Если кто украдет вола или овцу и заколет или продаст, то пять волов заплатит за вола и четыре овцы за овцу. (Исх. 22, 1)
Итак, за кражу полагается возмещение в четырех– или пятикратном размере в зависимости от ценности украденного. Понятно, что вол, на котором пашут, – более ценное животное, чем овца: похитив единственного вола у бедного земледельца, можно обречь его семейство на голод. Поэтому за вола вор платит больше.
Обратим внимание, что ни здесь, ни в каком-либо другом месте Пятикнижия не предусматривается в качестве наказания тюремное заключение. Тюрем Закон Божий не знает, а если и упоминает о «содержании под стражей», то лишь на самое краткое время до объявления приговора (Числ. 15, 34–36). Мы хорошо знаем, что представляли собой тюрьмы в течение веков: там не только унижалось, вплоть до полного попрания, человеческое достоинство, не только катастрофически ухудшалось здоровье заключенных, но и происходил своего рода «обмен опытом» между ними, дальнейшее «усовершенствование профессии». Заключенный в тюрьму за карманную кражу часто выходил оттуда уже «мастером на все руки»: и взломщиком, и вором-«домушником», и уличным грабителем. Конечно, в еще гораздо большей мере все сказанное относится к «исправительно-трудовым» лагерям. По-видимому, как раз во избежание всего этого Господь не учредил тюремного (а тем более лагерного) заключения в качестве наказания, ибо цель Закона Божьего – не возмездие, но вразумление и исправление человека (ср. Прит. 3, 11–13).
В то же время практически во всех странах Древнего Востока темницы существовали. Они представляли собой «ямы» – подземные камеры, часто крайне душные и тесные; заключенные голодали и к тому же их били, как это нередко происходит и в наши дни. В темницу заключили в Египте Иосифа (Быт. 39, 20), хотя та темница названа просто בית־הסהר<бейт ґа-со́ґар>– «дом заключения», от глагола סהר<саґа́р>– «быть круглым», «замыкать», «заключать», и о ее устройстве ничего не говорится. Зато в других случаях Библия ясно называет темницу словами שחת<ша́хат>(родственное «шахта») – Ис. 51, 14 или בור<бор>– Иер. 38, 6, которые означают «яма». В Исх. 12, 29 египетская тюрьма даже именуется ביתהבור<бейт ґа-бор>, т. е. «дом ямы». Впоследствии цари Израиля и Иудеи переняли языческий обычай заключать виновных в тюрьмы. Это заранее предсказал псалмопевец Давид:
Яму вырыли мне гордые, вопреки Закону Твоему. (Пс. 118, 85)
В оригинале слово «яма» стоит во множественном числе – שיחות<шихо́т>, а זדים<зеди́м>лучше перевести не как «гордые», а как «свирепые» или «нечестивые». Данный стих содержит пророчество о том, что в будущем жестокие правители, в нарушение Закона Божьего, станут заключать узников в подземные темницы.
Итак, Закон не лишает человека свободы за воровство, но требует взыскать с него четырех– или пятикратную стоимость похищенного, давая ему в то же время возможность остаться на свободе и исправиться.
Однако совершённый грех требовал обязательного покаяния с принесением жертвы повинности:
…И за вину свою пусть принесет Господу к священнику в жертву повинности из стада овец овна без порока, по оценке твоей;
И очистит его священник пред Господом, и прощено будет ему, что бы он ни сделал, все, в чем он сделался виновным. (Лев. 6, 6–7)
Конечно, такое публичное покаяние в сочетании со значительным материальным ущербом и одновременно получаемое свыше через священника прощение (Лев. 6, 7) могли несравненно лучше предостеречь и оградить вора от повторного проступка, нежели тюремное заключение.
И еще одна существенная деталь: в Синодальном переводе Книги Левит (6, 7) говорится, что после предписанной процедуры вору будет прощено «…что бы он ни сделал, все…». В оригинале же сказано, что он будет прощен עלאחתמכלאשר־יעשה<аль а́хат мико́ль аше́р йаасэ́>– буквально «за одно из всего, что он сделает». А значит, в каждом отдельном случае кражи требуется особое покаяние, и ритуал покаяния следует повторять.
Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его, так что он умрет, то кровь не вменится ему;
Но если взошло над ним солнце, то вменится ему кровь. Укравший должен заплатить; а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное им… (Исх. 22, 2–3)
Вор, решившийся на ночной подкоп, приравнивается к убийце, поскольку хозяин вправе посчитать, что вор вооружен. Тогда хозяин имеет право, защищая жизнь своих домочадцев, убить вора (ср. Исх. 21, 14). Другое дело, если нападение совершается при солнечном свете, когда хозяин бодрствует и может быстро созвать домашних и соседей, а также убедиться в том, вооружен ли вор. И, если в таком случае захваченному вору нечем расплатиться, он продается в рабство (ср. Исх. 21, 2).
