Уже в начале Книги Бытия мы читаем о том, что для определения или вычисления מועדים<моади́м>, «праздничных времен» (в Синодальном переводе – просто «времен»), должны служить оба «светила великие» – Солнце и Луна (Быт. 1, 14). Напомним, лунный месяц – время обращения Луны вокруг Земли, а солнечный месяц – двенадцатая часть солнечного года, т. е. времени обращения Земли вокруг Солнца. Лунный год, состоящий из двенадцати лунных месяцев, короче солнечного года примерно на одиннадцать дней. Если сложить двенадцать периодов обращения Луны вокруг Земли, получим около 354 дней; в солнечном же году примерно 365 с четвертью дней. Следовательно, лунный и солнечный циклы должны быть согласованы для того, чтобы праздники Господни не «блуждали» по всем сезонам года, отставая каждый год приблизительно на 11 дней, как это происходит у мусульман (их календарь основан только на лунном цикле). Однако для того чтобы месяц Нисан – «глава месяцев» – приходился всегда на весну, необходимо вводить один раз в несколько лет дополнительный тринадцатый месяц. С такой трудностью сталкивались еще древние народы Междуречья – шумеры, вавилоняне и ассирийцы, чьи календари очень схожи с библейским (они, видимо, восходят к общему наследию сынов Ноя, а через них – к допотопным патриархам). Первые свидетельства о вставке 13-го (високосного) месяца датируются серединой второго тысячелетия до новой эры и содержатся в шумерских календарных записях. Впоследствии, с введением 19-летнего календарного цикла, такие вставки были упорядочены.
Почему же именно этот месяц избран для исхода, объявлен первым? Прежде всего потому, что он – месяц воскресения природы. Однако, поскольку в мире все взаимосвязано, воскресение природы, оживление травы, деревьев связано и с историческим событием, не имеющим себе равных, – с «воскресением» народа Божьего, который как бы умер, пребывая в египетском рабстве, а теперь оживает, выходя на свободу. Этот месяц прообразно связан и с воскресением Мессии. Здесь мы видим три события – природное, историческое и сверхъестественное. Один и тот же Божественный свет преломляется в трех зеркалах – природы, истории народа Божьего и жизни Христа. Поэтому далее все, что говорится о пасхальном агнце, которого нужно принести в жертву перед исходом из Египта, таинственно связано и с будущей судьбой Израиля, и с жизнью Иисуса. Уже в начальную пору Христианства пасхальный агнец был осмыслен и истолкован как прямой прообраз Мессии. Об этом агнце Господь повелел Моисею и Аарону следующее:
Скажите всему обществу сынов Израилевых: в десятый день сего месяца пусть возьмут себе каждый одного агнца по семействам, по агнцу на семейство;
А если семейство так мало, что не съест агнца, то пусть возьмет с соседом своим, ближайшим к дому своему, по числу душ: по той мере, сколько каждый съест, расчислитесь на агнца. (Исх. 12, 3–4)
Народ, который видит грозные казни, свершающиеся над Египтом, и ожидает следующих событий, вдруг узнаёт, что нужно принести жертву Господу, и при этом каким-то образом души людей оказываются связаны с жертвенным агнцем – ведь жертва за грех очищает душу от вины. «По числу душ» должны быть «взяты» жертвенные агнцы так, чтобы всем хватило и все могли вкусить от них. Употребляемое здесь слово נפש<не́феш>передается русским «душа» весьма точно, также объединяя в себе и понятие о человеке в целом, как таковом («число душ»), и представление о духовном начале – «внутреннем человеке». Избрание агнцев происходило в 10-й день месяца Нисана. Речь идет о жертве, более подробные ритуальные предписания о которой даны в Книге Левит (4, 1–35), но жертвоприношение, описанное в Книге Исход, отличается от всех более поздних.
Итак, перед исходом необходимо очиститься, принеся жертву, ибо народ согрешил, отступив от заповедей Божьих, от заветов праотцев. Говоря об этой жертве и о том, что она прообразует жертву Мессии, мы должны вспомнить, что хотя в Библии многократно сказано о «жертве Господу», однако Бог, по самому определению Его сущности, ничего не получает от подобной жертвы. Господь говорит через псалмопевца:
Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? (Пс. 49, 13)
Вопрос сопровождается образным пояснением:
…Ибо Мои все звери в лесу и скот на тысяче гор…
Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе… (Пс. 49, 10–12)
Так, пользуясь человеческими понятиями, Бог объяснил народу, что жертвы нужны скорее самим людям, чем Ему. Ведь величайшая жертва была принесена Им Самим ради сотворения мира, а именно – самоограничение Божественного Духа, благодаря чему, образно говоря, «освободилось место» для вселенной, для множества живых существ, ее населяющих. Слово Божье, через которое вершилось творение (Быт. 1, 3; Иоан. 1, 1–3), как бы принесло себя в жертву, перейдя из бесконечности в область конечных сущностей и создав таким образом мир (см. также с. 192). Идеей жертвы и жертвенности пронизано все сущее с самого начала творения. Органическая природа существует благодаря тому, что природа неорганическая словно приносит себя в жертву ради нее. Разрушаются горы, камни превращаются в песок, выравниваются долины, освобождая место и создавая условия для жизни органической. Солнце неустанно приносит себя в жертву, отдавая тепло Земле, питая энергией все живущее. В пределах органической природы низшие формы приносят себя в жертву высшим. Трава становится пищей для животных, животные – для человека и т. д. Человеческое тело существует для того, чтобы на земле была возможна в воплощенном состоянии духовная жизнь. Тело постоянно приносится в жертву духу и, истощая свои силы, дает духу возможность развития. И если мы скажем, что жертвоприношение агнца «необходимо» Самому Богу и что Иисус на Голгофе отдал себя в жертву ради Отца Небесного, мы не уразумеем смысла жертвы,
Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал сына Своего единородного, дабы всякий верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную. (Иоан. 3, 16)
Значит, Бог Сам принес эту жертву: «…отдал сына Своего…» Кому отдал? – Людям. То же относится к агнцу в Египте, который был прообразом Иисуса. Хотя он именуется «жертвой Господу», но принесена была эта жертва для людей, а не для Бога. Бог в жертве не нуждался, а нуждались люди – для спасения от ангела-губителя («злого ангела» – Пс. 78, 49), поражавшего египетских первенцев.
Агнец у вас должен быть без порока, мужеского пола, однолетний; возьмите его от овец или от коз… (Исх. 12, 5)
Самое невинное, кроткое животное, ягненок или козленок, словно берет на себя грехи людей, умирает за них, прообразно указывая на грядущего Иисуса: «Агнец… без порока, мужеского пола…»
…И пусть он хранится у вас до четырнадцатого дня сего месяца: тогда пусть заколет его все собрание общества израильского вечером… (Исх. 12, 6)
В начале Евангелия от Иоанна именно Иисус из Назарета назван «Агнцем Божьим»:
…Видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира. (Иоан. 1, 29)
А в 12-й главе того же евангелия указаны сроки, в которые свершились последние события земной жизни Иисуса:
За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию…
<…>
На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим,
Взяли пальмовые ветви, вышли навстречу ему и восклицали: осанна!.. (Иоан. 12, 1–13)
Агнец избирался 10-го числа месяца Нисана и хранился до 14-го числа того же месяца. Он подлежал закланию 14-го числа во время, обозначенное как ביןהערבים<бейн ґа-арба́йим>, буквально в переводе с древнееврейского – «между вечерами». Согласно авторитетному толкованию, это время между моментом, когда солнце начинает клониться к западу, т. е. полуднем, и полным его захождением – темнотой. В Евангелии сказано, что в полдень («в час шестой», начиная от рассвета, который в Святой земле наступает около шести часов утра – Иоан. 19, 14) распяли Иисуса. И до захода солнца он умер (Иоан. 19, 31). Агнец избирался за пять дней до Пасхи (начинавшейся 15 Нисана), и этот день особо отмечен в жизни Иисуса: «За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию…», а «на другой день», т. е. за пять дней до Пасхи – 10-го числа месяца Нисана – въехал он в Иерусалим верхом на осле (Иоан. 12, 1 и 12–15). И именно 14 Нисана, как раз тогда, когда в Иерусалиме закалали пасхальных агнцев, Иисуса казнили (Иоан. 19, 14 и 31–42).
Далее в Книге Исход сказано:
…И пусть возьмут от крови его и помажут на обоих косяках и на перекладине дверей в домах, где будут есть его… (Исх. 12, 7)
Приближалась ночь Пасхи, в которую Сам Господь должен был пройти по земле Египетской, чтобы спасти всех верных Ему от гибели, несомой ангелом-губителем, посланным поразить всех первенцев, – «от первенца фараона, сидящего на престоле, до первенца раба, сидящего в темнице». Но те дома, косяки которых были помечены кровью агнца, т. е. дома израильтян и богобоязненных, присоединившихся к ним сынов Египта, ангел-губитель должен был миновать (Исх. 12, 12–13 и 21–25). Отсюда и происходит название «Пасха», по-древнееврейски פסח<Пе́сах>– от глагола פסח<паса́х>, т. е. «миновать», «проходить мимо», а также «пощадить», «избавить» (ср. Ис. 31, 5). Значит, Пасха есть избавление от гибели, спасение от смерти.
Впоследствии, когда Христианство восторжествовало среди народов, говоривших по-гречески, слово «Песах» контаминировалось с греческим глаголом