– Хочешь, Джул, я познакомлю тебя с замечательным парнем? – едва долетели до неё слова Клер. – Он – художник. Рисует потрясающие картины. Я просто влюбилась в его «Закат над скалами в Дувре». Да ты не слушаешь меня, Джулия.
– Слушаю, – сказала Джулия и, посмотрев на Клер, ужаснулась. Вместо красавицы с золотыми волосами, выбившимися из-под розового берета, перед ней стояла разгневанная фурия, настоящая Медуза Горгона, желающая испепелить Джулию своим взглядом.
– Прости, Клер, я очень-очень спешу, – выпалила Джулия и помчалась прочь.
– Я тебе позвоню, – крикнула ей вдогонку Клер, – завтра-а-а-а-а…
– Минтянь, – машинально повторила Джулия.
– Ты – рыбка, маленькая рыбка, которая может бороздить океанские просторы, подчиняясь лишь законам водной стихии, – засвистел северный ветер. – Сбрось цепи рабства. Надень гирлянду из цветов и поспеши туда, где тебя с нетерпением ждут.
Родители ничуть не удивились, что Джулия заторопилась в Лаос. Они помогли ей упаковать все необходимое и проводили в аэропорт.
Уже прощаясь, Диана прошептала:
– Постарайся звонить почаще, Джульетта.
– Нам будет тебя не хватать, – крепко обняв дочь, проговорил Джереми. – Я не буду убирать с подоконника твою чашку, испачканную помадой.
– Папочка, я уже давно не пользуюсь никакой помадой, – улыбнулась Джулия.
– Ну и что из того? – поднял брови отец. – Чашку ты так и не убрала. Верно?
– Верно, – поцеловала его в щеку Джулия.
Объявили посадку на её рейс. Диана смахнула слезы и крепко обняла дочь на прощание. Джереми поцеловал Джулию в лоб и подтолкнул к выходу. В тот момент, когда Джулия скрылась за линией паспортного контроля, в здание аэропорта вошел Ричард. Он прошел мимо родителей Джулии, не обратив на них никакого внимания. Да и они не заметила его, их взгляды были прикованы к полупрозрачному стеклу, за которым ещё был виден силуэт Джулии, улетающей в другой мир.
Диана уже не сдерживала слез. Она плакала навзрыд, уткнувшись в плечо мужа.
– Ну, ну, будет, дорогая, – обняв её, проговорил Джереми. – Мы воспитала хорошую девочку, не стоит так убиваться. Ты же сама говорила, что неизменно приходит время, когда дети покидают родительское гнездо. Так не лучше ли радоваться, что наш птенец выбрал верный путь для своего полета, путь Истины?
– Ты прав, дорогой, – вытирая слезы, сказала Диана. – Просто с годами мы становимся сентиментальнее.
Усевшись в кресло у иллюминатора, Джулия дала волю слезам.
– Вам плохо? Вы боитесь полета? – участливо спросил сосед.
– Нет, – пробубнила Джулия и отвернулась. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, чтобы сберечь тот хрупкий мир домашнего уюта, любви и спокойствия, без которого её жизнь была бы бессмысленной.
Джулия неотрывно смотрела в иллюминатор, любуясь облаками и причудливым ландшафтом, остающимся внизу. Самолет чуть накренился, совершая разворот, и Джулия увидела на горизонте сияющий нимб, венчающий землю.
– Знак Шамбалы! – восторженно прошептала она.
– Знак Шамбалы! – проговорил сосед.
Джулия быстро повернула голову и пристально посмотрела на него. Серые грустные глаза, прямой нос, тонкие губы, гладко выбритые щеки, бледное лицо, светло-пепельные волосы.
– Вы хотите спросить, откуда я знаю про Шамбалу? – улыбнулся он. Джулия смутилась, подумав, как глупо она сейчас выглядит, так бесцеремонно разглядывая незнакомого молодого мужчину.
– Я – коллекционер, – проговорил он, продолжая улыбаться. – Я коллекционирую впечатления. Но, чтобы коллекция была полной, мне необходимо знать, чем её заполнить. Я не просто смотрю на мир, я ещё и подробно изучаю историю, быт, культуру тех стран, в которые собираюсь отправиться. И знаете… простите, не знаю вашего имени.
– Джулия, – неотрывно глядя в его бездонные глаза, ответила она.
– Какое у вас поэтическое имя – Джу-ли-я, – проговорил он нараспев. – А мое имя не так поэтично, но я ношу его с гордостью. Меня зовут Соломон. Теперь, надеюсь, вам понятно, откуда я знаю про Долину Бессмертных, где царят мир, любовь и справедливость?
– Понятно, – прошептала Джулия, опуская глаза. – Понятно.
Они немного помолчали.
– Вы летите отдыхать? – спросил Соломон.
– Нет, – улыбнулась Джулия. – Я лечу домой.
– Домой? – удивился он.
– Домой, – подтвердила она.
– Ваш муж… – начал он.
– Я не замужем, – перебила его Джулия. – Я учу лаосских детей английскому языку.
– И давно? – поинтересовался он.
– Нет, не очень, всего полтора года, – ответила она и покраснела.
– Полтора года?! – Соломон восторженно глянул на Джулию. – Полтора года – это немалый срок. Я сбежал из Танзании через неделю.
– Я тоже хотела сбежать через неделю, но не смогла, – созналась Джулия. – Знаете, у меня есть чудесная ученица Чау – Черна Жемчужина, она удержала меня. И сейчас я жду не дождусь встречи с ней. Я накупила кучу книг и игрушек для Чау и других ребятишек. Но я знаю, что больше всего не свете они будут рады моему возвращению.
– Вы – необыкновенно счастливый человек, Джулия, – сказал он и улыбнулся.
– В Лаосе все зовут меня Лиен – Лотос, – проговорила она, вспомнив серьезного немногословного Лонга, который дал ей это чудесное имя.
– Ли-ен, – повторил Соломон и, прикрыв глаза, прошептал:
Белых лилий сладок плен,
Ли-ен.
Как дурманит аромат!
Рад.
Над землею две звезды – я и ты.
Что-то будет впереди?
Жди…
Джулия отвернулась к иллюминатору, сделав вид, что не расслышала его слов.
– Почему я так разволновалась? – мысленно спросила она себя. – Он просто случайный попутчик. Случайный, не более… В аэропорту мы разбежимся в разные стороны. Разбежимся навсегда…
– Да, – громко сказал Соломон и, чуть тронув Джулию за локоть, спросил:
– А вы будете ужинать?
– Нет, – покачала она головой. – Спасибо, я не голодна. Дайте мне, пожалуйста, стакан простой воды.
Сделав несколько глотков, Джулия закрыла глаза.
Это сон, Соломон.
Это бред, вас здесь нет.
Сотни стражей в ночи
Обнажили мечи,
Охраняя ваш сон,
Грозный царь Соломон.
Дрема укутала Джулию своим тончайшим покрывалом, увлекая в страну грез, где на смену зиме пришла весна с первыми трогательными листочками, проклюнувшимися из лопнувших почек. На земле расцвели первые цветы. Настало время пения птиц. Джулия заслушалась их, вдыхая дивный аромат распускающейся виноградной лозы.
Кто-то крепко сжал её руку и повел за собой.
– Куда мы спешим? – спросила Джулия того, кто так бесцеремонно нарушил её единение с природой.
– Сейчас по главной дороге пронесут царский паланкин, – услышала она в ответ, но так и не поняла, кто сжимает её руку.
По широкой дороге, вымощенной перламутровым мрамором, шли сотни воинов в красно-белых одеждах, опоясанные золотыми мечами. Они охраняли серебряный паланкин, в котором на пурпурном кресле восседал царь Соломон, увенчанный венцом для бракосочетания. Одет он был в белые одежды, украшенные золотым орнаментом и топазами. Ноги стояли на золотых подножиях, а руки спокойно лежали на золотых подлокотниках.
Царь грустно смотрел вдаль, не обращая внимания на кричащих от радости вассалов, на плачущих женщин, на слуг, рассыпающих перед паланкином лепестки роз.
– Почему вы так печальны, друг мой? – спросила Джулия.
– В своем саду, в ароматных цветниках я видел простую девушку, обутую в сандалии. Стан её как ворох пшеницы, обставленный лилиями. Шея её, как столп из слоновой кости, глаза, как озерки, а волосы, как струящиеся потоки, губы, как алая лента, а щеки, как половинки гранатовых яблок. Я спросил её:
– Кто ты, блистающая, как Заря, прекрасная, как Луна, светлая, как Солнце?
– Я сошла в ореховый сад посмотреть на зелень долины, поглядеть, распустилась ли виноградная лоза, расцвел ли гранат, – ответила она и, стыдливо прикрыв лицо прозрачным покрывалом, убежала, не открыв мне своего имени. Сколько я не искал её, все напрасно.
Сегодня матушка надела на меня брачный венок, приготовила брачный пир и пригласила всех незамужних девиц во дворец.
– Может быть, – сказала она, – среди великого множества красавиц, ты отыщешь ту, что встретил в своем саду.
Брачный пир длится уже неделю, но среди званых нет моей избранницы.
– Что же будешь делать ты, царь Соломон? – поинтересовалась Джулия.
– Искать, – ответил он.
– Искать, но где? – спросила она.
– В Шамбале, – ответил он, улыбнувшись. – В Шамбале…
Джулия вздрогнула и пробудилась. Она украдкой глянула на мужчину по имени Соломон, сидящего рядом, и, убедившись, что он совершенно не похож на царя Соломона из её сна, облегченно вздохнула:
– Мой сон был не про вас.
– А мой не про вас, – приоткрыв глаза, сказал он. – Доброе утро, Джулия.
– Доброе утро, – сказала она, краснея.
В аэропорту Соломон помог ей погрузить багаж на тележку и участливо спросил:
– Вас встречают?
– Не знаю, – пожала плечами Джулия. – Я уезжала на месяц, а вернулась через неделю.
– Вот как, почему?
– Мне вновь захотелось свободы, – ответила Джулия. – Свободы от условностей и суеты. Свободы от всего, что так дорого нам, европейцам, и не имеет никакого значения для людей, живущих на реке Меконг в малюсенькой плавучей деревне.
– Как же вы доберетесь туда? – поинтересовался Соломон.
– Пока не знаю, – ответила она, озираясь по сторонам.
– Хотите, я провожу вас? – спросил он, положив свою ладонь поверх её.
– Вы? – Джулия пристально посмотрела ему в глаза, высвободила руку и решительно ответила:
– Нет.
– Позвольте хотя бы проводить вас до такси, – попросил он. Она кивнула.
У выхода из аэропорта толпились встречающие. Джулия мельком глянула на них и пошла дальше.
– Мистер Миддин! – громко выкрикнули из толпы. – Мистер Миддин, идите сюда!