И если выбьет зуб рабу своему или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб. (Исх. 21, 26–27)
Заметим, что одно и то же слово אמה<ама́>переводится в соседних стихах то как «служанка» (ст. 26), то как «раба» (ст. 27). Как «раба», «рабыня» оно переводится и в стихах 7 и 32 той же главы, и во многих других местах Писания, хотя, как мы уже говорили, более точный перевод – не «раб» и «рабыня», а «работник» и «работница» (тем не менее во избежание путаницы мы будем и дальше следовать лексике Синодального перевода). И то, что за повреждение глаза и зуба господин обязан отпустить на волю раба или рабыню, т. е. фактически списать им все долги, в уплату за которые они и попали в услужение, еще раз свидетельствует в пользу того, что речь в предписании «око за око» идет не о буквальном возмездии, но о выплате компенсации. Еще раз подчеркнем, что она должна быть весьма значительной, судя по тому, что рабу отпускаются все долги и он оказывается «выкуплен» вследствие происшедшего несчастья.
Следующие постановления касаются случаев убийства человека домашним животным по вине или без вины хозяина:
Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мяса его не есть; а хозяин вола не виноват;
Но если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями и хозяина его предать смерти… (Исх. 21, 28–29)
Закон не просто предписывает воздаяние за определенное действие, но рассматривает психологические и иные факторы, предшествовавшие событию. И то, что в одном случае квалифицируется как несчастное происшествие, в другом оценивается как преступление, достойное смерти. В наше время подобное именуется «преступной халатностью», т. е. опасной недобросовестностью, могущей стоить кому-то жизни, и об этом слово Божье грозно предупреждает. Однако за легкомыслие и неосмотрительность, обернувшиеся трагедией, суд может присудить к смертной казни лишь в том случае, если родственники погибшего не соглашаются принять «выкуп за душу»:
…Если на него наложен будет выкуп, пусть даст выкуп за душу свою, какой наложен будет на него. (Исх. 21, 30)
Мы видим, что жизнь хозяина вола в подобной ситуации целиком находится в руках семьи или родственников погибшего. И это точно соответствует положению самого погибшего в момент смерти: его жизнь оказалась в зависимости от человека, предупрежденного об опасности, но не принявшего должных мер. И снова мы ясно видим воспитательный метод Закона Божьего: человек постепенно учится любви к ближнему через уравнение его участи со своей собственной…
Сына ли забодает, дочь ли забодает, – по сему же закону поступать с ним. (Исх. 21, 31)
Жизнь ребенка ценится так же, как и жизнь взрослого, и в этом Закон Божий существенно отличается от других древневосточных законодательств, предписывающих в случае умерщвления ребенка (в том числе случайного) совсем иные меры наказания. Так, к примеру, судебник знаменитого вавилонского царя Хаммурапи (библейский Амрафел, современник Авраама – Быт. 14, 1) содержит такое предписание: «Если строитель, строя кому-нибудь дом, сделает свою работу непрочно, так что построенный им дом обвалится и… причинит смерть сыну домохозяина, то должно предать смерти сына строителя». В противоположность этому Закон Божий возглашает:
Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление. (Втор. 24, 16)
Данный важнейший принцип неоднократно нарушался в истории человечества: дети зачастую объявлялись «правопреемниками» родительской вины и вынуждены были за нее расплачиваться…
Если вол забодает раба или рабу, то господину их заплатить тридцать сиклей серебра, а вола побить камнями. (Исх. 21, 32)
Это постановление должно восприниматься в контексте всех предыдущих, относящихся к данной теме. Поскольку речь идет о выплате определенной суммы, она должна производиться с учетом всего, сказанного ранее (Исх. 21, 28–30), и еще дополнительно хозяин вола выплачивает 30 сиклей серебра («сикль» – שקל<ше́кель>, от глагола שקל<шака́ль>, означающего «взвешивать», – древнееврейская мера веса, равная приблизительно 14,5 грамма). Хозяин, не знавший, что вол бодлив, смерти не подлежит.
