Но мир людей – это мир тел, обретших души…И только в этом случае деятельность тел становится нравственной. Животные нравственности не имеют.
Глава 5Нравственные идеалы
Следующая, пятая глава «Задач этики» Кавелина уже гораздо больше этическая, чем психологическая. Поэтому подсказки психологу мне из нее придется извлекать. Они скрываются в понятии субъективных или нравственных идеалов.
Кавелин, строя этику, пытается говорить о том, как прививать эти идеалы, чтобы родилась «нравственная личность». Идеалы, которые он хотел бы привить, в сущности – христианские. И личность в итоге этих усилий должна родиться не нравственная, а высоконравственная, по сравнению с обычными людьми. Возможно ли это и чего будет стоить, я рассматривать не берусь. Я не этик, а психолог.
А как для психолога для меня ясно одно: нет человека, который бы не был личностью, и нет личности, которая не была бы нравственной. Человек, живущий в обществе, создает множество личин для защиты от него и для управления им и так творит себе личность. Сам способ творения личности, как вы понимаете, учитывает нравы общества и потому нравственен.
Вопрос не в том, отразилась ли общественная нравственность в личности – она там всегда и обязательно отразилась. Вопрос лишь в том, как она отразилась: послушно, как это бывает у хороших мальчиков и девочек, или наоборот, как сопротивление общественным требованиям, что создает плохих мальчиков и девочек. Кавелин, как этик, работает над тем, чтобы наше общество состояло из хороших людей. Оно, и правда, приятней…
Как психологи, мы будем исходить из того, что все люди обязательно нравственны, но лишь немногие высоконравственны, да и те не во всем дотягивают до собственных идеалов и до идеалов их воспитателей. Однако, вот ведь фокус! – даже те, кто осознает себя плохим мальчиком или девочкой, имеют идеалы высоконравственной личности. И это очевидно уже по тому, что оценить себя плохим можно только относительно знания какого-то хорошего поведения.
Человек, совершающий нарушение какого-то нравственного требования, знает, что заслуживает наказания с точки зрения общества. Сам он может быть с этим согласен или не согласен. И если он согласен, даже скрывая проступок, он будет непроизвольно искать наказания, а если не согласен, будет возмущаться. Как вы понимаете, и та и другая причина скрытности повлекут за собой разное поведение и тем выстроят разные задачи для психолога.
Не буду пока вдаваться тонкости прикладной работы, выложу ту нравственную основу, что разработал Кавелин. Итак:
«Настоящая суть этики – это субъективные идеалы, которые она ставит сознательной жизни и деятельности человека» (Кавелин, Задачи этики, с.961).
Это, безусловно, прикладная задача: создать в сознании людей некие личные идеалы, которые поменяют их жизнь. И мы точно знаем, что это возможно и работает. И христианство, приходя в этот мир, вносило свои идеалы, и коммунизм идеалами увлек полмира на саморазрушение. Идеалы можно создавать и ставить сознанию. И люди в состоянии их принимать.
Может ли это делать психолог?
Конечно, ничто ему в этом не мешает, как и быть, скажем, экстрасенсом или гипнотизером и помогать людям, попросту меняя их личности. Но психологическая ли это задача? Будет ли такой подход соответствовать самому нашему предмету?
Думаю, ответ очевиден: какой-то особо одаренный психолог в своей работе может применить и то, и другое. Но перестанет быть психологом.
Прикладной психолог, если хочет работать чисто, должен идти от изучения души пришедшего к нему человека. И помогать он должен только в том, что нужно этой душе. Все остальное – навязывание своих представлений, в общем-то, тот же коммунизм или фашизм, если довести это до крайней степени развития. Да и вдумайтесь сами: какая же это помощь другой душе, если ты просто вынул из нее ее собственное содержание вместе с уроком, ради которого она пришла, и вставил, как дискету с программой, нечто, удобное для тебя или общества?! С тем же успехом можно напоить человека успокоительными, как это делают психиатры с теми, кого не умеют лечить. И пусть ходит полутруп – убить, вроде бы, не убили…сажать не за что…
В общем, та часть этики, которая имеет отношение не к нравственности, а к высоконравственности, безусловно, оправдана в рамках этой науки, но никак не подходит психологии, поскольку подменяет ее предмет. Тем не менее, это надо знать, хотя бы для того, чтобы осознавать себя и свою науку:
«Характеристическая особенность всех этих идеалов та, что они имеют задачею и целью вывести человека из узкого, тесного круга обособленной индивидуальности и поднять его до идеального типа человека, – типа, сложившегося через отвлечение и обобщение качеств и свойств человеческой природы, признаваемых в данное время, при известных обстоятельствах и по господствующим понятиям и взглядам, за самые совершенные» (Там же).
