Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими – огонь пылающий. (Пс. 103, 4)
Поэтому апостол утверждает, что истинно верующие уже сейчас, в этой жизни, имеют «жительство на небесах» (Фил. 3, 20).
На ризу надевается אפד<эфо́д>– доходящая до пояса верхняя одежда без рукавов, состоящая из двух частей, прикрывающих грудь и спину (Исх. 28, 6–7). Ее название образовано от глагола אפד<афа́д>– «окружать», «облегать», напоминая не только о внутреннем присутствии Бога в жизни священника (на что указывает хитон), но и о Его чудесах, свершающихся явно, в физическом мире. Ефод – великолепное тканое изделие «из золота, из голубой, пурпуровой и червленой шерсти и из крученого виссона» (Исх. 28, 6). Эти цвета напоминают о Господнем царстве (золото), о Его небесном величии (голубизна), о том, что Он – источник нашего бытия (пурпур – цвет жизнетворной крови), о необходимости жить жертвенной (червец – цвет пролитой, потускневшей крови) и непорочной (белый виссон) жизнью. А то, что ефод состоит из двух частей, призвано напоминать о прошлом и будущем, видимом и невидимом присутствии Всевышнего в нашей жизни:
Сзади и спереди Ты объемлешь меня и полагаешь на меня руку Твою. (Пс. 138, 5)
Пояс ефода называется חשב<хе́шев>, что восходит к глаголу חשב<хаша́в>– «связывать», но также и «мыслить». Опоясание намекает на определенную ступень духовного познания, на которой священнику открывается таинственная внутренняя взаимосвязь событий.
Далее к ефоду прикрепляется חשן<хо́шен>– «наперсник» (нагрудник), буквально – «светящийся», «лучистый»:
…И возложил на него наперсник, и на наперсник положил урим и туммим… (Лев. 8, 8)
Вместе с находящимися в нем «уримом и туммимом» наперсник, носимый возле сердца, символизирует взаимодействие «сердечных помыслов» первосвященника с высшими мирами. Мы уже обсуждали устройство «хошена» и то, как наставления свыше передавались через «урим и туммим» (см. с. 557–560). Теперь же поговорим об их символическом значении.
Слово אורים<ури́м>означает «сияния», «светила»: здесь употреблена форма множественного числа, потому что именно многократное озарение сердца светом Господним открывает доступ к истинным знаниям и позволяет находить правильные ответы. А вправленные в наперсник двенадцать драгоценных камней с именами колен Израиля (Исх. 28, 17–21) означают способность не только получать откровения, но и возвещать их соответственно пониманию и восприятию вопрошающего. Ведь каждый камень излучал свет, свойственный только ему. Слово же תמים<тумми́м>– «совершенства», опять же во множественном числе, – говорит о дарованной священнику способности указывать каждой душе ее собственный, неповторимый, путь к совершенству.
Затем на первосвященника возлагается головной убор, напоминающий чалму (в Синодальном переводе – «кидар»):
…И возложил на голову его кидар, а на кидар с передней стороны его возложил полированную дощечку, диадему святыни, как повелел Господь Моисею. (Лев. 8, 9)
На золотой дощечке, носящей название ציץ<циц>, «[распускающийся] цветок», и имеющей форму цветка, начертано: «Святыня Господня» (Исх. 28, 36). Эта деталь облачения символизирует сознание, всецело посвященное Господу. На данной ступени духовный разум первосвященника становится «раскрывшимся цветком» – он в совершенстве различает и подробно осмысляет те откровения небесного Света, которые прежде скользили, подобно кратким отблескам, по его «нераспустившемуся бутону». Только в таком бодрственном состоянии первосвященник способен приступить к подлинному служению. Поэтому золотая дощечка с надписью упоминается последней…
И взял Моисей елей помазания, и помазал Скинию и все, что в ней, и освятил это;
И покропил им на жертвенник семь раз, и помазал жертвенник, и все принадлежности его, и умывальницу, и подножие ее, чтобы освятить их;
И возлил елей помазания на голову Аарона, и помазал его, чтоб освятить его. (Лев. 8, 10–12)
О составе елея помазания (Исх. 30, 22–25) мы уже говорили (см. с. 575–577). Будучи символом Духа Святого, елей освящает как Скинию и все ее принадлежности, так и самого Аарона. Помазание происходит после того, как золотая дощечка «циц», знаменующая «расцвет» духовного разума, возлагается на чело священника:
Впрочем, помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте. (I Иоан. 2, 27)
Если Дух Святой – «помазание от Него» – пребывает в нашей внутренней Скинии, он освящает все ее «сосуды»: мысли, чувства, волю, интуицию. Освящается Им и наш собственный дух, который, как Аарон, служит Богу в Святилище. Елей возливается на голову первосвященника, а затем уже стекает на его лицо и одежды:
Это – как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, стекающий на края одежды его… (Пс. 132, 2)
Сначала освящается духовный разум, а уже потом – «расположенные ниже» области восприятия. Таким образом, помазание совершается в обратном порядке по отношению к облачению, как бы зеркально отражая его ритуал (II Кор. 3, 18).