Почему же за независимого человека он дополнительной компенсации не выплачивает, а за раба заплатить обязан? По-видимому, эти 30 сиклей предназначались семье погибшего раба, лишенной средств к самостоятельному существованию и поддерживаемой господином (см. Исх. 21, 4 и наше объяснение к этому месту). С компенсацией в 30 сиклей за жизнь раба уместно сопоставить и сумму в 30 сребренников, выплаченную Иуде Искариоту за предательство Иисуса (Матф. 26, 14–16), о котором сказано, что он «уничижил себя самого, приняв образ раба» (Флп. 2, 7). Такое воззрение на общественный статус Иисуса могло сложиться у властей в связи с тем, что он не обладал ни земельной, ни какой-либо иной собственностью (ср. Марк. 10, 21–23)…
…Обратим внимание также на запрет вкушать мясо побитого камнями вола (Исх. 21, 28): животное, не зарезанное в пищу по ритуальным правилам, считалось «падалью», и питаться его мясом не дозволялось (ср. Исх. 22, 31; Лев. 17, 3–4 и 13–15). Поскольку же предписания о бодливом воле даны ранее законов о пище, в них специально оговаривается запрет на употребление в пищу побитого камнями животного.
В конце главы даются указания, касающиеся имущественного ущерба:
Если кто раскроет яму или если выкопает яму и не покроет ее, и упадет в нее вол или осел,
То хозяин ямы должен заплатить, отдать серебро хозяину их, а труп будет его. (Исх. 21, 33–34)
Конечно, это предписание имеет также и характер прецедента: в случае нанесения хозяйственного ущерба следствие должно доискаться до первого, настоящего виновника. И опять Закон Божий учит нас осмотрительности в заботе о ближнем, в том числе и о его имуществе.
Если чей-нибудь вол забодает до смерти вола у соседа его, пусть продадут живого вола и разделят пополам цену его; также и убитого пусть разделят пополам… (Исх. 21, 35)
Будучи понято символически, это предписание имеет глубокий моральный смысл: человек должен разделять с ближним своим и радость («живого вола»), и горе («убитого вола»), как об этом напоминает и апостол:
Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими. (Римл. 12, 15)
Однако тот, кто не позаботился о благе другого заранее, должен взять на себя всю тяжесть последствий:
…А если известно было, что вол бодлив был и вчера и третьего дня, но хозяин его не стерег его, то должен он заплатить вола за вола, а убитый будет его. (Исх. 21, 36)
Мы видим, что в 21-й главе Книги Исход соседствуют различные темы, переплетаются между собой разнообразные постановления, разъясняющие заповеди Декалога. Иногда темы разделены: сначала говорится, скажем, об убийстве, затем – об имущественном ущербе; иногда они соседствуют по ассоциации (например, в стихах 32 и 33 в обоих случаях говорится о волах). Однако так ведь происходит и в жизни: нарушение одного устоя нравственности ведет к нарушению других, воровство и убийство часто связаны между собой и т. д. (ср. Иак. 2, 10–11).
Однако такое расположение тем в Писании имеет и другую причину: каждые два рядом стоящие предписания находятся между собой в особой связи – в этом нетрудно убедиться, изучая Закон самостоятельно. Потому не будем иллюстрировать данный принцип многими примерами, приведем лишь один. В 16-м стихе говорится о похищении и продаже в рабство человека, а в 17-м – о злословящем отца и мать. Понятно, что похищающий человека позорит этим своих родителей, показывая, что они не сумели воспитать достойного сына…
Собственно, и сами Десять Заповедей – корень и основа всего Закона Божьего – тесно связаны друг с другом, что мы уже обсуждали. Так же связаны и переплетены между собою и разъясняющие их 613 постановлений, отражающие словно в зеркале все обстоятельства человеческой жизни:
Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя.
Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале:
Он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он. (Иак. 1, 22–24)
Через пророка Осию Всевышний, говоря об Израиле, напоминает, что Он Сам написал ему на скрижалях Десять Заповедей как основу Закона:
Написал Я ему важные законы Мои, но они сочтены им как бы чужие. (Ос. 8, 12)
В оригинале сказано: רביתורתי<рубе́й Торати́>, дословно – «многие [заповеди] Учения Моего [Торы Моей]», или «главные [из] Учения Моего». Это может быть понято и как буквальное начертание главных Десяти Заповедей перстом Божьим (ср. Исх. 31, 18; 32, 16), и как символическое «начертание» всех 613 постановлений (если слово «рубей» переводить как «многие», «множество»).
Переходя к 22-й главе, заметим прежде всего, что стихи 1–15 относятся к случаям кражи и имущественных споров вообще, в то время как остальные стихи главы содержат различные судебные, нравственные и даже ритуальные предписания. Такое соединение разных тем в пределах одной главы Пятикнижия встречается несколько раз (ср. Исх. 23; Лев. 19 и др.). О причинах этого мы скажем дальше, пока же рассмотрим первый стих: