(Лев. 18, 7)
По отношению к матери эта заповедь входит в число запретов близкородственных соитий, а по отношению к отцу – вносит в семейную жизнь элемент почтения и благоговения, обеспечивающий преемственность этических и культурообразующих начал. Такой же запрет относится к брату отца и его жене:
Наготы брата отца твоего не открывай и к жене его не приближайся: она тетка твоя. (Лев. 18, 14)
Эти установления проводят четкие границы между ближайшими родственниками и более дальними, на которых запреты не распространяются.
Некоторые предписания имеют целью установить добрые отношения в семье и устранить ревность, ведущую к зависти и ненависти:
Не бери жены вместе с сестрою ее, чтобы сделать ее соперницею, чтоб открыть наготу ее при ней, при жизни ее. (Лев. 18, 18)
Запрет соединения с женщиной, находящейся в нечистоте во время месячных (ср. Лев. 15, 19–24), служит напоминанием о соблюдении в семье правил ритуальной чистоты (ст. 19).
Здесь же встречаем и следующую заповедь:
Из детей твоих не отдавай на служение Молоху и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь. (Лев. 18, 21)
Идол ханаанейского бога Молоха представлял собой огромную, полую внутри, металлическую статую. Археологические находки свидетельствуют о соответствии внешнего вида этого идола позднейшим представлениям о дьяволе (свирепый взгляд, оскаленная пасть с клыками, рога, козлиные ноги). Молоху приносили в жертву детей: в его утробе-печи разжигали огонь, а на руки, приводившиеся в движение особым механизмом, клали младенцев, после чего идол «заглатывал» их на глазах у родителей. Карфагеняне, продолжатели ханаанейских традиций, практиковали подобные обряды еще на рубеже новой эры.
Но ведь Вторая Заповедь подразумевает как частный случай и запрет служения Молоху? Почему же это служение оговаривается особо, и притом именно в главе, посвященной запретным половым связям? Очевидно, потому, что нарушение перечисленных запретов в глазах Божьих подобно приношению жертв Молоху, поскольку гибельно отзывается на потомстве. Несомненно, обсуждаемый запрет распространяется и на аборты – преступную практику умерщвления младенцев во чреве матери, получившую столь широкое распространение в наше время…
Особо стоит вопрос о гермафродитизме. Речь идет о стихе, который в Синодальном переводе передан так:
Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость. (Лев. 18, 22)
В оригинале же сказано: ואת־זכרלאתשכבמשכביאשה<вэ-эт-заха́р ло тишка́в мишкэве́й иша́>. Это можно перевести двояко: «И не ложись с мужчиной, который с ложами женскими…», или: «И с мужчиной не ложись при ложах женских…»
Согласно одним интерпретаторам, здесь говорится о мужчине – זכר<заха́р>, обладающем от природы двумя «ложами», подобно женщине – אשה<иша́>(поскольку в словосочетании משכביאשה<мишкэве́й иша́>, «ложа женщины», употреблено множественное число). Следовательно, речь идет о гермафродите (т. е. о человеке, имеющем одновременно мужские и женские половые признаки). В ряде языческих религий, в том числе ханаанейской, гермафродиты считались избранниками богов, им отводилась особая роль в культе, нередко они становились жрецами. Поскольку же гермафродит, приняв на себя женскую роль и зачав, в большинстве случаев не способен выносить и родить ребенка, заповедь предписывает ему играть в браке мужскую роль. Поэтому гермафродит и именуется в приведенном стихе זכר<заха́р>– «мужчина».
Согласно другим интерпретаторам, в этом стихе Тора запрещает одновременное (групповое) или поочередное соитие двух мужчин с одной женщиной, могущее привести к зачатию ребенка. Именно такие зачатия (происходившие во время ритуальных оргий) были широко распространены у ханаанеев и даже считались у них особо благоприятными: дети, рождавшиеся от таких соитий, считались «детьми богов» и часто становились жрецами, правителями и т. п. Согласно же Торе, в случаях, когда бывает невозможно установить, кто отец ребенка, или же ребенок зачат в беззаконном соитии, он рассматривается как незаконнорожденный (др. – евр. ממזר<мамзе́р>, в Синодальном переводе – «сын блудницы»):
Сын блудницы не может войти в общество Господне, и десятое поколение его не может войти в общество Господне. (Втор. 23, 2)
Из сказанного следует, что со стихом Лев. 18, 22 неверно соотносить то место из Послания к Римлянам, в котором говорится, что «…мужчины. разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Римл. 1, 27). Там речь идет совсем об ином – о групповом насилии, совершаемом над мужчинами (на что указывает множественное число: «мужчины на мужчинах»). Такого рода преступления описаны в Библии: их совершали, например, жители Содома и Гивы Вениаминовой (Быт. 19, 4–9; Суд. 19, 22–28). Греческое слово ασχημοσυνη<асхемосю́нэ>, переведенное как «срам», означает «обезображивание», «нарушение формы», «порча красоты». Очевидно, жертвы подобных насилий подвергались побоям и надругательствам, безобразившим их внешность. Содержащиеся в Синодальном переводе упоминания о «мужеложестве» (I Кор. 6, 9; I Тим. 1, 10) связаны с неточным пониманием греческого слова αρσενοκοιται<арсенокоита́й>, обозначающего насильников над мужчинами. В ряде современных иноязычных переводов Библии это слово передается более адекватно (I Кор. 6, 9: английский перевод «New International Version» – «homosexual offenders», т. е. «гомосексуальные насильники»; немецкий перевод «Die Heilige Schrift, aus dem Grundtext übersetzt» – «Knabenschänder», т. е. «насилующие мальчиков», и т. д.).
Необходимо также обратить внимание на конкретные запреты «открывать наготу» (библейский эвфемизм, обозначающий половую близость) отца и брата отца (Лев. 18, 7 и 14). Эти частные запреты осмысленны только в том случае, если не существует общего запрета на подобного рода отношения.
Таким образом, Писание не содержит каких-либо общих запретительных или разрешительных установлений относительно гомосексуальных отношений – всякие предписания на сей счет восходят к каким-то иным, обычно конфессиональным или социокультурным, но не библейским представлениям.
Наконец, заключительный запрет главы 18 связан со скотоложеством:
И ни с каким скотом не ложись, чтоб излить семя и оскверниться от него; и женщина не должна становиться пред скотом для совокупления с ним: это гнусно. (Лев. 18, 23)
Буквальный смысл не нуждается в особых пояснениях: речь идет о низведении человека до скотского уровня, о крайнем осквернении в нем образа Божьего (ср. I Кор. 6, 16). Но, без сомнения, заповедь имеет и дополнительный смысл: помещенная последней, она как бы суммирует все запреты данной главы, выявляя их общую духовную суть. Ведь нечистота соитий, лишенных любви и человеческого наполнения, подобна скверне скотоложества…
Истинная же любовь – во всех ее проявлениях, от Божественных до человеческих, – это одна из центральных тем, своего рода сердцевина и живящая сила Писания:
Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога.
Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. (I Иоан. 4, 7–8)
Вспомним разнообразные примеры великой любви, обретшие бессмертие на страницах Библии: любовь Иакова к Рахили и Иосифу, любовь Соломона и Суламифи, Руфи и Ноемини, Давида и Ионафана… И поймем, что осквернение, профанация святого чувства любви (в том числе и на телесном уровне) – тягчайший грех:
Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, которых Я прогоняю от вас;
И осквернилась земля, и Я воззрел на беззаконие ее, и свергнула с себя земля живущих на ней. (Лев. 18, 24–25)
Народы Ханаана, о которых здесь говорится, намеренно (ритуально-обрядово) оскверняли себя, что и привело к тому, что их «свергнула с себя земля», т. е. покарала природа, законы которой они нарушали. И, хотя «извержение» (в оригинале употреблен глагол קאה<каа́> — «изрыгнуть», «изблевать») ханаанеев еще не стало фактом при жизни Моисея, Господь говорит о нем как об уже происшедшем событии: «изрыгнула земля». В Его очах, на духовном уровне, все это уже свершилось…
А вы соблюдайте установления Мои и законы Мои и не делайте всех этих мерзостей – ни туземец, ни пришелец, живущий между вами… (Лев. 18, 26)
Израильтянам предстояло поселиться в Святой земле, бывшей изначально уделом Симовым, но захваченной впавшими в нечестие потомками Хама – ханаанеями (Быт. 9, 22–27; 10, 15–20). Именно израильтянам надлежало исправить то, что было осквернено идолослужителями. И «пришельцы» к Израилю из числа самих ханаанеев обязаны были отказаться от сопряженного с черной магией жестокого и развратного культа «иных богов»:
…Ибо все эти мерзости делали люди сей земли, что пред вами, и осквернилась земля;
Чтоб и вас не свергнула с себя земля, когда вы станете осквернять ее, как она свергнула народы, бывшие прежде вас… (Лев. 18, 27–28)
А что же должно было произойти с отдельными людьми, которые, при общей верности народа завету, впадут в разврат, сопряженный с черной магией? —
…Ибо если кто будет делать все эти мерзости, то души делающих это истреблены будут из народа своего.