Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, – будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа. (Ис. 26, 10)
Однако что же делать с человеком, который убил другого неумышленно? С подобным вопросом сталкивались законодатели всех времен и народов. Закон Божий отвечает следующим образом:
…Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руки его, то Я назначу у тебя место, куда убежать убийце… (Исх. 21, 13)
Такие места впоследствии были определены отдельно для каждой части Святой земли: это шесть специальных «городов для убежища» (Числ. 35, 11–15), и еще таковыми считались все города, принадлежавшие левитам, общим числом 42 (Числ. 35, 6–8). К этим особым городам были проложены прямые дороги из всех населенных мест, дабы невольный убийца мог быстро достигнуть города-убежища, пока мститель за кровь (обычно из числа родственников убитого) не успел его настичь (Втор. 19, 16).
…А если кто с намерением умертвит ближнего коварно, то и от жертвенника Моего бери его на смерть. (Исх. 21, 14)
Преднамеренное убийство, как мы видим, каралось смертной казнью. Согласно талмудическому преданию, во всех тех случаях, когда род казни специально в Пятикнижии не оговаривается, имеется в виду удушение – аналог казни через повешение (ср. Втор. 21, 22–23; Иис. Н. 8, 29; II Цар. 21, 9). Убийца, умертвивший ближнего «коварно» (др. – евр. בערמה<бэ-орма́>– буквально «по хитрости», «с умыслом»), должен быть казнен даже в том случае, если он, по древневосточному (впрочем, известному и древним грекам) обычаю, скроется в Храме и ухватится за «рога» (выступающие углы) жертвенника, ища защиты в святом месте. По другому толкованию, и священник, потомок Аарона, служащий в Храме, подлежит такой же каре за убийство, как и всякий другой.
Заповеди Декалога призваны быть жизненным руководством и для отдельного человека, и для всего общества. Так, например, заповедь «Не убивай» осталась бы только призывом и благопожеланием, не будь она всесторонне объяснена и «ограждена» должной карой за свое нарушение. Мало того, смертной казни подлежал и человек, злостно и дерзко нарушивший Заповедь Пятую – о почитании родителей:
Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти.
<…>
Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти. (Исх. 21, 15–17)
Поднявший руку на отца или мать либо проклинающий их (др. – евр. מקלל<мэкале́ль>образовано от глагола קלל<киле́ль>, означающего «проклинать», «клясть») словно бы сам свидетельствует, что он недостоин жизни, уничижая родителей – источник своего физического существования. Конечно, такое постановление стало важной воспитательной мерой по внедрению в сознание народа Пятой Заповеди. Особым почитанием родителей и вообще старших еврейские семьи отличались на протяжении тысячелетий.
И еще одно преступление Закон Божий оценивает как заслуживающее смерти преступника:
Кто украдет человека и продаст его или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти. (Исх. 21, 16)
Украсть человека, т. е. лишить его свободы, дарованной Господом, считается смертным грехом наравне с физическим убийством. Мы уже рассматривали отношение Закона к свободе и рабству, и поэтому нам вполне понятны причины такого постановления. Подчеркнем, однако, что купить украденного человека мог только язычник-идолослужитель, потому что израильтянину или пришельцу, принявшему Закон Божий, строжайше запрещалось покупать человека подобно тому, как покупают скот. Надо было обязательно знать происхождение раба и причину, по которой он потерял независимость. Попав к идолопоклоннику, раб не мог исполнять многие заповеди (о Субботе и т. д.), особенно если его продавали в другую страну, откуда он терял возможность вернуться даже в юбилейный год. Его могли там принудить к идолослужению, что связано было с опасностью духовной гибели. Но и независимо от этого сам факт похищения и продажи человека непростителен.
Заметим также, что речь идет не только об израильтянине или пришельце, но о человеке вообще (др. – евр. איש<иш>означает «мужчина», «человек»; но, конечно, это установление распространялось и на женщину). Закон Божий заботится об улучшении жизни земной и о достижении жизни вечной каждым человеком, независимо от принадлежности его к завету Авраамову. Что касается многобожника, то и для него пребывание в земле Израиля представляло много преимуществ как физического характера (его не имели права притеснять или угнетать), так и духовного (он имел возможность обратиться к истинному Богу и наследовать вечную жизнь). Поэтому похищение и продажа такого человека полностью приравниваются к подобным действиям, совершенным по отношению к израильтянину.
Остановимся на выражении «…или найдется он в руках у него…». По-древнееврейски здесь сказано: ונמצאבידו<вэ-нимца́ бэ-йадо́>– «и [он] найдется в руке его». Как мы видим, вместо «или» стоит «и». Как же может «найтись в руке» продавшего человек, уже им проданный? По смыслу постановления речь идет о том, что найдены доказательства преступления, настолько же неопровержимые, как если бы укравший человека «держал» его в момент продажи. Этим Закон Божий побуждает судей быть предельно внимательными во время следствия.
Тщательность следствия предписывается и в том случае, когда дело касается нанесенных человеку повреждений:
Когда ссорятся, и один человек ударит другого камнем или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постель,
То, если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший не будет повинен смерти; только пусть заплатит за остановку в его работе и даст на лечение его. (Исх. 21, 18–19)
Нанесший повреждение не только должен материально поддержать потерпевшего, но и под надзором судей приложить все усилия для его излечения: древнееврейское выражение רפאירפא<рапо́ йерапэ́>означает «излечивая, да вылечит», а не просто «даст на лечение его», как это читается в Синодальном переводе. Следовательно, вина с нанесшего повреждение снимается только при полном исцелении пострадавшего, а до того времени виновный должен содержать потерпевшего, прилагая все усилия к его излечению и платя врачам. Несомненно, зная о таком законе, ссорящийся с ближним постарается быть поосмотрительнее и не наносить ему увечий. Все это, как мы уже говорили, – первые ступени лестницы, ведущей к жизни по принципу «возлюби ближнего, как самого себя», или, как сформулировал тот же принцип Иисус Христос,
…Во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом Закон и Пророки. (Матф. 7, 12)
Далее следует предписание о наказании человека, жестоко обращающегося с зависимыми от него людьми:
А если кто ударит раба своего или служанку свою палкою и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан… (Исх. 21, 20)
Мы уже знаем, что убийство человека каралось смертью. Здесь же специально говорится о «рабе» и «служанке» (рабыне), ибо в древневосточных обществах жизнь рабов ценилась намного дешевле, чем жизнь свободных людей, а в определенных случаях хозяин имел право калечить своих рабов и даже их убивать. Например, один из ассирийских законов конца II тысячелетия до н. э., сохранившийся на глиняной табличке из города Ашшура, говорит о правах рабовладельца следующее: «Если ассириец или ассириянка… взяты за полную цену [т. е. куплены как рабы], то он может их бить, таскать за волосы, бить по ушам и просверливать их».
Однако Закон Божий, дарованный Израилю на Синае приблизительно в то же самое время (конец XIV в. до н. э.), ставит жизнь раба столь же высоко, как и жизнь его господина. На это указывает повеление об убившем раба. Слова, переведенные как «он должен быть наказан», звучат в подлиннике гораздо более сурово: נקםינקם<нако́м йинаке́м>, буквально «ему отмщением отмстится». Это выражение недвусмысленно свидетельствует о том, что господин, убивший раба, будет подвергнут той же самой участи, ибо глагол נקם<нака́м>– «отмщать», «мстить» – имеет однозначный смысл: воздавать за подобное подобным, следовательно, за убийство – смертью.
Читаем, однако, дальше:
…Но если они день или два дня переживут, то не должно наказывать его, ибо это его серебро. (Исх. 21, 21)
Здесь надо сделать существенную оговорку. Выражение, переведенное как «день или два дня переживут», имеет в оригинале совершенно другой смысл. Слова יוםאויומיםיעמד<йом о йома́йим йаамо́д>означают «[через] день или два дня будет стоять [или: „встанет“]». А из этого следует, что постановление имеет смысл, противоположный тому, который, как может показаться, вытекает из перевода. Судьи должны ждать деньдругой или несколько дней, пока решится участь покалеченного раба (или рабыни), и, если в течение этого срока избитый раб умирает, господина ожидает смертная казнь. Если же он выживает («встанет», «будет стоять»), то господин должен поступить с ним так же, как и с независимым человеком в подобном случае: добиться полного его излечения, нанимая врачей (см. выше, ст. 18–19). Что же касается денежного возмещения за простой в работе, то оно «взыскивается» с господина уже тем, что раб во время болезни недееспособен, и господин сам несет убытки: таков смысл слов כיכספוהוא<ки хаспо́ ґу>– «ибо это его серебро», т. е. в данном случае речь идет уже не об отмщении смертью, а об убытках господина.