(Лев. 18, 29)
И не случайно в главе 20, перечисляющей кары за нарушение половых запретов, дважды выразительно упоминается колдовство:
И если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед них, то Я обращу лицо Мое на ту душу и истреблю ее из народа ее. (Лев. 20, 6)
Общение со служителями темных культов – черными магами – тесно связано со скотским образом жизни, с «буйством плоти», подавляющей дух.
Запрещено обращаться к служителям тьмы; но что грозит тому, кто самостоятельно прибегнет к занятиям черной магией? —
Мужчина или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их, кровь их на них. (Лев. 20, 27)
Что же, обществу Господню предписывается побивать таких людей камнями? Но как совместить подобное со святостью всего стана, народа в целом? С тем, что всякое соприкосновение со смертью и с мертвым ритуально оскверняет? И, главное, как это соотносится с заповедями о милосердии, о любви к ближнему?
Прежде всего, в оригинале сказано מותיומתו<мот йума́ту>– «смертью они будут умерщвлены» (а не «да будут преданы смерти», как в Синодальном переводе). А это наводит на мысль о смерти не от рук человеческих: покарать может и Сам Бог… Вспомним, что\' повелел Он Моисею относительно тех, кто дерзнет приблизиться к Синаю во время Богоявления:
…И проведи для народа черту со всех сторон и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти;
Рука да не прикоснется к нему, а пусть побьют его камнями или застрелят стрелою; скот ли то или человек, да не останется в живых; во время протяжного трубного звука могут они взойти на гору. (Исх. 19,12–13)
И здесь в оригинале точно так же: «будет побит камнями», «будет застрелен». Никакого повеления людям относительно казни: ее совершит Сам Творец, а рука человеческая «да не прикоснется» к преступнику…
Но о прибегнувших к волхвованию сказано далее: «…камнями должно побить их…» Здесь в оригинале глагольная форма ירגמו<йиргэму́>– «[они] побьют камнями»: явно имеются в виду казнь от рук человеческих. Как же совершалось это «побиение камнями» согласно букве Торы? —
По словам двух свидетелей или трех свидетелей должен умереть осуждаемый на смерть: не должно предавать смерти по словам одного свидетеля.
Рука свидетелей должна быть на нем прежде всех, чтоб убить его, потом рука всего народа; и так истреби зло из среды себя. (Втор. 17, 6–7)
В оригинале здесь говорится, что осуждаемый будет убит על־פי<аль-пи>– буквально «устами» свидетелей, каждый из которых должен затем возложить на него руку – יד<йад>(а не бросить в него камень!). То же должны совершить затем и остальные члены общины: «…потом рука всего народа…». Этим символическим действием народ как бы «возвращал грехи» тому, от кого они исходили, «возлагая их на него» точно так, как поступал первосвященник в День Очищения с козлом, предназначенным «для Азазела» (Лев. 16, 20–21; см. с. 84–86 и 554). После этого нечестивец считался отлученным от общины Израиля, и его вскоре постигала кара Божия, подобная побиению камнями «без содействия рук [человеческих]»: «…рука да не прикоснется к нему, а будет побит камнями…»
Не с этим ли древним обрядом, сопряженным с Божьей карой над преступником, связал пророк Даниил сон царя Навуходоносора об истукане? —
Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. (Дан. 2, 34)
Камень, разбивший истукана, оторвался от горы «без содействия рук»… Так выглядели казни во времена Моисея и в первые столетия после него. И лишь впоследствии, когда из-за многочисленных грехов народа исказились основы суда, побиение камнями стали совершать буквально, физически:
О вы, которые суд превращаете в отраву и правду повергаете на землю! (Ам. 5, 7)
Согласно талмудическому трактату «Сангедрин» («Синедрион»), в котором излагаются основы судопроизводства в эпоху второго Храма, побиение камнями совершала не толпа народа, а палач, свергавший преступника с высоты и бросавший на него сверху большой камень, «добивавший» казнимого. В какой-то степени такая форма казни может рассматриваться как «более милосердная», чем смерть от множества камней, кидаемых толпой. Однако данные книг Нового Завета говорят об иной форме казни (видимо, обе формы существовали одновременно, восходя к противоположным установлениям фарисеев и саддукеев):
…Весь народ побьет нас камнями, ибо он уверен, что Иоанн есть пророк. (Лук. 20, 6)
Следовательно, камнями мог побить «весь народ». О такой же форме расправы шла речь и в эпизоде с женщиной, взятой в прелюбодеянии (Иоан. 8, 7). Этим же способом враги хотели побить камнями и самого Иисуса, учинив над ним самосуд:
Тогда взяли каменья, чтобы бросить на него; но Иисус скрылся и вышел из Храма, пройдя посреди них, и пошел далее. (Иоан. 8, 59)
Правда, в описанных выше случаях имеется в виду самовольное намерение собравшихся, а не казнь по судебному приговору (ср. Деян. 14, 5 и 19). Однако таким же образом был, теперь уже по приговору суда, казнен Стефан, последователь и свидетель Иисуса:
…И побивали камнями Стефана, который молился…
И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего… (Деян. 7, 59–60)
Описанную здесь казнь совершали члены Синедриона (Деян. 6, 12); возможно, они были саддукеями (ср. Деян. 23, 6) и не придерживались фарисейских постановлений.
Беззакония, искажения заповедей, произвол в их истолковании и исполнении – все это исчезнет лишь в тот день, когда к своей пастве вернется Пастырь верный – Мессия:
…И страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей своих, и не по слуху ушей своих решать дела.
Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст своих поразит землю, и духом уст своих убьет нечестивого. (Ис. 11, 3–4)
В этом пророчестве мы вновь встречаем упоминание казни «без содействия рук» – одним лишь «духом уст»… В царстве Мессии, благодаря его справедливым и действенным судам, прекратится всякое зло, вызываемое нарушением заповедей:
Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море. (Ис. 11, 9)
Лекция 4
Любовь к дальнему. Праздники как проекция вечности
Предписания главы 19 Книги Левит касаются отношений между людьми. Именно в ней впервые высказано знаменитое «золотое правило» библейской этики: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19, 18). Кто же является этим «ближним»? Родственник, единоплеменник, сосед, друг? На этот вопрос каждый отвечает в меру своего духовного разумения. Огромный путь должна пройти душа: от осознания своим ближним только родича, соратника, единоверца, – до понимания единства всего человеческого рода.
Посмотрим, как данная тема освещается в Библии.
В рассматриваемой нами главе определение ближнего выходит далеко за пределы рода и племени:
…Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской. Я Господь, Бог ваш. (Лев. 19, 34)
Понятие «ближний», согласно Библии, лишено не только национальной, но и социальной окраски, оно распространяется на всех без исключения членов данного общества:
Богатый и бедный встречаются друг с другом: того и другого создал Господь. (Прит. 22, 2)
Притча о милосердном самарянине, спасшем от смерти чужого по крови и вере человека (Лук. 10, 30–37), была рассказана Иисусом именно в ответ на вопрос некоего законника (т. е. знатока и толкователя Торы): «А кто мой ближний?» Завершая притчу, Иисус призывает законника (а в его лице и каждого человека) самому «становиться ближним» по отношению к тому, кто нуждается в помощи:
…Тогда Иисус сказал ему: иди – и ты поступай так же. (Лук. 10, 37)
Итак, Иисус учит: ближний – не тот, от кого ты вправе ожидать помощи, но тот, кому ты сам способен ее оказать.
Однако заповедь «люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19, 18) остается всего лишь красивым пожеланием, пока не исполняется на деле. А к следованию ей душа должна быть подготовлена не только учением, но и опытом: нам надлежит не только понимать смысл этой заповеди, но и очищать свое сердце, чтобы исполнять ее радостно. Все предыдущие предписания главы 19 и служат такой подготовке. Они создают контекст «золотому правилу» нравственности:
И сказал Господь Моисею, говоря:
Объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я – Господь, Бог ваш. (Лев. 19, 1–2)
Древнееврейское קדוש<кадо́ш>, «святой», означает «отделенный [для служения высшему]». Полная погруженность в физическое бытие уподобляет человека животному, а в таком состоянии в нем не может зародиться даже искра любви к ближнему. Отделенность же от материального бытия (т. е. осознание себя духовной сущностью) означает сопричастность к бытию высшему, памятование о Господе, уподобление Ему. Это и есть первоначально необходимые условия подлинной любви: «…святы будьте, ибо свят Я…»