Далее описывается посвящение сынов Аарона, а вслед за этим – первые жертвы, приносимые Моисеем для научения священников (Лев. 8, 13–21). Завершается обряд жертвой מלאים<милуи́м>– «наполнения», «полноты» (в Синодальном переводе – «посвящения»):
И привел другого овна, овна посвящения, и возложили Аарон и сыны его руки свои на голову овна;
И заколол его Моисей, и взял крови его, и возложил на край правого уха Ааронова, и на большой палец правой руки его, и на большой палец правой ноги его. (Лев. 8, 22–23)
Желая исполнять волю Божью, человек должен прежде всего услышать (т. е. уразуметь) ее и проникнуться верой к услышанному (Римл. 10, 17). Поэтому сначала кровь овна возлагается на край правого уха Аарона: очищенный от грехов обретает духовное разумение и слышит голос Божий, доносящийся «с правой стороны» (символ праведности и защиты – ср. Пс. 120, 5; Еккл. 10, 2). —
Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, рожденным от Духа. (Иоан. 3, 8)
После этого кровью овна очищаются дела («правая рука») и пути («правая нога»). Происходит освящение не только восприятия («уха»), но и деяний и жизненных путей («руки и ноги»). Очищение кровью, как и помазание елеем, совершается неоднократно: в завершение посвятительной церемонии Аарон и его дети вновь соприкасаются с кровью и елеем, теперь уже через окропление. —
И взял Моисей елея помазания и крови, которая на жертвеннике, и окропил Аарона и одежды его, и сынов его и одежды сынов его с ним; и так освятил Аарона и одежды его, и сынов его и одежды сынов его с ним. (Лев. 8, 30)
Но зачем же кропление совершается вновь? Не указывает ли это на необходимость постоянного освящения нашего внутреннего мира жертвенной кровью Христа и Святым Духом, в то время как однократность освящения говорила бы о достаточности одного только, первоначального, очищения? —
Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще. (Откр. 22, 11)
Итак, святой должен вновь и вновь освящаться, подобно Аарону и его сынам…
Кроме того, здесь содержится прообраз вторичного «окропления» согрешивших, утерявших благодать, – очищения их через покаяние. Павел напоминает о постоянно возобновляющемся воздействии крови Христовой на сердце каждого, кто приступил
…К ходатаю Нового завета Иисусу и к крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева. (Евр. 12, 24)
О возможности многократного окропления и освящения верующих свидетельствует и апостол Петр, обращаясь к «избранным по предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению кровью Иисуса Христа» (I Петр. 1, 1–2).
Теперь, после всеобъемлющего очищения и приготовления, священники получают возможность «принимать на себя» грехи народа, прообразуя этим Голгофскую жертву Мессии:
И сказал Моисей Аарону и сынам его: сварите мясо у входа Скинии собрания и там ешьте его с хлебом, который в корзине посвящения, как мне повелено и сказано: Аарон и сыны его должны есть его… (Лев. 8, 31)
Но человек столь высокого служения несет одновременно и особую ответственность перед Богом – ему запрещено отвлекаться от священнодействия. Иначе священника может постигнуть тяжкая кара: ведь он представляет свой народ перед Всевышним, а прекращение такого ходатайства рассматривается как смертный грех.
…У входа Скинии собрания будьте день и ночь в продолжение семи дней и будьте на страже у Господа, чтобы не умереть; ибо так мне повелено. (Лев. 8, 35)
То, что не считается преступлением для обычного человека, может вменяться в грех (и притом смертный!) священнику. Пример этого мы находим в словах Самуила – судьи, пророка и священника из рода Аарона, – обращенных ко всем израильтянам: