Если же не захочет женщина идти с тобою, ты будешь свободен от сей клятвы моей; только сына моего не возвращай туда. (Быт. 24, 8)
Понятно, что Исаак должен был жить только в земле Ханаанской, обещанной ему и его потомству, а с родины Авраама должна была прийти к нему жена. Однако Авраам произносит эти слова, чтобы в пути Елиезера не мучили сомнения. И поклялся ему Елиезер. И когда пришел в Месопотамию, то обратился к Богу, прося знамения. Но Бог еще как бы не был его собственным Богом, он не познал Его внутренне, подобно своему господину. Елиезер верил Аврааму, и для него Бог был Богом Авраама, поэтому именно так он и называет Его. Однако вера в Бога Авраамова – это тоже высокая ступень веры, и потому всякая просьба Елиезера исполнялась. Вот Елиезер молится:
И остановил верблюдов вне города, у колодезя воды, под вечер, в то время, когда выходят женщины черпать.
И сказал: Господи, Боже господина моего Авраама! пошли ее сегодня навстречу мне и сотвори милость с господином моим Авраамом.
Вот я стою у источника воды, и дочери жителей города выходят черпать воду;
И девица, которой я скажу: «Наклони кувшин твой, я напьюсь» и которая скажет: «Пей, я и верблюдам твоим дам пить», – вот та, которую Ты назначил рабу Твоему Исааку; и по сему узнаю я, что Ты творишь милость с господином моим. (Быт. 24, 11–14)
Он как бы ставит условие, просит знамения от Бога. Зная нрав Авраама и Исаака, живя с ними в одном доме многие годы, управляя хозяйством, Елиезер хочет видеть в этой девушке образец любви к ближнему. Какой-то заезжий купец со множеством верблюдов проходит мимо – ну разве обязан кто-либо не только напоить его самого, но еще и начерпать воды всем его верблюдам? Притом Ревекка – своего рода княгиня в этой местности: Вафуил, ее отец, очень богат и почитается как князь. Представьте себе: княгиня подходит к какому-то проходящему с верблюдами купцу и говорит ему: «Не только тебя напою, но еще и всех верблюдов твоих!» И бежит, и приносит ведро за ведром, наполняя корыто, из которого верблюды пьют…
Но вспомним, как относился к пришельцам Авраам, как он любил гостей, как сидел у входа в шатер во время зноя и ждал; и как, увидев странников, поднимался им навстречу и кланялся до земли. И тогда мы поймем, что праведным свойственна именно такая любовь к человеку и такое преклонение перед образом Божьим в нем, и что они делают гораздо более, чем от них ждут.
Еще не перестал он говорить, и вот вышла Ревекка, которая родилась от Вафуила, сына Милки, жены Нахора, брата Авраамова, и кувшин ее на плече ее. (Быт. 24, 15)
У Авраама был брат Нахор, который, в отличие от него, остался в Месопотамии, в Харране, – его-то внучкой как раз и была Ревекка.
…Она сошла к источнику, наполнила кувшин свой и пошла вверх.
И побежал раб навстречу ей, и сказал: дай мне испить немного воды из кувшина твоего.
Она сказала: пей, господин мой. И тотчас спустила кувшин свой на руку свою, и напоила его. (Быт. 24, 16–18)
Возвращаясь от источника, нужно было снова подниматься в гору – а ведь при этом нелегко лишний раз набрать воду, тем более девушке: огромный кувшин (восточные женщины обычно носят его на плече) достаточно тяжел. И многократно возвращаться к источнику, вновь и вновь черпать, тем более для незнакомого человека, да еще для его скота, – признак не только благородства, но и праведности. Почему бы девушке не сказать: «Вот, на тебе кувшин, и пусть слуги твои носят воду» или: «У тебя целый караван, неужто начерпать некому?..» Ревекка не только не сказала ничего подобного, но с величайшей радостью бросилась выполнять просьбу первого встречного…
И, когда напоила его, сказала: я стану черпать и для верблюдов твоих, пока не напьются. (Быт. 24, 19)
Это уж совсем удивительно: девушка знатная, высокого рода, черпает для верблюдов постороннего человека! Да не всякий слуга, не всякая служанка станут это делать!..
И тотчас вылила воду из кувшина своего в пойло, и побежала опять к колодезю почерпнуть, и начерпала для всех верблюдов его.
Человек тот смотрел на нее с изумлением в молчании, желая уразуметь, благословил ли Господь путь его, или нет. (Быт. 24, 20–21)
Все произошло точно так, как он просил. Именно такое трудновыполнимое условие поставил Елиезер, и оно было выполнено – Бог дал ему верное и недвусмысленное указание.
Но что же символизирует Ревекка, сходящая к источнику и восходящая от него? Мы уже говорили, что она – символ души, познавшей истину. Душа нисходит в наш видимый мир, черпает «воду живую» и уносит ее с собой, поднимаясь снова в мир горний…
Когда верблюды перестали пить, тогда человек тот взял золотую серьгу, весом полсикля, и два запястья на руки ей, весом в десять сиклей золота;
И сказал: чья ты дочь? скажи мне; есть ли в доме отца твоего место нам ночевать?
Она сказала ему: я дочь Вафуила, сына Милки, которого она родила Нахору. (Быт. 24, 22–24)
Имя בתואל <Бетуэ́ль>, «Вафуил», созвучно с בית אל <бейт Эль> – «дом Божий», а имя מלכה <Милка́> пишется так же, как «малка» – «царица»: Ревекка «царского рода» и происходит из «дома Божьего». Об этом свидетельствуют и ее поступки, и ее обращение с прохожими, со странниками, потому что те, кто прообразовал Сына Божьего, Иисуса Христа, и его учеников, должны были быть нравственно им подобны. Дело в том, что величайший из царей земных, Мессия, пришел для того, чтобы послужить, чтобы отдать жизнь свою, чтобы стать рабом рабов на земле – только так можно было искупить падшее человечество. И те, кто причастны к дому Божьему, к тому же царскому роду, также ведут себя, как рабы рабов, а не как господа. Когда человек превозносится, надмевается, говоря: «Я лучше тебя, я выше тебя, умнее тебя», – это значит, что он рабского сословия; самопревозношение – первый признак раба. Когда человек служит другим людям, когда он живет ради них и исполнен к ним любви, то этим самым показывает, что он «царской крови», потому что таков царь Мессия и таковы придворные его.
И еще сказала ему: у нас в доме много соломы и корму; и есть место для ночлега. (Быт. 24, 25)
А ведь Елиезер не спрашивал о корме для скота, но только о ночлеге: праведник предупредителен и предлагает больше, чем у него просят. И приглашает Ревекка не одного человека, а целый караван: там же были слуги, десять верблюдов, множество имущества. И Ревекка отнюдь не предполагала, что этот человек приехал к ней как сват. Она думала, что он просто прохожий, заезжий купец; и тем не менее, несмотря ни на какие ожидавшиеся труды и затраты, она приглашает в свой дом целый караван. Но девушка не могла бы этого сделать, если бы не была уверена в щедрейшем гостеприимстве своих родственников. Она не сомневалась, что ее отец Вафуил, который был еще жив, как и брат Лаван, с величайшим радушием примут всех встреченных ею путников.
И вот когда посол Авраама, чье имя אליעזר <Элиэ́зер> означает «помощь Божья», увидел такой образ действий Ревекки, он взял два золотых браслета и надел ей на руки. Вместе браслеты весили десять сиклей золота («сикль», שקל <ше́кель>, — древневосточная мера веса). Символически два браслета означают две скрижали завета, которые должны были получить потомки Ревекки, а десять сиклей – Десять Заповедей, которые начертаны на этих скрижалях, по пяти на каждой.
А Ревекка, как мы сказали, символизирует вышнюю душу – ту, которую человек получает, достигнув высокого духовного уровня; это душа, связанная с Богом, душа, близкая к Нему; и «помощь Божья», Елиезер, украшает ее двумя скрижалями с Десятью Заповедями. Душа возвышенная принимает Закон Божий, украшается им. Но без помощи свыше человек не может принять Божий Закон, а эта помощь прообразно представлена Елиезером.
И преклонился человек тот, и поклонился Господу, И сказал: благословен Господь, Бог господина моего Авраама, Который не оставил господина моего милостию Своею и истиною Своею! Господь прямым путем привел меня к дому брата господина моего. (Быт. 24, 26–27)
Елиезер шел долго, шел путем извилистым и сложным. Но Господь послал ангела Своего – и поэтому говорит Елиезер: «…Господь прямым путем привел меня…» Оказывается, извилистый, сложный путь каравана был прямым в очах Господа, ибо прямым, праведным был замысел этого пути. И слуга Авраамов пришел точно туда, куда надо, и в тот момент, когда следует.
И вот, когда узнали родственники Ревекки, что Елиезера послал Авраам, и что Авраам благословен Богом, богат, и у него, бездетного, родился сын, и что все богатство свое – и духовное, и вещественное – отдал Авраам Исааку, и что именно их дочь, их сестра избрана невестой, и когда рассказал им Елиезер о знамении, явленном Богом в конце его пути, тогда спросил он их:
И ныне скажите мне, намерены ли вы оказать милость и правду господину моему, или нет; скажите мне, и я обращусь направо или налево.
И отвечали Лаван и Вафуил, и сказали: от Господа пришло это дело; мы не можем сказать тебе вопреки ни худого ни доброго. (Быт. 24, 49–50)
Казалось бы, человек всегда может и должен сказать что-то доброе ближнему, но когда дело приходит от Господа, то не надо говорить от себя ничего. Равно ничего нельзя ни убавить, ни прибавить к Его повелению, надо лишь точно исполнить все так, как сказал Бог.
Вот Ревекка пред тобою; возьми и пойди; пусть будет она женою сыну господина твоего, как сказал Господь. (Быт. 24, 51)
Это был дом верующих, дом избранных Богом людей, и они хорошо знали, кто есть Господь, Создатель вселенной.
…В XIX столетии в Месопотамии были найдены три глиняные таблички, на которых аккадской, т. е. ассиро-вавилонской, клинописью написано было не что иное, как непроизносимое имя Господа, которое в Библии считается величайшим и таинственнейшим из Его имен. И относятся обнаруженные таблички ко временам Авраама – к XX в. до н. э.; эта находка подтвердила, что в Месопотамии в ту пору жили люди, ведавшие Господа и знавшие Его святое имя. Ранее скептики утверждали, что, мол, Книга Бытия приписывает жителям древней Месопотамии то верование, которое было свойственно в более поздние века израильтянам. Но Бог устраивает так, что рано или поздно подтверждается абсолютно все, сказанное в Священном Писании…