Однако, осознавание предмета психологии – не весь психологический взяток, который извлекается из этических рассуждений Кавелина. В сущности, он описывает вторую сторону той задачи, с которой к вам пришел человек, – ее условия. Задача может не решаться только по двум причинам: либо разум человека недостаточно совершенен, либо он плохо знает мир, то есть не в состоянии учесть условий собственной задачи.
Как понять человека, Кавелин говорил в предыдущей главе, теперь он говорит о том, как понять условия его задачи. А что это за условия? Это всегда одно – Мир. Мир как природа, и мир как общество или сообщество. Кавелин, как юрист, всегда был государственником. И в своей Этике он, не замечая того, говорит от лица государства, невольно описывая устройство его нравственного воздействия через господствующие взгляды и понятия.
Но в любом сообществе будет то же самое. Оно точно так же будет «выводить человека из узкого, тесного круга обособленной индивидуальности», насаждая «идеальный тип» поведения, требующегося именно в этом сообществе. И воздействовать будет, либо насаждая господствующие взгляды и понятия, либо угрожая убить с помощью изгнания или уничтожения тела.
Чтобы понять человека, нужно понять, что его задача складывалась в подобных условиях, и он не справился, скорей всего, именно с тем, как променять свой идеал, свою душевную мечту на правильное поведение. Именно душевную, поскольку другие сбои, в которых не участвует душа, опять же не относятся к нашему предмету.
Я не буду рассказывать о том, какие идеалы Кавелин считал бы идеальными для создания из России идеального государства. Это взгляды его лично и его культуры. И вовсе не задача психолога выбирать из множества известных человечеству идеалов те, которые поддерживать. Его задача – помогать душе человека проходить свои уроки, а уроки так же различны, как и идеалы.
Но при всем этом я хочу показать, что мы часто не понимаем, насколько любые идеалы присутствуют в нас одновременно. И это нельзя не учитывать психологу.
Начну с плохих. Сейчас, когда весь мир играет в компьютерные игры, а это значит, когда в эти игры играют и все хорошие мальчики и девочки, видно, какую живую радость вызывает у них возможность сплутовать и обмануть своих врагов. Плут или вор – один из основных персонажей так называемых РПГ – ролевых игр. Как и убийца – то бишь воин – герой просто всех подобных игр.
И ведь мы никак не можем назвать всех, кто увлекается этими играми, плохими или безнравственными людьми. В жизни они одни, в мечтах и грезах – другие. И это означает, что идеал как мечта о жестокой или безнравственной (в смысле высоконравственности) личности живет в нас. Просто мы избрали другой путь, а игры используем как психотерапевтическую разгрузку.
Так же поразительно и то, как хорошие идеалы живут в самых плохих людях. Взять хотя бы тех же плутов и воров по жизни. Плут или трикстер – персонаж древнейшей мифологии. Народ постоянно восхищался ловким плутом и сохранил множество так называемых бытовых сказок, посвященных ворам и плутам. В мифологичности этого образа явно есть подсказка: он, говоря юнгиански, архетипичен, он – одно из оснований нашего разума. Приглядимся.
Кавелин призывает изменить мир:
«В числе этических идеалов на первом плане стоит стремление прежде всего к истине, правде и душевной красоте» (Там же).
Это то, чего еще нет, но к чему надо уйти. От чего?
«Везде, во всем, в глубине своей души и в сношениях с другими, стремясь прежде всего к истине, правде, душевной красоте. Ложь, обман, лицемерие, лукавство только кажутся самыми простыми, ближайшими средствами достижения практических целей; на самом деле, практический результат, сам по себе, как все объективное, не впрочем и легко изменяется, если он не закреплен нравственной стороной дела» (Там же, с.962).
Уйти надо от лжи, обмана, в сущности, от плутовства.
Но есть огромное сообщество людей – блатной мир, – который, как кажется, весь построен на лжи, обмане и лукавстве. Относятся ли к нему требования Кавелина? Вот ведь поразительное чудо: внутри своего сообщества блатные живут по очень строгим нравственным понятиям. Пожалуй, даже по более жестким, чем у нас. Почему? Да потому, что они живут в более тесном мире, где беспредел просто поведет к аду.
Приведу всего один пример: отношение к крысятничеству – воровству у своих. Крыса, как вы понимаете, не может украсть много. Но застигнутый за крысятничеством подвергается жесточайшему наказанию, и внутренний, то есть нравственный запрет крысятничать тоже чрезвычайно силен. Почему?
Что обычно ворует «крыса»? Мелочи, вроде пачки сигарет или чая из тумбочки возле шконки, то есть кровати. В чем же ужас этого преступления? И почему потребовалось вырабатывать нравственное отвращение к подобным деяниям? Да потому, что тумбочки эти нельзя запирать. Они на виду, они в тесном помещении, где все постоянно находятся рядом с ними, и если не будет нравственного запрета, то воровать из тумбочек будут всё и у всех. Даже блатные и воры в законе не окажутся защищены, потому что