– Разбивает цветники в королевском замке, – Альдея поцеловала садовника в щеку. – Скажи, отец, а где моя мама?
– Мама… – садовник тяжело вздохнул. – Видишь ли, милая…
– Стоян, мне нужно побеседовать с тобой, – раздался строгий голос. Высокая женщина в странных одеждах поспешно подошла к реке.
– Госпожа волшебница, он приезжал, приезжал! – восторженно воскликнула Альдея.
– Я знаю, – строгим голосом проговорила волшебница, отбрасывая назад волосы.
– Какое у вас красивое, благородное лицо, – улыбнулась Альдея. – Зачем вы его прячете?
– Так надо, – ответила она, вновь прикрываясь волосами, как вуалью. – Воин Ушмаля вернется к тебе, но смотри…
– Спасибо вам, спасибо, спасибо, – прижавшись к волшебнице, защебетала Альдея. – Я люблю вас, как свою родную мать. Вы…
– Ступай, – уклоняясь от ее поцелуя, строго сказала волшебница.
– Прощайте, – пропела Альдея и убежала.
– Когда придет конец твоему безумию, Гера? – тяжело вздохнув, спросил садовник.
– Не знаю, друг мой, – убирая волосы с лица, ответила она.
– Сегодня Альдея вновь спросила про свою мать…
– Я знаю. Я все слышала. И мне даже показалось, что ты собирался ей всю правду рассказать.
– Я думаю, что нам пора сказать ей правду, Гера. Ну сколько можем мы с тобой скрывать, что ты…
– Пока еще не время, – прижав ладонь к его губам, сказала она.
– Но почему, почему? – прижав ее руку к груди, воскликнул он. – Сколько еще мне нести этот крест?
– Уже недолго, – улыбнулась она. – Ступай в замок и посади у главных ворот красные и белые розы. Скажи, что так велела королева.
– Но королева не отдавала мне такой приказ, – сказал он, пристально глядя в ее глаза.
– Я – королева, Стоян. Я отдаю тебе такой приказ. Ступай и выполни все так, как я велела. Нет погоди… – она обвила его шею руками и крепко поцеловала в губы. – Теперь ступай. И помни, ты мне очень-очень дорог. Ты – мой спаситель, мой защитник, мой супруг, хотя, я все еще жена другого. Но этого никто не сможет доказать, ведь не Гертруда больше я, а Гера – безумная волшебница, проведшая в могильном склепе три ночи и четыре дня. Ты помнишь, Стоян, как в мерцанье лунном, увидел ты в саду меня?
– Да, – прошептал он. – Мне тогда показалось, что вы – призрак, пришедший за моей душой.
– А я похитила не только твое сердце, но и лишила покоя…
– Нет, нет, не говори так, Гера, – прижав ее к себе, сказал он. – Я счастлив, что тогда все так случилось, что у нас растет Альдея, которая похожа на тебя.
– А Миклош на кого похож? – чуть отстранившись, спросила Гера.
– На… – садовник разжал объятия. – Нет, Гера, неужели, принц Миклош…
– Да, он – мой сын, – прошептала она. – Но мне не веришь даже ты, я это вижу. Конечно, это чересчур безумное заявление. Но оно как раз в духе безумной волшебницы, которой все меня считают. Уходи, забудь про все, что слышал. Это бред…
Она прикрыла лицо волосами и принялась приплясывать, выкрикивая:
– Бред, бред, бред!
– Бред, – простонало эхо на все голоса. Волшебница бросилась в реку и исчезла под темной водой.
– Бедняжка Гера, – вздохнул садовник и поплелся прочь.
Безмолвие раннего утра нарушил конский топот.
– Эй, где ты, королева? Отзовись, – прокричал всадник в золотых доспехах.
– Я здесь, я здесь, найди меня, – послышалось в ответ.
– Где, где ты? Я тебя не вижу.
– Сойди с коня и медленно иди туда, где голос мой услышишь.
Воин спрыгнул с коня и побежал к цветочному полю. Альдея поднялась из высокой травы и пошла ему навстречу.
– Здравствуй, грозный принц Ушмаля Валь дек, – беззаботно рассмеялась она. – Меня зовут Альдея. Я – дочь королевского садовника и… – она прижалась к нему и зашептала:
– Я не знаю наверняка, кто моя мама, но мне кажется, что она – волшебница.
Альдея отстранилась и, строго глянув на Вальдека, сказал:
– Я не советую вам обижать меня. Надеюсь, вам ясна причина? – он кивнул. – Зачем вернулись вы сюда?
– Чтобы еще раз взглянуть в глаза бесстрашию, – ответил он. – Вы – первый человек, который разгадал во мне трепетную душу. Если бы вы, Альдея, знали, как я устал от зла и жестокости, которым учит меня король Ушмаля Стефенс, мой отец. От тайных ритуалов и жертвоприношений рассудок мой мутнеет. Мне кажется, еще немного, и я превращусь в безумного злодея, для которого нет ничего святого, который не отступит ни перед чем.
– Несчастный Вальдек, – сочувственно проговорила Альдея, прикоснувшись ладонью к его щеке. – Я сделаю все, чтобы помочь вам сохранить доброе сердце. Давайте вместе собирать ягоды, петь песни, купаться в реке, играть в догонялки. Я убегаю, вы ловите. Раз, два, три…
Она рассмеялась и бросилась бежать. Минуту Вальдек стоял в раздумье, а потом сбросил золотые доспехи и побежала следом.
– Аль-дея…
– Валь-дек… – звенело эхо, сплетаясь в тихое: «Люблю!»
Их встречам не было конца.
Они почти не разлучались,
Чуть попрощавшись, вновь встречались,
Смеялись, пели, целовались,
А вскоре, тайно обвенчались,
Альдея дочку родила…
Вальдек души не чаял в малышке. Он придумал ей красивое имя Милена. Повесил на шею нефритовый медальон, чтобы все знали, что это не простой ребенок.
– Медальон может потеряться, – усмехнулась Альдея. – А вот три родинки на левой ладошке не исчезнут никуда. Сколько бы не прошло лет, ты всегда узнаешь свою Милену по этим трем родинкам, соединенным линиями жизни в треугольник: Вальдек, Альдея, Милена.
– Милена, Альдея, Вальдек, – прошептал он, прикоснувшись к родинкам на маленькой детской ладошке.
– Если с нами что-то случиться, ты всегда сможешь отыскать малышку, – прижавшись к Вальдеку, проговорила Альдея.
– С нами ничего не может случиться, милая, – обняв ее, проговорил он. – Я никогда не расстанусь с вами.
– Ты, милый мой, забыл, что ты – сын короля, а я – всего лишь дочь садовника, – пристально глядя в его глаза, сказала Альдея.
– Ты… – воскликнул он. Но она приложила ладонь к его губам.
– Да, я – твоя жена. Но, кто об этом знает? Кто знает про твою дочь Милену?
– Никто, – потупив взор, ответил он. – Никто.
– И очень хорошо, мой милый, что никто про нас с тобой не знает, – поцеловав его в щеку, сказала она. – Иначе, нас бы утопили иль в жертву принесли твоим богам. Пускай пока о нас никто не знает. А вот когда ты станешь королем, тогда…
– Я заберу вас в свой замок, – улыбнулся он.
– Тогда, мой король, вы поступите так, как сочтете нужным, – низко поклонившись ему, проговорила Альдея.
Вальдека не было больше года. Малышка Милена подросла, научилась ходить и говорить. Садовник выстроил для дочери и внучки небольшой домик, в котором всегда было много цветов. Вечерами Альдея выходила на луг и долго всматривалась в темнеющий горизонт. Однажды на фоне красного солнечного круга появился силуэт всадника. Альдея медленно пошла ему навстречу.
– Вальдек…
Он спрыгнул с лошади, прижал ее к себе и простонал:
– Беда, беда, моя Альдея. Отец требует, чтобы я женился на дочери жреца Милославе. Мне пришлось выдержать тысячу испытаний, чтобы не выдать ни тебя, ни малышку Милену. Но, боюсь, что наши страдания еще только начинаются. Прости меня, душу моя. Не думай плохо обо мне.
Он уткнулся лицом в ее волосы, пахнущие луговыми травами, и зашептал:
– Порой мне хочется броситься вниз с высокой горы и в одночасье покончить со всеми проблемами и невзгодами, свалившимися на меня. Но потом я понимаю, что не имею права так поступать, потому что я в ответе за тебя, за дочь… Жить так, как я сейчас живу, нет сил, Альдея…
– Все пройдет, – сказала она. – Не печалься, мой милый. Пойдем, я покажу тебе, как выросла Милена.
Малышка спала в своей колыбельке и чему-то улыбалась во сне. Вальдек опустился на колени, поцеловал девочку и зашептал:
– Спи спокойно, мой ангелочек. Пусть сняться тебе добрые сны. Пусть Всевышней хранит тебя. Пусть твое доброе сердечко никогда не станет злым и черствым.
Он поднялся и пошел к двери.
– Прощай, Вальдек, – прошептала Альдея. – Помни, «праведность ведет к жизни, а стремящийся ко злу, стремится к смерти своей».[12]
Он резко обернулся, привлек ее к себе и зашептал:
– Да, да, я стремлюсь к своей смерти, потому что я – злодей, наводящий ужас на весь мир.
– Ты – добрый, нежный, любящий и любимый. Думай об этом, Вальдек.
– Не могу, – простонал он. – Я должен быть злодеем. Прости…
Он выбежал из дома, вскочил в седло и умчался прочь. Альдея прижала ладони к лицу и горько заплакала.
– Он вернется, милая, не плачь, – тронув ее за плечо, проговорил садовник.
– Нет, – покачала головой Альдея. – Мы с ним простились навсегда.
– Не навсегда, а на несколько лет, – сказала волшебница, шагнув из тьмы в свет. Альдея вытерла слезы и с надеждой посмотрела ей в глаза.
– Потерпи, Альдея, – улыбнулась волшебница. – Ты еще будешь управлять страной. Ты станешь настоящей королевой…
– Я не хочу быть королевой, – горестно вздохнула она. – Не хочу помпезности и шума. Мне больше нравится уединенье. Я лучше бы жила с Миленой и Вальдеком на нашем острове вдали от злобы, зависти, гордыни, от безумных человеческих амбиций, разъедающих души и тела. Возьми нас с девочкой к себе на остров, мама…
– Не сейчас, – проговорила Гера, повернувшись, чтобы уйти. – Прости, Альдея, но еще не время.
– Постой, не уходи так быстро, – попросила Альдея. – Позволь обнять тебя. Я столько лет тосковала по материнской ласке…
– Кто сказал тебе, что я – твоя мать? – спросила Гера, обнимая Альдею.
– Наверно, звезды нашептали мне, – ответила она. – Нет, нет, какие звезды, когда я чувствовала, знала, всегда была уверена, что это ты. Одного никак я не могла понять, почему ты ведешь себя так, словно мы чужие? А потом я решила, что так и должно быть. Ведь волшебница, безумная колдунья Гера, которую бояться все вокруг, не может быть похожа на простых людей. Она должна жить в одиночестве. И остров, окруженный стремительной рекой, самое подходящее место для ее обитания и наших тайных встреч.