(Прит. 29, 18)
Стоит ли подчеркивать, что в послепленный период древнееврейской истории Тора была поставлена во главу угла жизни народа? О том свидетельствуют многие места Священного Писания (Ездр. 3, 2; 6, 18; 7, 26; Неем. 8, 2–8; Дан. 9, 12–13, и др.). Малахия – последний из великих пророков, книги которых вошли в канон Ветхого Завета, – завершая свою проповедь, восклицает от имени Господа:
Помните Закон Моисея, раба Моего, который Я заповедал ему на Хориве для всего Израиля, равно как и правила и уставы. (Мал. 4, 4)
Также ни у кого из вдохновенных Духом Святым писателей новозаветных книг не возникало никогда сомнения в том, что Тору записал Моисей. Об этом неоднократно свидетельствует Иисус Христос. Так, отвечая на вопрос фарисеев, Иисус апеллирует к Закону Моисееву:
Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей?
Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться.
Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь. (Марк. 10, 3–5)
Таким образом, авторство Моисея однозначно засвидетельстовано Иисусом Христом и евангелистами-синоптиками (ср. Матф. 19, 7–8; Лук. 20, 37; 24, 27). Евангелист Иоанн, любимый ученик Иисуса, тоже утверждает, что
…Закон дан чрез Моисея… (Иоан. 1, 17)
Краткий обзор тех мест Писания, которые свидетельствуют о записи Торы Моисеем, древнейшая, благоговейно сохранявшаяся веками традиция, подтверждающая его авторство, а также методы передачи текста Торы писцами-софрим, упомянутые нами в лекциях по Книге Бытия, еще и еще раз убеждают нас в неизменности, аутентичности, полноте и совершенстве того текста Пятикнижия, который по милости Божьей и до сего дня находится в наших руках. Никакие катастрофы, войны, пожары, разрушения, пленения и изгнания оказались не в силах уничтожить главное сокровище мировой культуры, ценнейшее достояние народа Израиля, Церкви и всего человечества – великую Книгу Господню!..
Лекция 10 Храм как образ человека. Явление славы и огонь поддающий
Мы продолжаем чтение одной из самых таинственных и загадочных глав Книги Исход – главы 24-й. В предыдущей лекции шла речь о ее первых трех стихах. Перейдем теперь к следующему стиху:
И написал Моисей все слова Господни и, встав рано поутру, поставил под горою жертвенник и двенадцать камней, по числу двенадцати колен Израилевых… (Исх. 24, 4)
Вписав в Тору «все слова Господни», т. е. все ее содержание от начала до прочитанного нами стиха, Моисей построил жертвенник, воздвигнув рядом с ним двенадцать «камней», а точнее памятников, стел, вертикально стоящих обелисков (др. – евр. מצבה<мацева́>, переведенное здесь как «камень», происходит от глагола יצב<йаца́в>– «стоять»). Такое соседство двенадцати «камней» с жертвенником символизировало объединение всех двенадцати колен Израиля в поклонении Господу, их твердость в вере, незыблемую, как камень, и их готовность к жертвенной жизни во имя Божье.
…И послал юношей из сынов Израилевых, и принесли они всесожжения, и заклали тельцов в мирную жертву Господу. (Исх. 24, 5)
Жертвоприношение было совершено по древнейшему обычаю, известному еще со времен патриархов (ср. Быт. 4, 4; 12, 7–8; 13, 18; 28, 18; 33, 20; 46, 1), а совершали его, по-видимому, первородные сыновья, которые по Закону посвящались Господу (Исх. 13, 2), поскольку колено Левиино еще не было призвано к священнослужению (ср. Числ. 3, 5–9; 8, 5–16).
Моисей, взяв половину крови, влил в чаши, а другою половиною окропил жертвенник;
И взял книгу завета, и прочитал вслух народу, и сказали они: все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны.
И взял Моисей крови, и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих. (Исх. 24, 6–8)
Посвятительно-очистительный обряд закреплял заключение завета между Господом и народом, условия же завета оговаривались в книге Торы («книге завета») в том ее виде, в котором она уже существовала к тому времени (ср. ст. 4 и 7). Мы видим, что кровью тельцов окроплялся сначала жертвенник, а потом и народ (по-видимому, в лице своих представителей – глав двенадцати колен). Такое священнодействие призвано было навсегда «посвятить» народ служению Господу. Описанный обряд напоминает заключение Господом завета с Авраамом при рассеченных животных (Быт. 15, 9–18). И в том, и в другом случае две стороны, заключающие между собой союз, оказываются «кровно связанными», неразлучными, и завет между ними считается нерасторжимым, вечным. С данного момента вступают в полную силу все условия завета. Недаром Моисей сначала вслух прочитал народу книгу, их содержащую, и только после получения согласия всего народа (ст. 7) окропил его жертвенной кровью (ст. 8).
В Послании к Евреям апостол Павел сравнивает это событие с заключением Нового завета (Евр. 9, 18–26) и усматривает разницу между двумя заветами в том, что кровь тельцов лишь свидетельствовала о завете, «освящая» тела людей и «объединяя» вступающие в союз стороны (т. е. Господа и Его народ), в то время как в Новом завете кровь Иисуса Христа обладает силой очищать совесть:
Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы через окропление освящает оскверненных, дабы чисто было тело,
То кольми паче кровь Христа, который Духом Святым принес себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! (Евр. 9, 13–14)
Кровь тельцов, которой окроплялись как жертвенник, так и народ израильский, прообразует, по словам апостола, пролитую кровь Мессии:
Почему и первый завет был утвержден не без крови.
Ибо Моисей, произнеся все заповеди по Закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ,
Говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог.
Также окропил кровью и Скинию, и все сосуды богослужебные.
Да и все почти по Закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения. (Евр. 9, 18–22)
Заставляя нас взглянуть на события Синайского завета с этой точки зрения, апостол добавляет:
Итак, образы небесного должны были очищаться сими, самоё же небесное лучшими сих жертвами.
Ибо Христос вошел не в рукотворенное Святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лицо Божье… (Евр. 9, 23–24)
Апостол незаметно переходит от одной темы к другой. Если в 18–20-м стихах речь идет о заключении Синайского завета, то стих 21-й говорит уже об освящении жертвенной кровью «Скинии и всех сосудов богослужебных». А это произошло уже после заключения завета на Синае – тогда, когда были созданы Скиния и относящиеся к ней предметы Богослужения, о чем рассказывается в главах 25–28, 30 (ст. 1–10) и 35–40 Книги Исход. О самом же окроплении кровью священных предметов в Книге Исход не говорится. Сказано только, что они были помазаны священным елеем (Исх. 40, 9–16). Однако это отнюдь не значит, что апостол ошибся: действительно, в Книге Левит содержится предписание в День Очищения (יוםהכפרים<Йом ґа-Киппури́м>– Лев. 23, 27) окроплять сосуды Скинии кровью жертвенных животных (Лев. 16, 14–20). Два различных повествования Торы – о единократном окроплении кровью жертвенника Господня и народа израильского при заключении Синайского завета, с одной стороны, и о ежегодном окроплении сосудов Скинии в День Очищения, с другой, – соединены апостолом так, что при беглом чтении создается впечатление, будто речь идет об одном и том же событии.
Для нашего дальнейшего обсуждения интересно, что в Послании к Евреям (9, 23–24) неоднократно подчеркнуто существование «прообраза» Скинии и всех ее сосудов, того «образца», по которому был создан походный Храм израильтян в пустыне. Первые указания на этот «образец» мы находим уже в Книге Исход, где Всевышний указывает Моисею:
…Все, как Я показываю тебе – и образец Скинии, и образец всех сосудов ее, – так и сделайте. (Исх. 25, 9)
Данное указание вновь повторяется как по отношению ко всем предметам Скинии, так и к Скинии в целом:
Смотри, сделай их по тому образцу, какой показан тебе на горе.
<…>
И поставь Скинию по образцу, который показан тебе на горе. (Исх. 25, 40–26, 30)
Возникает вопрос: что же именно было показано Моисею на горе? По какому «образцу» создавал он священную Скинию? Для ответа вчитаемся внимательно в описание того, что же узрел Моисей, поднявшись на гору Синай:
Потом взошли Моисей и Аарон, Надав и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых
И видели Бога Израилева; и под ногами Его нечто подобное работе из чистого сапфира и, как самое небо, ясное.
И Он не простер руки Своей на избранных из сынов Израилевых: они видели Бога, и ели, и пили. (Исх. 24, 9–11)
Как сказано во многих местах Писания, Бог невидим, вездесущ и не имеет пространственно ограниченного образа. Вспомним также, что создан человек именно «по образу Божьему» (Быт. 1, 27). Мы уже знаем (см. с. 45), что речь в данном месте Книги Бытия идет не о внешнем «образе», но о духовном образце внутреннего мира человека, и образец этот заключается в таких свойствах Божественной Сущности, как творчество, разум, память, могущество и т. д. Итак, на горе Синай Моисей и бывшие с ним руководители народа видели тот «прообраз», по которому был сотворен человек. Поскольку же Скиния с ее сосудами должна была стать как бы проекцией образца, который показан на горе Моисею (Исх. 25, 40), мы приходим к выводу, что устройство Скинии было призвано отображать внутренний мир человека, символизировать его духовное «устройство». Подробнее мы поговорим об этом позже, а пока вернемся к тому видению Бога Израилева, которое узрели Моисей, трое священников и семьдесят старейшин на Синае.