— Прежде всего, я задам вопрос: что представляет собою область Северного полюса? Не окажется ли в действительности этот предполагаемый континент морем, по справедливости названным известным капитаном Наресом палеокристическим, т. е. морем древнего льда? Лично я ответил бы на этот вопрос так: не думаю.
— Это еще ровно ничего не доказывает! — вскричал Эрик Бальденак. — В подобных вопросах нельзя ограничиваться словами: «думаю» или «не думаю», а надо быть уверенным и доказать!
— Ну что-ж, мы и на это готовы! — отвечу я моему горячему оппоненту. — Да, повторяю то, что я сказал уже. Полярная область — не водный бассейн, а твердая земля, отныне сделавшаяся собственностью граждан С.-Американских Штатов, при чем ни одна европейская держава не может заявить на нее никаких прав.
На скамье делегатов послышался ропот.
— Да, нечего сказать… Нашли твердую землю!.. Просто дыра, заполненная водой… Полоскательная чашка… которую, однако, вам никогда не опорожнить!.. — опять не удержался от того, чтобы не вставить свое словцо Дэн Тудринк, при полном одобрении его товарищей.
— Нет и нет, — горячо перебил его Барбикен, — это не дыра, наполненная водой, а континент, плоскогорие, весьма возможно подобное пустыне Гоби, в Центральной Азии. Да! Северная область, эксплоатацией которой мы займемся, — твердая земля, и мы водрузим на ней флаг Соединенных Штатов!
Раздался гром рукоплесканий. Когда последние раскаты их стихли, послышался неприятный голос майора Донеллана:
— Прошло уже семь минут из обещанных десяти, а мы все еще не доехали до полюса!
— Через три минуты мы будем там! — спокойно возразил ему президент Барбикен и, обращаясь к публике, продолжал:
— Но, допустив, что приобретенная нами недвижимость — твердая земля, я не буду отрицать, что континент этот сплошь покрыт льдом и что эксплоатация его при наличности этих условий является крайне затруднительной…
— Скажите вернее: невозможной! — сказал Ян Гаральд, сопровождая свои слова энергичным жестом.
— Невозможной?! Допускаю, — спокойно ответил Барбикен, — но, в таком случае, необходимо употребить все усилия, чтобы устранить эту невозможность. Для этого нам не только не понадобятся корабли, лыжи, сани, но, благодаря найденному нами способу, толщи льда растают и исчезнут как по волшебству.
В зале наступила глубокая тишина. Приближалась решительная минута. Дэн Тудринк наклонился и шептал что-то на ухо Янсену.
— Господа! — начал снова председатель Пушечного клуба. — Архимед сказал, что если бы у него была точка опоры, он поднял бы Землю. Теперь я скажу вам, что эту точку опоры мы нашли. Великому математику Сиракуз нужен был рычаг — этот рычаг у нас в руках. Мы обладаем способом переместить полюс…
— Переместить полюс! — воскликнул Эрик Бальденак.
— Перетащить его в Америку! — вскричал Ян Гаральд.
Барбикен, очевидно, медлил открыть все карты и продолжал невозмутимо:
— Что касается этой точки опоры…
— Молчите! Молчите! — закричал кто-то из присутствующих.
— Рычага… — начал было Барбикен.
— Не выдавайте тайны! Не выдавайте тайны!.. — послышалось со всех сторон.
— Хорошо, я последую совету и не выдам ее! — сказал Барбикен.
Можно вообразить себе разочарование делегатов. Они подняли шум, но оратор остался непреклонен и только прибавил:
— Что касается результатов работы нашего предприятия, которые с помощью ваших капиталов мы надеемся довести до благополучного конца, то о них я хочу сообщить вам сейчас же.
— Слушайте! Слушайте!
Призыв к вниманию был совершенно излишен — публика и без того превратилась в слух.
— Должен сказать, прежде всего, — начал президент, — что основная мысль нашего предприятия принадлежит одному из наших ученейших, преданнейших делу и известнейших сотоварищей. Ему мы обязаны уже теми математическими вычислениями, которые позволят нам от теории перейти к практике. Замечу, что насколько задача эксплоатации каменноугольных копей на Севере легка, настолько трудна другая — перемещение полюса. Эту задачу решить под силу только высшей механике. Вот почему мы и обратились к нашему уважаемому секретарю Мастону!
— Ура!.. гип!.. гип!.. Да здравствует Мастон! — закричали все присутствующие, наэлектризованные словами председателя.
Легко понять радость, охватившую миссис Скорбит в эту минуту!
Сам же математик скромно встал, кивнул головой направо, налево, помахал в виде приветствия металлическим крючком своей правой руки и снова уселся на свое место.
— Еще в тот день, мои почтенные слушатели, — продолжал Барбикен, — когда мы праздновали приезд в Америку француза Мишеля Ардана, словом, еще за несколько месяцев до полета на Луну…
Этот американец говорил о полете на Луну, как о поездке из Балтиморы в Нью-Йорк…
— …Мастон предложил: «Изобретем машины, найдем точку опоры и повернем земную ось!» Прошу в настоящую минуту вашего особенного внимания. Машины изобретены, точка опоры найдена, и теперь все усилия наши будут направлены на то, чтобы повернуть земную ось.
