировоззрение – это отнюдь не система взглядов и представлений. Мировоззрение для души – это способ или путь, каким она преодолевает мир людей, легший помехой на ее пути к мечте. Для личности же это полноценный мир, в котором она живет, пока не будет решена задача, ради которой такой мир творился.
Мировоззрения – это не взгляды, а искусственно создаваемые нами миры внутри мира людей. Если этого не учитывать, то невольно упустишь множество действенных вещей, без которых невозможна прикладная психология. По большому счету, чтобы помогать человеку или воздействовать на его поведение, сначала надо описать мир, в котором он живет. Тогда станет понятной большая часть причин, определяющих его поведение. Они просто станут очевидными.
Поэтому психологу стоило бы начинать знакомство с человеком просто с описания его мира. Как это сделать, я пока подробно рассказать не могу. Думаю, эта тема заслуживает особого исследования. Но в общих чертах это и так понятно любому думающему человеку.
Однако орудия прикладной психологии далеко не исчерпываются мировоззрением. Мировоззрения рождаются не сразу и к тому же меняются нами время от времени. Многие люди совмещают сразу несколько мировоззрений, используя их для прикрытия своего настоящего мира. Строятся все мировоззрения из того, чем заполнено наше сознание.
А оно заполнено образами, полученными с образованием и воспитанием. Ложатся же они все на Образ мира, который творится нашим сознанием с мига рождения. Никакая прикладная психология не возможна, если не учитывать все это.
Поскольку наша задача выйти к самым действенным частям сознания человека, мы идем культурно-историческим способом – от верхних слоев вглубь. Следовательно, следующим шагом, после мировоззрения, должно быть образование, которое, безусловно, приобретается нами после воспитания и обретения Образа мира. Но не время определяет связь образования с мировоззрением, а то, что образование в действительности вовсе не то, что мы привыкли о нем думать.
На деле образование – не способ обрести знания, а орудие обретения мировоззрения. В этом оно сходно с воспитанием, которое есть орудие творения нравственности.