…Если украденное найдется у него в руках живым, вол ли то, или осел, или овца, пусть заплатит вдвое. (Исх. 22, 4)
Ясно, что здесь говорится о воре, успевшем скрыться с украденным, потому что речь идет об имуществе, которое будет впоследствии «найдено у него». Однако почему же сказано: «…пусть заплатит вдвое»? Разве ранее Закон не называет совсем иное возмещение за украденное животное (Исх. 22, 1)? Здесь имеется в виду существенно большая тяжесть проступка проникшего в дом вора в сравнении с похищением, скажем, животного, оставленного на поле без присмотра. Наглость вора, через подкоп вошедшего в чужой дом, соответственно и наказывается вдвойне: на самом деле слово «вдвое» относится к возмещению, указанному в первом стихе, и тогда вор должен отдать уже десять волов за вола и восемь овец за овцу…
А вот что написано о воре, похитившем вещи, отданные хозяину на хранение:
Если кто отдаст ближнему на сохранение серебро или вещи, и они украдены будут из дома его, то, если найдется вор, пусть он заплатит вдвое… (Исх. 22, 7)
Слово שנים<шна́йим>, «вдвое», относится, возможно, не к цене украденных вещей, а к двойному возмещению (Исх. 22, 1): похитивший должен заплатить, во-первых, владельцу вещей за причиненный урон и, во-вторых, хранителю вещей за моральный ущерб, ведь не найдись вор, подозрение могло бы пасть на хранителя. Об этом случае сказано так:
…А если не найдется вор, пусть хозяин дома придет пред судей и поклянется, что не простер руки своей на собственность ближнего своего. (Исх. 22, 8)
Возможно двоякое истолкование и следующего стиха:
О всякой вещи спорной, о воле, об осле, об овце, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей: кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое. (Исх. 22, 9)
То же самое выражение «заплатит вдвое» некоторые комментаторы понимают как безусловное предписание и поясняют, что только кража домашнего скота возмещалась в четырех– или пятикратном размере, а похищение домашних вещей – только в двукратном, так как скот составлял жизненно необходимую часть имущества. При другом же понимании речь идет о возмещении, двойном по отношении к первоначальному, так как здесь имеет место не только кража, но и запирательство в ней, попытка обмана ближнего и судей, которая должна быть наказана особо.
Если кто отдаст ближнему своему осла, или вола, или овцу, или какой другой скот на сбережение, а он умрет, или будет поврежден, или уведен, так что никто сего не увидит, —
Клятва пред Господом да будет между обоими в том, что взявший не простер руки своей на собственность ближнего своего; и хозяин должен принять, а тот не будет платить… (Исх. 22, 10–11)
Народ, видевший чудеса Господни в пустыне, конечно, должен был особенно бояться ложной клятвы именем Божьим. Если бы она была произнесена, то нарушенными оказались бы сразу несколько заповедей Декалога – в настоящем случае Третья, Восьмая и Девятая…
…А если украден будет у него, то должен заплатить хозяину его;
Если же будет зверем растерзан, то пусть в доказательство представит растерзанное: за растерзанное он не платит. (Исх. 22, 12–13)
Одолживший имущество у ближнего отвечает за него собственным имуществом:
Если кто займет у ближнего своего скот, и он будет поврежден или умрет, а хозяина его не было при нем, то должен заплатить… (Исх. 22, 14)
Если хозяин отсутствует, то одолживший у него рабочий скот полностью отвечает за его сохранность: имущество ближнего должно быть столь же дорого человеку, как и его собственное.
…Если же хозяин его был при нем, то не должен платить; если он взят был внаем за деньги, то пусть и пойдет за ту цену. (Исх. 22, 15)
Здесь перевод несколько расходится с оригиналом. По-древнееврейски сказано: אםשכירהואבאבשכרו<им сахи́р ґу ба би-схаро́>, что означает: «если он [т. е. взявший скот взаймы] наемник, то пусть [ущерб] войдет в цену его найма». Следовательно, речь идет о случае, когда хозяина рядом не было, а ущерб, ему нанесенный, наемный работник выплачивает из собственных средств, лишаясь тем самым части своей платы. Смысл совершенно прозрачен, в то время как в переводе он затемнен.
От разъяснения обстоятельств, связанных с заповедью «Не укради», Закон переходит к постановлениям, связанным с Седьмой Заповедью – «Не прелюбодействуй».