Он замолчал. Казалось, присутствующие были до такой степени ошеломлены этим сообщением, что не находили слов для выражения своего удивления.
— Как?! Вы не на шутку задались мыслью повернуть земную ось? — вскричал майор Донеллан.
— Именно так, — спокойно ответил Барбикен. — Во всяком случае мы нашли способ если и не повернуть ее, то создать новую, вокруг которой и будет совершаться суточное движение нашей планеты с обычною скоростью. Эта операция переместит теперешний полюс приблизительно на шестьдесят седьмую параллель, что создаст нашей Земле положение Юпитера, ось которого почти совершенно перпендикулярна к плоскости его орбиты. Перемещения на двадцать три с половиною градуса будет вполне достаточно для того, чтобы наша Северная область со всеми своими ледяными полями получила то количество тепла, при наличности которого растают ее снега и льды.
Аудитория затаила дыхание. Казалось, слушатели боялись перебить оратора даже аплодисментами — так велико было впечатление от смелой мысли переместить земную ось!
Европейские делегаты были, в полном смысле слова поражены, уничтожены и сидели молча, широко раскрыв рты от удивления.
Но прошла минута-другая всеобщего оцепенения, и когда Барбикен закончил свою речь эффектной фразой, в зале раздалась буря аплодисментов.
— Итак, сама природа придет нам на помощь: Солнце растопит ледяные горы и очистит нам путь к Северному полюсу!
— Выходит так, — сказал майор Донеллан, — что если человек не может подойти к полюсу, то полюс подойдет к нему.
— Именно так! — невозмутимо ответил ему председатель Пушечного клуба.
Глава VIIIЗемля в положении Юпитера
Итак, оказывается, что мысль о перемещении земной оси засела в уме секретаря Пушечного клуба уже давно. Он лелеял ее с самого приезда Мишеля Ардана, и наконец-то настала минута осуществить его заветную мечту.
По его проекту, новая ось нашей планеты будет почти перпендикулярна к плоскости земной орбиты, и тогда в климатическом отношении полюс займет приблизительно то положение, которое весною занимает город Дронтгейм в Норвегии. Его ледяная броня, разумеется, растает от действия солнечных лучей. Мы будем иметь на Земле такое же распределение климатических условий, как на Юпитере.
Но Земля не курица на вертеле, которую можно повернуть руками в какую угодно сторону. Мастон нашел какой-то способ создать новую ось, достиг того, о чем мечтал Архимед. Хотя члены Пушечного клуба решили до времени не открывать своей тайны, но идея эта и все ее последствия возбудили всеобщий интерес и желание ближе ознакомиться с ними.
Прежде всего выступили, конечно, газеты и журналы, напомнив всем несведущим людям о следствиях перпендикулярного положения оси Юпитера.
Начать с того, что Юпитер совершает суточное движение в 9 часов 55 минут, и дни его всегда равны ночам. То же самое должно было бы произойти и на нашей планете; людям, любящим пунктуальность, такая аккуратность во времени пришлась бы очень по душе. Пробыв полсуток над горизонтом, Солнце заходило бы и ровно через полсуток появлялось бы снова. Времена года перестали бы чередоваться, так как только благодаря наклонности оси на Земле весна сменяет зиму, а лето — осень.
— Только представьте себе, какая благодать настанет! — на все лады повторяли друзья Барбикена. — Каждый будет в состоянии выбрать климат, наиболее подходящий для его подагры или ревматизма, не боясь неожиданных переходов от тепла к холоду и наоборот.
Правда, не будет более длинных зимних ночей и таких же длинных летних дней, вдохновляющих поэтов. Но, в сущности, какая от них польза человечеству!
«К тому же — трубили журналы и газеты, сочувствовавшие Барбикену и Ко, — раз все растения и произведения земли будут распределены сообразно климату, это не пройдет бесследно и для агрономии. Выгода такой перемены — очевидна».
«Позвольте! — возражали противники. — Да разве с водворением такого порядка вещей исчезнут дожди, град, бури, грозы, — словом, все те метеорологические явления, которые часто разрушают все надежды на прекрасный урожай?»
«Нет, — ответили им сторонники Барбикена, — без сомнения, все это не исчезнет с лица земли, но грозы, бури и дожди будут гораздо реже. О! произойдет огромный переворот, и человечество широко воспользуется им. Хвала и честь Барбикену за ту услугу, которую он окажет миру. Исчезнут постоянные катарры горла и легких, а если найдутся подобные больные, виноваты в этом будут уж они сами, так как тогда стоит только не полениться поискать подходящего климата».
«Да, честь и слава незабвенному председателю Пушечного клуба и его сподвижникам!» — так начиналась статья газеты «Солнце» от 24 декабря, заканчивающаяся следующей красивой фразой:
«Они не только увеличат территорию Соединенных Штатов, не только откроют и разработают новые пласты каменноугольных залежей, но резко изменят климатические условия земного шара, что, несомненно, повлечет за собой блестящие результаты в гигиеническом отношении для всего человечества. Честь и слава людям, взявшим на себя эту великую задачу! Отныне на них будут смотреть, как на благодетелей рода человеческого!..»