Ярко светило солнце, птицы весело щебетали, легкий ветерок играл листвой. Белоснежный конь Арчибальд, наслаждаясь свободой, неспешно гарцевал по лесу. Длинноногая лань, неожиданно появившаяся на тропинке, заставила его остановиться. Арчибальд тряхнул своей роскошной гривой и заржал. Несколько мгновений лань стояла неподвижно, словно оценивала противников, а потом, бросив на принца быстрый взгляд, ударила копытом по земле и помчалась прочь. Инстинкт охотника подтолкнул Миклоша в погоню за грациозным животным. Казалось, лань затеяла игру: она то была совсем близко, то исчезала из вида, заставляя преследователей мчаться во весь опор. Бешеный ритм погони так утомил принца, что он остановился у реки, привязал Арчибальда в тени высокого дерева, сбросил одежду и погрузился в освежающую прохладу.
Каково же было его удивление, когда он увидел грациозную лань, спокойно стоящую чуть выше по течению и внимательно наблюдающую за ним.
– Вот ты где, Саама! – раздался звонкий голосок. Босоногая девушка в простеньком наряде подбежала к лани и крепко обняла ее за шею.
– Если бы ты знала, Саама, как я беспокоюсь за тебя. Вдруг какой-нибудь охотник погонится за тобой и…
– Не волнуйтесь, вашу лань совсем не просто поймать, – проговорил Миклош, выходя из воды. Девушка вскрикнула и прижала ладони к лицу.
– Простите, если напугал вас, сударыня, – сказал Миклош. – Я никогда еще не видел такого красивого животного, и погнался за ней ради игры.
Девушка убрала руки от лица и, покачав головой, промолвила:
– Я вам не верю. Вы – охотник, а это значит, что вы видите перед собой цель. Вас охватывает азарт. Вашим разумом владеет желание одержать победу. Только брызнувшая кровь и предсмертная агония бедной жертвы возвращают вас из пропасти безумия в реальность. Но уже ничего нельзя исправить. Ни-че-го. На миг ваше сердце сжимается от жалости. Лишь на краткий миг вы приобретаете человеческий облик, чтобы вновь променять его на облик охотника, воина или…
Девушка повернулась, чтобы уйти.
– Постойте, – проговорил он. – Вы не должны уходить вот так, затаив на меня обиду. Я вовсе не собирался охотиться. У меня нет с собой ни стрел, ни лука, ни…
– Сегодня нет, – проговорила она, не оборачиваясь. – Но теперь, когда вы знаете, что Саама – ручная лань, вам не составит труда…
– Я не стану охотиться на вашу лань, обещаю, – воскликнул принц.
– Зато вы будете охотиться на других животных, а это одно и тоже, – рассерженно проговорила девушка, резко повернувшись. Её щеки пылали, а в глазах было столько ненависти, что Миклош попятился.
– Обещаю, что не стану больше охотиться, – прошептал он. – Обещаю.
– Надеюсь, что вы не бросаете слов на ветер, иначе… Иначе вас покарает Косумель, – сказала она.
– Кто такой этот ваш Косумель? – поинтересовался Миклош.
Девушка не ответила. Она чуть приподняла длинное платье и побежала вверх по течению реки.
– Косумель, – задумчиво проговорил Миклош. – Косумель…
Он вскочил в седло и только тогда понял, что никогда прежде не бывал в этих местах, что не знает, в какую сторону следует ехать, чтобы попасть в замок Шиклош. Принц решил догнать девушку и спросить у нее дорогу. Он пришпорил коня, но не смог догнать беглянку. Тогда он повернул коня и поехал вниз по берегу реки, с любопытством оглядывая окрестности.
Несколько часов скакал принц, пока, наконец, не показались знакомые очертания холмов и перелесков. Река нырнула под землю и появилась вновь лишь через несколько метров, сразу разделившись на два рукава. Течение ее стало плавным. По берегам замелькали рыбацкие хижины, с развевающимися на ветру разноцветными сетями. Миклош облегченно вздохнул:
– Итак, я снова дома, в королевстве Ахменов. Благодарю вас, милостивый Косумель, и обещаю, что не стану больше охотиться на животных. Теперь я буду охотиться за более совершенным созданием: за девушкой с огненным взглядом и алой лентой губ.
– Не-на-до, – простонал ветер.
– Не-на-до… – рассыпалось осколками стекла эхо. Но Миклош не услышал их предостережений. Азарт охоты затуманил его разум.
Миклош лишился сна и аппетита. Тенистые аллеи замка больше не радовали его взор, а большой фонтан, похожий на цветок лилии, вызывал уныние.
– Что с тобой твориться, сын мой? – поинтересовалась королева. – Что за тайные мысли терзают тебя?
– Я думаю о быстротечности времени, – ответил Миклош. – О том, почему нельзя вернуть назад прожитый миг. Порой, так хочется вернуться во вчера, чтоб все исправить, чтобы сказать слова, которых не сказал, задать вопросы, что не задал. Иль просто молча постоять, вдыхая аромат цветов и трав…
– Такие мысли могут увести тебя далеко, – покачала головой королева. Смотри же в лабиринт безвременья не угоди, сынок.
А про себя подумала:
– Вот ты и попался! Теперь я знаю, что мне надо предпринять.
– Скажи мне, мама, в лабиринте этом возможно ли узнать все то, что хочется узнать? – мечтательно проговорил Миклош.
– Не знаю, я там не была, – рассмеялась королева. – Мне говорили, что оттуда нет пути назад.
– Тогда, пожалуй, это все меняет, – сказал Миклош. – Я лучше оседлаю скакуна и поспешу вперед заре навстречу. Возможно, у реки я встречу…
– Кого? Уж не влюбился ль ты, мой дорогой? – крепко сжав руку принца, спросила королева.
– Нет, это не любовь, – покачал головой принц. – Пока что не любовь…
– Пока, – укоризненно молвила королева. – Ты не заметишь сам, как в сети угодишь. Не позволяй себя опутать, околдовать, увлечь…
– Нет, мама, здесь совсем другое, – сказал Миклош, вспоминая рассерженное лицо девушки. – Здесь злость, огонь презренья, дикий нрав, неукротимость, своеволия горячка…
– Ты думаешь, что милая гордячка не станет свои чары в ход пускать? – расхохоталась королева. – Ты, Миклош, должен твердо знать, что женщины на то и созданы, чтоб головы таким глупцам, как ты морочить. И глазом не успеешь ты моргнуть, как уж обмануть будешь. Забудь скорее о своей гордячке, устрой веселый пир, или с друзьями на охоту отправляйся.
– Ладно, – улыбнулся Миклош, подумав о том, что этот разговор еще больше распалил азарт в его сердце.
Теперь он стал искать любую возможность, чтобы ускользнуть из замка, чтобы скакать одному туда, где он впервые увидел девушку.
– Косумель! – кричал Миклош, надеясь, что она услышит его и придет. А она не приходила. Ни разу больше он не видел ее у реки. Ни разу не выбежала из лесной чащи горделивая ручная лань Саама.
– Где же ты, Косумель? – вздыхал принц, отправляясь в обратный путь. Каждый раз он давал себе слово, что больше не вернется к реке, но неведомая сила заставляла его вновь и вновь нарушать зарок.
Прошло несколько томительных месяцев, прежде чем Миклош вновь увидел девушку. Она стояла по колено в воде и держала в воздетых к небу руках венок из алых маков.
– Косумель! – закричал принц, спрыгнув на землю. Девушка уронила венок в воду и прижала ладони к лицу.
– Косумель, как я рад видеть вас вновь! – проговорил принц, пытаясь заглянуть девушке в глаза. Она опустила голову и прошептала:
– Прошу вас, уходите.
– Нет, – воскликнул Миклош. – Я ни за что не уйду теперь, когда наконец-то вновь вижу вас, Косумель. Мне так много надо вам сказать. Мне необходимо задать вам сотню вопросов. Позвольте взглянуть в ваши глаза, Косумель.
– Меня зовут Милослава, – проговорила она, медленно убирая ладони от лица.
– Ми-ло-сла-ва, – прошептал он. – Какое удивительное имя. А кто же тогда Косумель, которого я с таким упорством разыскивал здесь?
– Косумель – это покровитель животных, – улыбнулась Милослава. – Мы – жители Ушмаля верим в разных покровителей.
Ее слова оглушили Миклоша.
– Значит я – в королевстве Ушмаля, где в любой миг могу встретить непобедимого Вальдека, или злобного карлика, который приносит человеческие жертвы, – застучало молоточками в висках.
– Про наш народ ходят разные небылицы, – ворвался в сознание принца нежный голосок Милославы. – Все это – злые наветы, не имеющие под собой никакого основания. Говорят, что нами правит карлик, а на самом деле наш король Стефенс высокий красивый мужчина. Он очень добрый и справедливый. Под его покровительством нашему народу живется спокойно и легко.
– И он не приносит кровавых жертв Пернатому змею? – недоверчиво спросил Миклош.
– Нет, – ответила Милослава.
– А как же сын его непобедимый Вальдек?
– Красив, умен и хорошо воспитан. Его все любят…
– Все, а вы? – Миклош тронул девушку за руку и пристально взглянул в глаза.
– Простите… мне пора. Прощайте, – проговорила она и убежала вверх по течению.
– Итак, я – во владениях Ушмаля, – скрестив на груди руки, проговорил Миклош. – И что я должен делать: бежать и прятаться иль продолжать охоту? Что посоветуешь мне, верный Арчибальд?
Конь взвился на дыбы и заржал.
– Все верно, будем продолжать охотиться, – проговорил Миклош, вскакивая в седло.
– Не-на-до, – прокричала пролетавшая мимо птица.
– Не-на-до, – прошелестела листва на деревьях. Но Миклош вновь ничего не услышал. Мечты о том, как Милослава раскроет ему все тайны Ушмаля, как тайною тропою проведет в замок, окрылили его и увлекли так далеко, что он не сразу понял, что сбился с дороги. Вечерело. Деревья отбрасывали причудливые тени. Где-то неподалеку ухнул филин. Конь жалобно заржал и остановился.
– Да что с тобою, Арчибальд? – рассердился Миклош. – Вперед.
Но конь не двинулся с места. Миклош спешился, взял коня под уздцы и пошел вперед. Но едва он сделал несколько шагов, как впереди забрезжил едва заметный свет, льющийся из щелей полуразрушенной пирамиды. Миклош подкрался к пирамиде и заглянул внутрь через дыры в каменной кладке.
Все внутреннее пространство освещалось странным мерцающим светом. Откуда-то доносилась тихая музыка, незнакомая речь и звук приближающихся шагов. Миклош прижался к стене, чтобы лучше разглядеть людей, выходящих из темноты. Но их лица были спрятаны под капюшонами. Движения людей были медленными и плавными, словно они совершали какой-то ритуальный танец в мерцающем свете. Вот проплыл над головами людей нефритовый шар и опустился на каменный постамент в центре пирамиды. Затем рядом опустились две нефритовые дощечки, на которых были вырезаны человеческие лица. Десятки ожерелий из маленьких нефритовых осколочков украсили подножие постамента.