И сказал Господь Моисею: простри руку твою и возьми его за хвост. Он простер руку свою и взял его; и он стал жезлом в руке его.
Это для того, чтобы поверили, что явился тебе Господь, Бог отцов их, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. (Исх. 4, 4–5)
То самое, что представлялось искушением, злым началом, преследующим человека, если только он справится с ним, преодолеет, «возьмет за хвост», становится в его руках «жезлом», способным творить чудеса. Ибо человек в подобном случае овладевает некоей силой в себе самом, которая раньше действовала против него, а теперь ему подчиняется и служит.
Еще сказал ему Господь: положи руку твою к себе в пазуху. И он положил руку свою к себе в пазуху, вынул ее – и вот рука его побелела от проказы, как снег.
Еще сказал: положи опять руку твою к себе в пазуху. И он положил руку свою к себе в пазуху; и вынул ее из пазухи своей – и вот она опять стала такою же, как тело его. (Исх. 4, 6–7)
Что же означает второе знамение, которое дал Господь Моисею? Когда человек всматривается в себя (а Писание учит нас «вникать в себя и в учение» – I Тим. 4, 16), как бы «извлекая» свою духовную сущность, исследуя ее свойства, ее состояние, то он видит, что она вся как бы «покрыта проказой». Ибо грехи, беззакония и преступления подобны «проказе», покрывающей душу (ср. Лев. 13, 11; Ис. 1, 4–6). Однако, когда он обращает взор на свою «прокаженную» душу и размышляет о том, как очистить внутреннюю жизнь, когда просит Господа об очищении, тогда он обретает прощение грехов милостью Божьей. И после этого, снова «опустив руку за пазуху», он «вынимает» ее уже чистой и здоровой: «проказа» греха сошла с души. Кроме того, рука символизирует деяния человека, ведь именно в действиях проявляется нечистота, гнездящаяся в сердце – «за пазухой»,
Ибо изнутри, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства…
<…>
…Все это зло изнутри исходит и оскверняет человека. (Марк. 7, 21–23)
Итак, второе знамение тоже имеет глубокое символическое значение. Моисей должен не только явить старейшинам эти два знамения, но и осуществить их в жизни, чтобы всякий, кто посмотрит на него, понял, что он приобрел власть над грехом – тем «змеем», который раньше «гнался» за ним; что всякое зло в себе он смирил и подчинил, обратив в собственную силу; и что он очистил свою душу, прежде покрытую «проказой», приблизившись к Господу и воззвав к Его благодати. Поэтому Господь говорит:
Если они не поверят тебе и не послушают голоса первого знамения, то поверят голосу знамения другого;
Если же не поверят и двум сим знамениям и не послушают голоса твоего, то возьми воды из реки и вылей на сушу; и вода, взятая из реки, сделается кровью на суше. (Исх. 4, 8–9)
О смысле третьего знамения – об обращении воды в кровь – мы скажем позже. Напомним только, что кровью были как бы уже полны воды Нила, в который египтяне бросали новорожденных еврейских младенцев. Теперь их невинная кровь словно проступает сквозь воду, обличая убийц.
И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. (Исх. 4, 10)
В параллельном месте (Исх. 6, 12 и 30) о речи Моисея буквально сказано так: אניערלשפתים<ани́ ара́ль сэфата́йим>– «уста мои не обрезаны», или: «я с необрезанными устами». Иначе говоря, не произошло еще «обрезания уст», очищения внутренней речи, что необходимо для выразительности речи внешней. Мы уже вспоминали древнее предание о том, как Моисей обжег себе язык горящими углями. Однако здесь есть еще и иной, особый смысл: Бог необязательно избирает для проповеди людей, всесторонне одаренных, прекрасно говорящих, наилучшим образом выражающих мысль. Он смотрит не на лицо и не на внешние проявления, но только на сердце человека, на верность и готовность его души и духа (см. I Цар. 16, 7: «…ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце»).
Господь сказал: кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли, Господь? (Исх. 4, 11)
Когда Моисей жалуется на несовершенство, которое якобы мешает ему исполнить его миссию, Господь напоминает, что всё в Его руках. Следовательно, раз Господь «делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым», значит, и Моисей не зря находится в состоянии некоего несовершенства и не случайно именно в таком состоянии посылается к фараону. Он должен предстать перед фараоном как раз косноязычным, чтобы тот сразу понял, что не силами самого Моисея совершаются чудеса – фараону надлежит впоследствии узреть направляющую Моисея могущественную десницу Божью.
Итак, пойди, и Я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить. (Исх. 4, 12)
Значит, слова, которые слышал от него фараон, на самом деле устами Моисея произносил Господь. Пророк был орудием в руках Божьих и уже достиг того уровня, на котором стояли патриархи, а мы знаем (см. с. 316), что они являлись как бы «колесницами» Божьего Духа; как управляет колесницей человек, так Господь управлял ими и Моисеем.
Моисей сказал: Господи! пошли другого, кого можешь послать. (Исх. 4, 13)
Обычно человек, которому предлагается совершить что-то значительное, славное (а Моисей, конечно, понимал, что, выведя народ из Египта, он прославится до скончания веков на весь мир), с большой радостью берется за это, даже если требуется взвалить непосильную тяжесть на свои плечи. Однако Моисей, о котором сказано, что он – «кротчайший из всех людей на земле», отказывается. Он придумывает, изобретает всякие отговорки, указывает на свои недостатки, находит любые причины, которые бы воспрепятствовали, помешали послать именно его. Он себя искренне считает недостойным. Ибо уже много лет он, как и его предки, вел вольную жизнь простого пастуха, отошел от политической жизни Египта, удалился от царского двора, от всего, что связано с шумом, гордостью и властью, притеснением и угнетением. Но Господь берет его и возвращает опять в Египет, ибо Ему нужен Моисей как раз в таком состоянии – кротком и просветленном. Поэтому после того, как Моисей отказывается в очередной раз, вспыхивает гнев Божий:
И возгорелся гнев Господень на Моисея, и Он сказал: разве нет у тебя Аарона брата, левитянина? Я знаю, что он может говорить, и вот он выйдет навстречу тебе и, увидев тебя, возрадуется в сердце своем… (Исх. 4, 14)
Мы знаем из Евангелия, что Иисус Христос посылал апостолов не по одному, а по двое. И в другие времена Господь неоднократно посылал вестников Своих по двое, чтобы они поддерживали друг друга и чтобы их взаимная любовь постоянно привлекала к ним благословение Божье, которое через них должно изливаться на окружающих. Поэтому Бог посылает не одного Моисея, а вместе с Аароном, и говорит о его брате: «…он выйдет навстречу тебе и, увидев тебя, возрадуется в сердце своем…» Мы знаем, что Аарон – тоже пророк. Писание не сообщает подробно о том, как он достиг этого состояния в земле Египетской, мы только знаем, что Господь приготовил к служению и его. Поэтому, когда он увидит Моисея, возвращающегося после беседы с Творцом вселенной, он «возрадуется в сердце своем» (т. е. молча, внутренне, в мыслях своих), потому что пророк чувствует пророка. И ему достаточно бросить духовный взор на Моисея, чтобы понять, в каком состоянии находится его брат, который, как и он сам, полностью подготовлен к исполнению своей миссии.
…Ты будешь ему говорить и влагать слова в уста его, а Я буду при устах твоих и при устах его и буду учить вас, что вам делать… (Исх. 4, 15)
Впоследствии Бог повелит Моисею сделать крышку для ковчега завета, в котором хранятся скрижали с Десятью Заповедями. Над крышкой должны находиться два золотых херувима с лицами, обращенными друг к другу и склоненными к крышке. Херувимы как бы поклоняются Закону Божьему, заключенному в ковчеге, и, пребывая во взаимной любви, почитают образ Божий друг в друге; а между ними, над крышкой, является Сам Бог:
…Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедовать чрез тебя сынам Израилевым. (Исх. 25, 22)
Херувимы символизируют сущность Закона Божьего – любовь к Господу и ближнему (Матф. 22, 35–40). Как Бог является между двумя херувимами, так является Он и между двумя посланниками-пророками, которые «обращены лицами» друг к другу и к Богу. И дальше говорится:
…И будет говорить он вместо тебя к народу… (Исх. 4, 16)
Аарон – прекрасный оратор в отличие от Моисея, и оба брата должны представлять на земле подобие ангельской иерархии. Бог обращается и к Моисею, и к Аарону, но прежде всего к Моисею. Аарон должен передавать слова Моисея, потому что Моисей находится на столь высокой духовной ступени, что у него не должно быть непрерывного близкого контакта даже с израильским народом, не говоря уже о нечестивом фараоне: слишком велик в этом случае духовный разрыв между говорящим и слушающими. В прямое общение с человеком, столь приближенным к Богу, в состоянии вступать только люди с чистым сердцем и намерениями, верующие и устремленные к добру. Им это общение не повредит, в то время как на людей оскверненных может обрушиться гнев Божий (ср. Исх. 19, 12). Должен существовать посредник между народом и Моисеем, будущий первосвященник, призванный приносить жертвы, угашающие гнев Божий: