— сказала я.
—Я совершенно убит этой историей. Увидимся в три, и ты мне все расскажешь.
—Спасибо,— поблагодарила я и отключилась.
Позвонила Эллен.
—У меня есть скромные, но приятные новости. Я пару раз переговорила с одним из адвокатов «Глориос». Ты получишь все заработанное плюс выходное пособие на две недели. Кроме того, они согласны не опротестовывать твою просьбу о пособии по безработице, если ты решишь, что оно тебе нужно. И за тобой в любом случае сохраняются все права.
—Спасибо тебе. Ты просто спасаешь мне жизнь. Даже не верится, что ты так быстро с этим управилась, да еще добилась от этих идиотов, чего хотела.
Поколебавшись, она призналась:
—Вообще говоря, это мой молодой человек. Он специализируется на трудовых соглашениях и обо всем позаботился.
—У тебя кто-то новый?— Я была поражена.— И ты мне ничего не сказала?
—Я тебя вообще не часто видела, да и не хотела говорить, пока сама не разберусь. Но то, как он взялся за твое дело,— короче говоря, теперь я в нем полностью уверена.
—И он в тебе тоже,— сказала я, не кривя душой. Я была за нее очень рада.— Мне не терпится с ним познакомиться,— добавила я, прежде чем завершить разговор.
Я приняла душ, переоделась и отправилась на метро в «Дженовик-Плаза» — магазин хозтоваров в Сохо. Вид красок и обоев наполнил меня чувством новизны и свежести, как будто люди привыкли начинать заново ежедневно — может быть, через каждые пятнадцать минут. К тому же я нуждалась в каком-нибудь занятии. Идя по проходу, по бокам которого рядами выстроились кисти, я услышала знакомый голос.
—Я же сказала, что цвет должен быть как у тунисского неба на закате в апреле. Вы ничего в этом не понимаете! Так оно выглядит в мае.— Это была Мэкки Моран, терзавшая продавщицу, не чуявшая грозы и застигнутая врасплох. Мне даже было не интересно посмотреть, как она выглядит.
Я купила керамическую плитку, клей, раствор, ведерко и специальную губку. Прошло уже почти десять лет с тех пор, как я помогала отцу ремонтировать кухню, но я отлично запомнила процесс. Затем я отправилась в «Жемчужную краску» на Канал-стрит и купила несколько упаковок наклеивающихся букв и цифр разных размеров. Все купленное я погрузила в такси и поехала к Роберту. Он уже стоял на улице, хотя было минус восемь.
Он крепко меня обнял и какое-то время не отпускал.
—Мне так жаль,— сказал он.— Я не знаю всего, но не могу себе представить, что ты натворила что-то такое, чтобы тебя уволили.
—Может быть, зайдем в дом?
Он подхватил пару пакетов, и мы поднялись на третий этаж.
Я спросила:
—Понимаю, что это звучит абсолютно безумно,— ты не забыл о Периодической таблице, которую хотел выложить в ванной? Перед тем, как Фил отменил Рождество.
Роберт молча кивнул.
—Давай я ее выложу? Я хочу сказать — я знаю, как это делать, когда-то я помогала папе ремонтировать кухню, а ты такой верный друг и учитель, честное слово, и мне просто очень хочется это сделать.— Я лепетала все это, а Роберт так и стоял, улыбаясь и понимая, что мне нужно сосредоточиться на чем-то помимо работы.
—Я буду в полном восторге, если ты это сделаешь. Я очень тронут таким порывом.
—Тогда смотри.— Я распаковала коробки и свертки.— Вот плитка. Металлы выложим серым, неметаллы — зеленым.— Роберт одобрительно кивал.— А фон будет белым как снег.— Я развернула экземпляр Периодической таблицы, распечатанной перед выходом из дома; потом показала ему буквы и цифры, купленные в «Жемчужной краске».— Для элементов, атомного номера и веса,— пояснила я.
—Ты уверена, что хочешь с этим возиться?
—Абсолютно.
—Но это может занять много времени.
—Честно говоря, мне это и нужно. Ты окажешь мне услугу.
—Если так — как же я могу отказаться?— Он улыбнулся.— Сейчас мне пора в офис — кампания по выдвижению.— Он поморщился.— Но позже мы увидимся. А душ я могу принимать по утрам в гимнастическом зале, так что, пока ты будешь трудиться, все останется сухо и чисто.
Роберт ушел, и я снова осталась одна. Включила телевизор, нашла Сй-эн-эн и прибавила звук, чтобы было слышно в ванной. Я изучила участок вокруг ванны: стена была гладкой, плитка должна хорошо на ней держаться. Наверняка у Роберта под раковиной в кухне найдутся аккуратно сложенные инструменты. Я взяла ящик и достала из него рулетку. Я набросала на листе бумаги, как будет выглядеть на стене таблица. Затем взяла несколько белых плиток и прикрепила их к противоположной стене, поближе к полу, чтобы завтра с утра проверить, хорошо ли они схватятся.
Я методично выкладывала материалы в том порядке, в каком они мне понадобятся,— сначала плитку и клей, потом раствор и губку и напоследок — буквы и цифры, которые будут востребованы в последнюю очередь, когда высохнет раствор. Я не заметила, как вернулся Роберт.
—Ты еще здесь?— удивился он.— Уже половина десятого.
Я показала ему пробную кладку и обещала вернуться утром. Он выдал мне запасные ключи.
—Я тебе кое-что принес,— сказала он, извлекая сверток с шершавыми наклейками для ванны.— Чтобы ты не упала. Кровь не химический элемент.
Они были в форме звездочек.
—Спасибо,— сказала я и ушла.
На следующее утро я проснулась легко, в прекрасном настроении, натянула старые джинсы и фуфайку с логотипом Массачусетсского университета. Выйдя из метро неподалеку от жилища Роберта, я зашла в гастроном и купила на ленч пару бутылок диетической колы и сандвич. В квартире меня ждала записка: «Загляни в холодильник». Он был битком набит соками, газировкой, свежими фруктами, и еще там была упаковка пирожных «Милано». Я включила телевизор, настроилась на Си-эн-эн и, как и накануне, принялась за работу.
Роберт наклеил в ванне липучки, и они приятно щекотали мне ноги. Вчерашняя плитка схватилась прочно — хороший знак. Я прикрепила к соседней стене таблицу и мой от руки сделанный набросок и начала прилаживать плитку, ряд за рядом, начиная снизу. Вокруг меня кружили новости, как будто в соседней комнате беседовала компания серьезных людей. Не особенно вникая, я слушала обрывки политических дискуссий, рассуждений о международном положении, экономических новостей — все то, что обычно интересовало меня до начала работы в «Глориос». Пошел развлекательный блок, и я прослушала заставку к интервью с Джульет Бартлетт,— я улыбнулась про себя, вспоминая ее в наряде АэроДжен. В два часа я сделала перерыв на ленч. Плитка была уложена на одну треть. Я отошла подальше и удовлетворенно посмотрела на дело своих рук. Роберту непременно понравится.
Около семи он пришел домой и заглянул в ванную, проверить, далеко ли я продвинулась. Плитка была уложена уже на три четверти.
—Карен, это потрясающе. Я именно так все себе и представлял. Это надо отметить.
Мне не хотелось никуда идти, потому что я была в рабочей одежде, и Роберт заказал на дом мексиканский обед. Впиваясь зубами в цыпленка гриль, я спросила:
—Скажи — на что тебе Периодическая таблица? Чем она тебе так нравится?
Роберт откусил кусочек тако и ответил:
—Мне она всегда нравилась. Химия была моим любимым предметом. Мне казалось, что только в ней все осмысленно и логично.
Я рассмеялась:
—Я знаю, что ты счастлив, когда все разложено по полочкам.
—Здесь дело еще глубже. Элементы зависят друг от друга. Бром всегда плавится при температуре минус семь градусов Цельсия и кипит при пятидесяти восьми и семидесяти восьми сотых градуса. И всегда пребывает между селеном и криптоном.
Я не вполне его поняла, но хотела послушать дальше.
—А потом я думаю о мире, где мы живем, и о том, что он прекрасен отчасти именно потому, что мы не знаем будущего, но иметь под ногами твердую почву не менее важно.
Служба в «Глориос», безусловно, могла вызвать некоторую тоску по предсказуемости. Я представила Фила и Тони, Аллегру, Вивьен, Кенни, Мэтта и Черил в виде химических элементов. Все они сражались друг с другом за право решать, что и когда делать. У элементов нет «я», подумалось мне, и я сообщила об этом Роберту.
—Совершенно верно. Они не могут себе этого позволить. Они строительные кирпичики материи. Кроме шуток: если какой-нибудь выпадет — мир остановится.
—А любимые у тебя есть?— поинтересовалась я, подъедая цыпленка.— Я имею в виду — элементы?
—Те, которыми мы пользуемся ежедневно,— водород, кислород, натрий, азот. А еще есть благородный газ аргон,— продолжал он.— У него нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, но он может предохранить другие вещества от взрыва. Его еще используют в счетчике Гейгера.
—Значит, если я правильно поняла, когда вокруг есть аргон, то его не замечаешь, но если его нет — дело плохо.
—Точно,— согласился Роберт.— В самое яблочко. Он призван помогать, но не вредить.
Время было позднее, и я решила, что пора уходить. Роберт проводил меня вниз и помог поймать такси, а затем настоял на том, чтобы заплатить за меня.
На следующее утро в шесть часов зазвонил телефон, пробудив меня от глубокого сна.
—Карен, это я.
—Да?
—Это Эллиот. Ты еще не видела газеты?
—Я еще в кровати. По-моему, я еще не проснулась.
—Прекрасно. Я хотел сообщить тебе лично. Я написал книгу.
—Книгу?
—Да, биографию Уоксманов. Я сотрудничал с Джорджем Хенретти, и на прошлой неделе мы ее закончили и продали в «Харпер-Коллинз». Они торопятся вовсю, чтобы книга вышла весной. Называется «Кино по-американски».
—Ничего себе. Это круто. Я очень за тебя рада. Но как же ты поладил с Джорджем Хенретти? Я слышала, он спился. Никто не думал, что он осилит такое.
—Это долгая история, но я с удовольствием расскажу при встрече. Выпьем сегодня вечерком?
Я чуть было автоматически не ответила «да». Я ощутила прилив благодарности к Эллиоту, который поил меня и доводил до полной расслабленности, держа мои ноги во рту, и никогда не понуждал меня к предательству, хотя казалось, что это не составило бы никакого труда. Я желала ему жизни, полной очаровательных женщин с ногами, мягкими, как подушки, и благоухающими, как розы; женщин, которые ходили бы перед ним на руках для полного счастья. Но в то же время я знала, что не принадлежу к их числу.