ть первую цифру, как вдруг в комнате снова раздался телефонный звонок.
— Опять! — воскликнул Мастон, отрываясь от работы и подходя к аппарату. — Кто говорит?..
— Миссис Скорбит.
— Что угодно от меня миссис Скорбит?
— Скажите, не ударила ли эта страшная молния в Баллистик-коттедж?
— Имею основание думать, что этого не случилось…
— Ах! Боже мой!.. Какая молния!..
— Успокойтесь, миссис Скорбит…
— Вы говорите, дорогой Мастон, что она нисколько не повредила вам?
— Ни малейшим образом…
— И вы уверены, что она не тронула вас? ..
— Если я чем-либо и тронут, то исключительно вашей любезной заботливостью обо мне, — галантно ответил математик.
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, миссис Скорбит!
— Чорт бы побрал эту прелестную особу! — ворчал математик, отходя от телефона. — Не позови она меня так некстати к телефону, я не подвергся бы риску быть убитым на месте!
Но помеха была на этот раз уже последней. Больше, в продолжение всего времени пока Мастон был занят, никто его не потревожил. Для этого он принял самые энергичные меры и велел выключить провод, соединявший его домик с отелем вдовы.
Взяв за основание начертанное им число, он ввел его в ряд уравнений, затем, сделав конечный вывод, записал его на левой стороне доски, стерев все предыдущие цифры, и уже после этого пустился в бесконечные дебри алгебры.
Через восемь дней, 11 октября, вычисления были окончены, и секретарь Пушечного клуба торжественно преподнес свою работу друзьям, ожидавшим этой минуты с понятным интересом.
Способ добраться до Северного полюса и приняться там за разработку каменноугольных залежей был найден при помощи математики. Следствием этого было немедленное основание нового акционерного общества, присвоившего себе наименование «Северное Полярное Товарищество практических деятелей», которому вашингтонское правительство обещало концессию в том случае, если Полярная область останется за американцами.
Читателям уже известны результат акциона и его последствия.
Глава VIIВ которой президент Барбикен, не проронив лишнего слова, сказал только то, что хотел сказать
22 октября акционеры компании Барбикен и Ко получили приглашение на общее собрание, назначенное в этот день в залах Пушечного клуба, в доме в Унион-сквере. Само собою разумеется, акционеры поспешили откликнуться на призыв, и в помещении клуба собралось столько публики, что она с успехом могла бы заполнить обширный сквер, окружающий клуб.
В обыкновенное время огромный зал Пушечного клуба был убран всевозможными орудиями, висевшими на стенах и расставленными по углам и вдоль стен. Он напоминал настоящий артиллерийский музей, тем более, что стулья, столы, диваны, — словом, вся меблировка носила соответствующий обстановке отпечаток, изображая своей формой разные смертоносные орудия, отправившие на тот свет немало храбрых и достойных героев.
Но в тот день, во избежание темноты, весь этот хлам был убран в кладовые. Собрание не представляло ничего воинственного; напротив, имея целью развитие промышленности, оно требовало полного спокойствия и мира. Задолго до открытия заседания залы были уже так переполнены публикой, что негде было упасть яблоку.
Члены клуба в качестве главных акционеров нового товарищества заняли ближайшие к бюро места. Тут были и Том Гентер, и полковник Билсби, и многие другие, знакомые читателям, члены и друзья президента. У всех был необыкновенно торжественный вид. Для Еванжелины Скорбит было приготовлено особое удобное кресло. Она пожертвовала на это предприятие такую солидную сумму, что уж одно это давало ей право восседать по правую руку самого председателя. Миссис Скорбит была, впрочем, далеко не единственной дамой на этом собрании: в числе присутствующих было не мало элегантно одетых представительниц прекрасного пола. В сущности, большинство подписавшихся были не просто акционерами, а ярыми сторонниками и личными друзьями Барбикена.
На особо отведенных местах сидели делегаты европейских государств. Они были приглашены на заседание ввиду того, что каждый из них подписался на известное число акций, что давало им право следить за ходом дела. Легко представить себе тот жгучий интерес, с которым они явились сюда, горя желанием узнать способы проникновения в неведомые полярные области, с которыми собирался познакомить публику председатель Пушечного клуба. Нечего, впрочем, скрывать, что Карков, Бальденак, Янсен и Гаральд пришли в собрание далеко не с миролюбивой целью, готовясь воспользоваться первой ошибкой, первой неточностью Барбикена, чтобы потребовать слова. Майор Донеллан и в этом случае остался верным их сообщником; что же касается его веселого и симпатичного секретаря, то он никогда не терял удобной минуты шепнуть патрону нужное словцо и натравить его на будущих владельцев угольных копей.
Было восемь часов утра. Залы, гостиные и даже сквер Пушечного клуба были ярко освещены эдиссоновскими лампочками. Двери парадного подъезда открылись, и в них с гулом хлынула шумная и нетерпеливая толпа, спешившая занять лучшие места. Стоило однако дворецкому клуба возвестить о приезде председателя, как в залах тотчас же воцарилась мертвая тишина.
На эстраде, задрапированный сукном, стоял покрытый темной бархатной скатертью ярко освещенный стол, за которым заняли место Импи Барбикен, Мастон и Николь.
В зале грянуло «ура», подхваченное толпой, запрудившей весь сквер.
Мастон и капитан Николь сели, а Барбикен встал, сунул левую руку в карман, а правую — за жилет и начал свою речь:
— Правление «Северного Полярного Товарищества практических деятелей» пригласило вас на это собрание для того, чтобы сделать вам важное сообщение. Из газетной полемики вам, конечно, уже известно, что цель нового акционерного общества — разработка каменноугольных залежей на Северном полюсе. Концессия на это предприятие уступлена нам союзным правительством. Капитал, собранный на акции по подписке, закрытой уже 11 октября, позволяет надеяться на полный успех предприятия, обещающего беспримерные выгоды акционерам.
На этом месте речь Барбикена была прервана одобрительным гулом публики.
— Вам, конечно, небезызвестны, — продолжал оратор, — те доводы и основания, которые привели нас к убеждению, что околополярные страны богаты не только каменноугольными залежами, но, весьма вероятно, и слоновой костью. Относящиеся к этому вопросу данные были напечатаны в свое время в журналах и газетах всего мира; существование залежей теперь бесспорно. В настоящее время каменный уголь сделался источником всей промышленности; не говоря уже об угле как топливе и о той роли, которую он играет при получении электрической энергии, применение его вообще чрезвычайно разнообразно. Нет отрасли промышленности, которая могла бы обойтись без угля, и я утомил бы присутствующих, если бы позволил себе привести длинный перечень того, куда он употребляется и что из него добывают.
Проговорив все это, Барбикен, как бы для передышки, остановился на несколько минут и затем, глубоко вздохнув, продолжал:
— Итак, как вы сами видите, каменный уголь должен считаться одним из драгоценнейших ископаемых богатств нашей планеты. А между тем он с каждым годом все более и более истощается и через какие-нибудь пятьсот лет, не более, залежи его будут использованы и…
— Не через пятьсот лет, а через триста! — крикнул кто-то из присутствующих.
— Через двести! — перебил его кто-то другой.
— Не будем точно определять срока, — сказал Барбикен, — скажем лишь, что это неминуемо случится рано или поздно, и примем меры, чтобы катастрофа не застала нас врасплох.
Новая пауза. Внимание слушателей достигло крайней степени.
— Поэтому, — снова начал Барбикен, — соберемся и вместе отправимся к Северному полюсу!
Последние слова председателя Пушечного клуба произвели на присутствующих такое сильное впечатление, что все встали, точно наэлектризованные, как бы действительно собираясь сейчас же, прямо из зала, перейти на палубу ожидавшего их парохода.
Наступившая тишина была прервана пронзительным голосом майора Донеллана.
— Но прежде чем отчалить, — сказал он, — интересно было бы узнать, каким способом предполагается совершить это путешествие? Не морем ли?
— Ни морем, ни по суше, ни по воздуху, — тихим, кротким голосом ответил Барбикен.
Успокоенная этим ответом публика снова заняла свои места, горя нетерпением познакомиться с дальнейшим планом оратора.
— Вам всем, конечно, известно, — начал он, — что, несмотря на самопожертвования, энергию и мужество полярных путешественников, 84-ю параллель не переступала еще ни одна человеческая нога. Скажу больше: этого никогда и не достигнуть тем способом, к которому до сих пор прибегали: то-есть морем или на лыжах. Слишком низкая температура и сопряженные с этим путешествием опасности не по силам человеку. В виду этого, для победы над Северным полюсом, необходимо найти другие пути.
Невольный трепет охватил всех присутствующих; было ясно, что приблизилась минута, когда будет найден ключ к тайне.
— А что вы намереваетесь предпринять? — спросил опять делегат Англии.
— Не пройдет и десяти минут, майор Донеллан, как вы узнаете это, — сказал Барбикен, — а пока, — продолжал он, уже обращаясь к публике, — прошу полного доверия к предприятию. Оно заслуживает его уже потому, что в нем участвуют те же самые лица, которые летали в цилиндро-коническом…
— Цилиндро-комическом! — поправил его секретарь Донеллана.
— …снаряде на Луну… — спокойно продолжал оратор.
— И благополучно вернулись, не долетев до нее! — вызывая общее возмущение, перебил его на этот раз сам майор.
Председатель только пожал плечами и снова начал твердым голосом:
— Да, акционеры, не пройдет и десяти минут, как вам все станет уже известно!
В публике раздались одобрительные возгласы. Казалось, оратор сейчас объявит: «Не пройдет и десяти минут, как мы будем у полюса!» Он продолжал: