– Бред, – проговорил Ричард, озираясь по сторонам. Он стоял посреди высохшего рисового поля, по краям которого возвышались могильные камни.
– Бред, – еще раз повторил Ричард и быстро зашагал прочь, размышляя над последними словами старца.
– Кто мне дороже: та, что ушла или та, что осталась? Ушла Джулия, а осталась Клер, – сам себе сказал Ричард. – Золотоволосая Клер с васильковыми глазами, безукоризненной фигурой и нежнейшим голосом.
– Ри-и-чар-д, ми-и-лый, – зазвучал в его сознании голос Клер.
– Но, почему, почему, иногда мне хочется бежать от тебя, милая Клер, бежать от твоей обворожительной красоты? Почему я бросился на поиски Джулии Мэйсон, которая ничем не отличается от множества женщин, живущих на планете Земля? – Ричард остановился и потер виски. – Я вру сам себе. Зачем? Ведь я же прекрасно знаю, что таких, как Джулия, нет. Она одна такая… – Ричард улыбнулся, вспомнив, как Джулия прищурила глаза и строго сказала:
– Перед вами девушка по имени Лиен!
– Лиен – Лотос, – сказал Ричард. – Тебе идет это имя, Джулия. Лотос – невзрачный на первый взгляд цветок, способен очаровать любого совершенством лепестков, листьев и плодов. Очаровать… Итак, Джулия Мэйсон – само совершенство. А Клер? Клер – красотка и упрямица. Но её упрямство наиграно и фальшиво. Стоит только поманить её дорогой безделушкой, ласковым словцом и… А с Джулией все по-иному. С какой нескрываемой ненавистью она глянула на меня. Нет, здесь нет места фальшивому кокетству. Здесь властвуют искренние чувства. Джулия Мэйсон – мисс искренность… Не слишком ли много достоинств для одной женщины? Я уже ненавижу её за добродетель… Наверное, пора передохнуть.
Ричард опустился на землю, подставил лицо проснувшемуся солнышку и задремал.
Ему пригрезились прохладные морские волны, по которым они с Джулией катаются на скай-серфинге, взлетая высоко вверх и приземляясь в пенную пучину. А на берегу стоит Клер, размахивая желтой косынкой.
– Почему надо выбирать между ними? Почему нельзя обладать и той, и другой? – сверлит его сознание навязчивая мысль.
Боковым зрением он видит, что Клер бросает косынку и убегает, покачивая бедрами.
– Куда ты Клер? – громко кричит Ричард.
– Я не собираюсь губить свою молодость, дожидаясь, когда ты, Ричард из Кента, повзрослеешь, – кричит она ему в ответ. – Если ты не вернешься к концу этой недели, то… я найду другого.
– Нет, ты не посмеешь так поступить со мной, – кричит он.
– Посмею, – смеется она. – Ты же посмел нарушить обещание и броситься на поиски Джулии. Но что дали тебе эти поиски? Где теперь твоя Джулия?
– Где? – восклицает Ричард, пытаясь разглядеть над водой желто-зеленый парашют Джулии, но тщетно.
– Её нет, – хохочет Клер. – Она улетела в Лондон.
– Не-е-е-е-т – закричал Ричард и проснулся.
Несколько минут он озирался по сторонам, соображая, что с ним произошло, и почему он лежит на сухой земле. Наконец, придя в себя, Ричард поднялся и негромко сказал:
– Несмотря ни на что, я должен принять единственно правильное решение… Пожалуй… Пожалуй, я отправлюсь вверх по Меконгу, и будь, что будет…
Ричард развернулся и поспешно зашагал туда, где несла свои кофейные воды широкая река, к истоку которой ему предстояло добраться.
Джулия не сомкнула глаз до рассвета. Слова Ричарда больно ранили её в самое сердце.
– Почему, почему люди так жестоки? – думала она. – Они завидуют, клевещут, плетут интриги, замышляют коварные заговоры, и нет этому конца. Даже святое чувство – любовь, предано поруганию. Как же мне дальше жить?
– Верить в добро и свет, которые посылает Господь своим детям, – раздался за её спиной тихий голос.
– То Линх! – прошептала Джулия, увидев в лунном свете старца.
– Не печалься, Лиен, – проговорил он, вытерев слезы с её щек. – «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках бывших прежде нас».[8] Все проходит дитя моё: и печаль, и досада, и ненависть и даже любовь, человеческая любовь. Лишь Божья Любовь вечна. Помни о том, что Господь любит и оберегает тебя.
– Спасибо, – проговорила Джулия, посмотрев на старца просветленным взглядом.
– Я пришел, чтобы позвать тебя в путешествие, – улыбнулся он.
– В Шамбалу?! – обрадовалась Джулия.
– Нет, – покачал он головой. – Не в Шамбалу, а в Англию.
– В Англию? – удивилась Джулия. – Но…
– Ты нужна своим близким, Джулия Мэйсон, – сказал старец. – Поезжай домой, но постарайся не забыть все, чему ты научилась, живя здесь среди простых, открытых людей.
– Смогу ли я вернуться? – поинтересовалась Джулия.
– Конечно, – улыбнулся старец. – Мы будем ждать тебя, Лиен.
– Когда я должна уехать? – спросила Джулия, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
– Утром, шаньу, – сказал То Линх и исчез.
– Метаморфозы Луны, – прошептала Джулия, посмотрев на скорбный лик ночного светила.
Узнав о намерении Джулии покинуть плавучую деревню, малышка Чау была безутешна. Она корила короля Ричарда за то, что из-за его далекого потомка, ей приходится расставаться с милой Лиен.
– Ты не вернешься, не вернешься, – твердила Чау, размазывая слезы по щекам.
– Вернусь, обещаю тебе, – успокаивала её Джулия. – Пойми, дорогая моя Чау, у детей всего мира есть школьные каникулы, а у вас их не было…
– А я не хочу каникулы, не хочу… Я хочу учиться. Я хочу узнать все о той девушке, которая ушла за любимым в Страну Молчания, – не унималась Чау. – Если ты не вернешься, кто расскажет мне о ней?
– Книги, моя дорогая, – обняла девочку за плечи Джулия. – «Книги – это корабли мыслей, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению».[9]
– Тогда ты должна будешь привезти мне много-много книг, – неожиданно успокоившись, потребовала Чау.
– Хорошо, – пообещала Джулия.
– Я очень-очень сильно люблю тебя, Лиен, – прижавшись к ней, прошептала Черная Жемчужина. – Возвращайся скорей.
– Хорошо, милая, – прошептала Джулия, поцеловав малышку в лоб.
Жители плавучей деревни молча наблюдали как Джулия усаживается в моторную лодку, как закутывает голову золотым шарфом, как виновато смотрит на них и машет рукой, как взрывается мотор, рассыпав в стороны веер брызг, и как долго качаются их свежевыкрашенные жилища, потревоженные волнами.
Когда моторная лодка скрылась за поворотом, Джулия безутешно разрыдалась. Она оплакивала свои мечты и надежды, страшась того, что ждет её впереди.
В аэропорту Джулия поняла, насколько она отвыкла от цивилизации, от многолюдья, от шума и суеты. Состояние беспокойства покинуло её только тогда, когда она села в кресло возле иллюминатора и крепко пристегнулась ремнями безопасности, отгородившись от внешнего мира.
Самолет легко оторвался от взлетной полосы, взяв курс на Лондон.
Ричард быстро шел по высохшему рисовому полю, наблюдая, как клонится к горизонту солнце.
– Сегодня какой-то зловещий закат, – чуть замедлив шаг, проговорил Ричард. – Возможно, я делаю что-то не то. Наверное, мне следовало улететь в Европу, а я решил совершить какое-то сомнительное путешествие вверх по Меконгу. Зачем?
– Чтобы усмирить свою гордыню, – проговорил старец, появляясь перед ним.
– Вот как, – ухмыльнулся Ричард. – А я думал, что путешествуя по реке, смогу узнать что-то интересное, о чем никто ещё не знает.
– Знание и незнание – это понятия абстрактные, – задумчиво проговорил старец. – Всегда найдется кто-то, кто знает больше. Информационное поле доступно каждому желающему проникнуть в его тайны. Подъем по ступеням познания похож на восхождение к горной вершине. Достигнуть её смогут…
– Самые выносливые, – перебил его Ричард.
Старец внимательно посмотрел на него своими сияющими, как звезды, глазами и укоризненно произнес:
– Подняться к вершине смогут лишь люди, достигшие высших добродетелей… Итак, еще не поздно отказаться от моего приглашения и улететь в Европу.
– Я не меняю своих решений, – гордо подняв голову, сказал Ричард.
– Зря, – покачал головой старец. – Ведь в твоей жизни были минуты, когда ты горько сожалел о содеянном, о том, чего уже не исправить. Вспомни, как тебе хотелось начать все с чистого листа, но было поздно. Неужели, ты так ничему и не научился, Ричард из Кента?
– Чему-то, возможно, и научился, – пробубнил Ричард.
– Следуй за мной, – приказал старец и быстро пошел вперед. Ричард едва поспевал за ним.
Старец привел его к реке, легко поднялся по шаткому настилу на борт ярко разукрашенного суденышка, что-то сказал хмурому вьетнамцу, стоящему у руля, и скрылся в каюте, напоминающей пагоду. Вьетнамец долго разглядывал Ричарда, перегнувшись через борт лодки, а потом негромко спросил:
– Значит, это ты – Ричард из Кента?
– Я, а что? – с вызовом ответил Ричард.
Вьетнамец усмехнулся и жестом пригласил его подняться на борт.
– Меня зовут Лонг – Дракон, если это тебе, конечно, интересно, – сухо проговорил он и завел мотор. – Располагайся.
– Замечательная у нас подобралась компания, – подумал Ричард, – странный старик, капитан с ужасным именем Дракон и ненормальный европеец, решивший узнать, почему это люди, живущие вдоль Меконга, непременно стремятся достичь его истока? Что их манит туда? Есть ли Страна Счастья на самом деле или это все сказки для наивных простаков?
– Шамбалу может увидеть лишь тот, кто верит в её существование, – словно угадав его мысли, проговорил вьетнамец. – Люди, живущие вдоль Меконга, постоянно видят знаки Шамбалы. Взгляни на небо. Там среди облаков сверкает серебряный шар.
Ричард поднял голову, но никакого шара не увидел.
– А вдоль берега плывут синие лилии, – сказал Лонг, повернув голову в сторону водяных цветов. – Увидеть их считается большим счастьем.