И Ливана недостаточно для жертвенного огня, и животных на нем – для всесожжения.
<…>
Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья. (Ис. 40, 12–22)
О том, что Бог не может быть вмещен в какую-либо форму, ограничен каким-либо пространством, а следовательно, и представлен в каком-либо обличье, свидетельствует ясно и недвусмысленно царь Соломон в молитве при освящении иерусалимского Храма:
Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей Храм, который я построил… (III Цар. 8, 27)
Приведенными местами, конечно, не исчерпаны все библейские свидетельства о безмерном, вездесущем и невидимом Боге, но и их достаточно. Да и в самой Книге Исход содержится такое предостережение Господа Моисею:
И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. (Исх. 33, 20)
Пытаясь сформулировать ответ на данный вопрос, обратим прежде всего внимание на то, что кроме ясных утверждений о невидимости и необъятности Бога, в Писании содержатся и свидетельства иного рода: целый ряд пророков и святых, начиная уже с патриархов, «созерцал Господа». Мы имеем в виду описания не бесед людей со Всевышним, а только тех видений, в которых Он присутствовал в зримой форме, в определенном образе и обличье. Так, к примеру, уже в знаменитом сновидении Иакова Господь явился «стоящим наверху лестницы», т. е., по-видимому, в человеческом образе (Быт. 28, 13). Царем, восседающим на престоле, изображается Всевышний в Псалмах:
С небес призирает Господь, видит всех сынов человеческих;
С престола, на котором восседает, Он призирает на всех, живущих на земле… (Пс. 32, 13–14)
Как «Восседающий на херувимах» представлен Бог в Псалтири (Пс. 98, 1), а также и в молитве царя Езекии:
…И молился Езекия пред лицом Господним, и говорил: Господи, Боже Израилев, сидящий на херувимах! Ты один Бог всех царств земли, Ты сотворил небо и землю. (IV Цар. 19, 15)
В видении пророка Михея Господь не только восседает на троне, но и окружен как Царь воинствами духов, находящимися справа и слева от Него, и, следовательно, Он определенно изображен занимающим некое положение в пространстве:
И сказал Михей: выслушай слово Господне: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло при Нем, по правую и по левую руку Его… (III Цар. 22, 19)
Пророк Исаия созерцает Господа в Храме, причем одеяния Его заполняют все пространство Храма, а ангелы стоят «вокруг»:
В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь Храм.
Вокруг Него стояли серафимы… (Ис. 6, 1–2)
Пророк Амос зрит Господа «стоящим над жертвенником», а следовательно, находящимся во вполне определенном месте и в определенном положении (Ам. 9, 1). В виде Старца в сияющих белых одеяниях, восседающего на престоле в день Страшного суда, увидел Всевышнего пророк Даниил:
Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь.
Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги. (Дан. 7, 9–10)
Видение, подобное этому, находим мы и в новозаветном Откровении Иоанна:
И тотчас я был в духе; и вот престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий;
И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. (Откр. 4, 2–3)
При этом в высшем мире – месте «престола», созерцаемом апостолом Иоанном, – существуют совсем другие законы пространства, нежели в нашем физическом мире. Например, два существа (или, скорее, две сущности – Сидящий и Агнец) могут находиться в одном и том же месте, не сливаясь, не совмещаясь и не тесня друг друга (Откр. 5, 6–7), а одно и то же существо может одновременно находиться в разных местах (четверо животных «вокруг престола» и «посреди престола» – Откр. 4, 6).
Таким образом, казалось бы, не только прочитанное нами в Исх. 24, 10, но и многие другие описания Теофании (т. е. Богоявления), имеющиеся в Библии, вступают в противоречие с содержащимися в ней же утверждениями о Боге невидимом и необъятном…
Чтобы разобраться в этом вопросе хотя бы на самом первоначальном уровне, обратим внимание прежде всего на тот факт, что глагол ראה <раа́> («видеть», «созерцать») так же точно, как и рассмотренный нами выше глагол אכל <аха́ль> («вкушать»), употребляется в Библии не только в буквальном, но и в переносном смысле, означая в этом случае «постигать», «убеждаться», «воспринимать» (не обязательно чувственным образом).
Так, царь Соломон в Книге Екклесиаст попеременно пользуется глаголами ידע <йада́> («узнавать», «познавать», «убеждаться») и ראה <раа́> («видеть») для описания одного и того же рода восприятий (ср. Еккл. 3, 12 и 3, 22; 4, 1 и 7, 23; 1, 14 и 1, 17 и др.). К примеру, высказывание Соломона
Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот все – суета и томление духа! (Еккл. 1, 14)
никак нельзя отнести к буквальному физическому зрению – здесь, конечно, имеются в виду познание на опыте и рассуждение.
Точно так же, например, в обращении филистимского царя Авимелеха к Исааку
…Мы ясно увидели, что Господь с тобою, и потому мы сказали: поставим между нами и тобою клятву и заключим с тобою союз… (Быт. 26, 28)
имеется в виду опытное постижение, а не буквальное созерцание.
В ряде случаев в Писании говорится о духовном зрении, совершенно отличном от физического и позволяющем созерцать духовные сущности, например ангелов:
И молился Елисей, и говорил: Господи! открой ему глаза, чтоб он увидел. И открыл Господь глаза слуге, и он увидел: и вот вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея. (IV Цар. 6, 17)
В новозаветных книгах описаны случаи духовного видения, дающего возможность постичь внутреннее состояние того или иного человека. Так, например, апостол Петр говорит нечестивому магу Симону:
Итак, покайся в сем грехе твоем и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего;
Ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды. (Деян. 8, 22–23)
Обвиняемый Синедрионом первомученик Стефан внезапно узрел Бога и стоящего близ Него Иисуса:
Стефан же, будучи исполнен Духа Святого, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога,
И сказал: вот я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога. (Деян. 7, 55–56)
Итак, в соответствии со зрительно-образным принципом повествования, вообще характерным для Библии, глагол «видеть» часто употребляется в переносном смысле. Следовательно, и выражение «видеть Бога» может быть понято в смысле «приблизиться к Нему», «узреть Божественные тайны», «убедиться» и т. д.
И в рассматриваемом нами месте (Исх. 24, 11) речь идет о некоем непосредственном «видении», «созерцании», хотя и чисто духовного свойства, что характерно для пророков, которые часто видят и отдаленные места, и события, которые должны произойти в будущем (ср. Числ. 24, 17; III Цар. 22, 17; Дан. 7, 7; Иоан. 1, 48–51). А если это так, то в каком же все-таки смысле пророк может видеть невидимого Бога?
Частичный ответ мы можем найти в Книге Иезекииля, который «видение» «колесницы Божьей» описывает так:
А над сводом, который над головами их, было подобие престола – по виду, как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем. (Иез. 1, 26)
И далее:
Такое было видение подобия славы Господней. Увидев это, я пал на лицо свое и слышал глас Глаголющего, и Он сказал мне: сын человеческий! стань на ноги твои, и Я буду говорить с тобою. (Иез. 2, 1)
Выражение, переведенное как «видение подобия славы Господней», в оригинале звучит так: «Мар'э демут кевод-Адонай». Слово מראה <мар'э́> означает «видение», «нечто созерцаемое»; דמות <дему́т> – «подобие», от глагола דמה <дама́> – «уподобляться», «быть сходным», «быть похожим»; כבוד <кево́д> – «слава», «почесть», «величие»; именем же «Адонай» («Господь»), как мы уже говорили, заменяется при чтении Тетраграмматон.
Итак, Иезекииль в пророческом наитии созерцал не Самого Господа (Которого, конечно, видеть невозможно), но словно бы некую «проекцию» Божественной Сущности, ее «отблеск», «подобие», притом удаленное по крайней мере на три «ступени» от Первообраза. Если Сам Всевышний – Первообраз, то его «слава» – это уже как бы отражение Божьего Лика, «подобие славы» – отражение отражения, а «видение» этого подобия – третья фаза «удаления» и «сокрытия» Божественной Сущности. Следовательно, пророк «видит» не Первообраз, но некий Облик, внушающий священнейший трепет и как бы обозначающий место, занимаемое в видении Самим Создателем, – Образ, «замещающий» Его, Непостижимого. Помня об этом, можно понять взаимоотношение между такими, казалось бы, несовместимыми положениями Торы, как обращение Господа к Моисею:
…Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. (Исх. 33, 20)
– и Его слова, описывающие пророческий статус самого Моисея:
И сказал: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним;