– Что привело вас в Ушмаль? Азарт охоты или..? – строго спросила она.
– Нет, – продолжая улыбаться, ответил он. – Мне хотелось посмотреть в ваши глаза, Милослава.
– Смотрите, – проговорила она. Их взгляды встретились. Румянец залил бледные щеки королевы, она смущенно потупила взор.
– Королевский наряд вам к лицу. Как вам удалось стать королевой? – нарушил неловкое молчание Миклош.
– Я ею была с рождения, – ответила она, повернув голову к красному солнечному диску, зацепившемуся за верхушки деревьев. – Я – дочь короля Стефенса – великого правителя Ушмаля. И, если бы тогда, когда впервые дрались наши отцы, и заключили перемирие в честь рождения детей, им было сказано, кто именно родился, то все могло бы быть иначе. Но… – она быстро повернула голову к Миклошу. – Люди захотели обмануть судьбу. Они решили все изменить себе в угоду. И вот, что вышло: кровь, слезы и страдания. Мы встретились, потому что так было определено свыше. Но, к сожалению, сделанного не воротишь. Ничего нельзя исправить, переделать, переписать, воскресить умерших… Постойте, а как вам удалось через десять лет вернуться из могилы невредимым?
– Из какой могилы? – неподдельно удивился Миклош.
– Нам сообщили, что вас убили воины Ушмаля, – ответила она.
– Нет, Милослава, было все не так, – с горячностью заговорил Миклош. – Они гнались за мной, почти настигли, но появился седовласый старец, который спас меня. Он предложил мне плащ-невидимку и увлек меня за собой в лабиринт безвременья, где мне пришлось скитаться целых десять лет. Я превратился в чудище лесное, став притчей во языцах у народа, – Миклош тяжело вздохнул. – Я много думал о себе, о вас, не зная суждено ли будет возвратиться, чтобы…
– Начать охоту, – подсказала Милослава.
– Нет, – покачал он головой. – Я слишком дорогую цену заплатил за страсть к охоте. Нет. Меня в Ушмаль влекло другое…
– Манили тайны наших предков, – сказала Милослава.
– Нет, – улыбнулся он. – О вас я думал, Милослава. О том, что вы – жена другого, что вы его не любите, что… – он сжал ее руки в своих. – Мне было так невыносимо. Как счастлив я, что все закончилось, что колдовские чары рухнули, что я могу вас видеть. Надежда на прощение и пониманье дает мне крылья, Милослава.
– Погодите, – высвободив руки, проговорила она. – Я вас прощаю, Миклош, но… Мы никогда не будем с вами вместе.
– Почему? – удивился он.
– Должна я стать женой другого, – медленно выговаривая каждое слово, ответила она.
– Кого, коль не секрет?
– Секрета нет, – глядя на темнеющий небосвод, проговорила она. – Жених мой – грозный Вальдек.
– Прекрасно! – воскликнул Миклош, рассмеявшись. – Прекрасно, Милослава!
– Вы радуетесь? – спросила она, растерянно глядя на него.
– Да, – ответил он. – Да, да, сто тысяч раз воскликну, что я рад. Я просто счастлив, королева Милослава!
Она с силой шлепнула его по щеке. Он схватил ее руку и прижал к губам.
– Вы выдали себя, душа моя. Я вам не безразличен, верно?
– Вздор, – воскликнула она, пытаясь высвободить руку.
– Нет, не вздор. Ваши глаза сияют счастьем, – крепче сжав ее руку, прошептал он. – К чему скрывать вам искренние чувства? Зачем играть и притворяться?
– Вы забываетесь, я – королева! – стараясь казаться строгой, проговорила она.
– Зачем же вы примчались на свиданье? – поинтересовался он.
– Сама не знаю, – смущенно улыбнулась она.
– Знаете, – прижав ее к себе, сказал Миклош. – Вам так же, как и мне хотелось этой встречи. Вы вспоминали первый поцелуй и…
– Престаньте, – простонала она.
Он чуть отстранил ее от себя и, пристально глядя в глаза, проговорил:
– Вы мне нужны. Я тосковал без вас. Душа моя томилась и страдала, и тайного свиданья ожидала. Вот он настал, тот долгожданный час, и…
– Ни слова больше, умоляю вас, – прошептала она, поняв, что не сможет больше скрывать свои чувства.
Миклош прикоснулся губами к ее губам. Солнце нырнуло за горизонт. Долина погрузилась в мягкий сумрак.
– Нет, все не просто в этом мире, – зашептала листва на деревьях. – Все совсем не просто.
– Смею ли я надеяться на вашу благосклонность? – спросил Миклош.
– Я должна подумать, – раздалось в ответ.
– Вы не сказали мне ни «да», ни «нет», – проговорил Миклош, вскакивая в седло. – Вы вновь терзаете мне душу, Милослава. Наверное, по-своему, вы правы. Вам надо испытать меня… Но помните, что дыма без огня на свете просто не бывает. Вы, испытав, полюбите меня…
– Уже люблю, – прошептала она, но он не услышал ее слов.
Белоснежный конь Арчибальд громко заржал, взвился на дыбы и умчался прочь.
– Ах, что я делаю? – прижав ладони к щекам, прошептала Милослава.
– Идете путем безрассудства, – послышалось в ответ. Вместе с мерцающим светом появилась королевская свита, облаченная в светлые плащи.
– Матушка, простите, но… – воскликнула Милослава, склонив голову.
– Ты не должна оправдываться, дитя мое, – проговорила королева Мерида, глянув на Милославу через прорези в капюшоне. – В жизни каждого человека наступает время, когда чувства заглушают голос разума. Но бывает и наоборот, когда рассудочность не позволяет дать волю истинным чувствам. И то и другое может обернуться бедой. А если прибавить сюда еще силы вселенского зла, то может война разразиться.
– Ужасно, – Милослава поежилась. – И что же мне делать?
– Подумай. Ты сама должна принять единственное верное решение. Его подскажут тебе сердце и разум, – ответила Мерида.
– Тогда, я сейчас же отправлюсь в Тулум, – сказала Милослава и зашагала вверх по течению.
– Все верно, – проговорила Мерида, глядя ей в след.
7
Милена сидела на ступенях белой беседки и водила пальчиком по странным письменам.
– Милена?! Вот так сюрприз! – воскликнул садовник, увидев девочку. – Ты здесь одна?
– Да, – подняв голову, ответила она. – Вальдек умчался туда, где сливаются небо и море. А Миклош ускакал в Ушмаль.
– О ком ты говоришь, милая? Я что-то не могу ничего понять, – проговорил садовник, присев перед девочкой.
– О принцах… Погоди, – нахмурилась она. – Ответь скорее, где ты бы?
– Я был в королевстве Тольтеков, – ответил садовник. – Привез оттуда новый сорт пурпурно-золотых роз. Взгляни скорее. У них совершенно нет шипов.
Садовник раскрыл корзину. Милена ахнула. Таких редкостных цветов ей не приходилось никогда прежде видеть.
– Тольтеки называют этот сорт «огнем любви», – проговорил садовник, улыбаясь.
– Какая красота! – воскликнула Милена. – И как они необыкновенно пахнут.
А потом, бросившись садовнику на шею, прошептала:
– Папочка, как хорошо, что ты вернулся. Здесь столько приключилось без тебя, что за день не расскажешь.
– Болтушка ты моя, – подняв ее на руки, проговорил садовник.
– Она сказала правду, Стоян, – раздался голос за его спиной.
Он медленно опустил девочку на землю и повернулся. Перед ним стояла королева Гертруда, в которой он безошибочно узнал свою безумную жену – волшебницу Геру.
– Она сказала правду, – повторила королева и улыбнулась. – Все, что должно было когда-то произойти, свершилось.
– Ты отравила Магду? – поинтересовался он.
– Да, – улыбнулась она. – Но через четыре дня королева-самозванка и колдун проснуться.
– У нас с тобой всего четыре дня, – задумчиво проговорил садовник. – А время так стремительно и быстротечно.
– Поэтому, терять его не станем, – улыбнулась Гертруда. – Скажи, Милена, куда умчались принцы?
– Вальдек поспешил туда, где море сливается с землею, – ответила Милена.
– Глупец! – воскликнула Гертруда. – Я приказала подождать меня здесь, в замке Шиклош. Я приказала охранять тебя, а он умчался к морю. Откуда он узнал?
– Я рассказала про корабль и про султана, – потупив взор, ответила Милена.
– Все верно, я сама могла бы догадаться, – погладив ее по голове, сказала Гертруда. – А Миклош где?
– Он ускакал в Ушмаль.
– Неслыханная дерзость! – рассердилась Гертруда. – Ужели, хочет он все сызнова начать? Зачем ему Ушмальская принцесса? Мы – давние враги, и я…
– Не горячись, Гертруда, – нежно глянув на нее, попросил садовник. – Вражду давно пора уж прекратить. К тому же, ты сама мне говорила, что часто видятся тебе во снах горы Ушмаля, что ушмальские цветы напоминают тебе о чем-то далеком, почти забытом, но бередящем душу странной тоской. Ты стала нежней и добрей, глядя на эти цветы. Помнишь, когда я принес их впервые?
– Да, – задумчиво проговорила Гертруда. – Тогда нежность наполнила каждую клеточку моего тела, а потом… Потом был приступ такой дикой ярости, что страшно вспоминать, – Гертруда потерла виски. – Ты прав, мой друг, мне не стоит злиться и останавливать Миклоша. Пусть все будет так, как должно быть, как предначертано свыше.
– Слышите, дивное пение? – спросила Милена, глядя вдаль.
– Нет, – ответили садовник и королева, переглянувшись.
– В тиши прохладной ангелы поют, о радости и мире возвещают, – нараспев заговорила Милена, прислушиваясь к сладостным звукам. – О том, что в странных письменах есть тайна, которую нам королева Милослава разгадает.
– Милослава? – Гертруда нахмурилась, а Милена заулыбалась:
– Да, да, Милослава – королева Ушмаля. К ней помчался наш Миклош. Возможно, он тоже слышал песню ангелов и решил поскорее все разузнать.
– Возможно, – сказала Гертруда. – Но мне кажется, что в Ушмаль его позвала любовь, а не тайна. Хотя, я могу ошибаться.
– Сударыня, позвольте мне побродить по замку Шиклош, – молитвенно сложив руки, попросила Милена.
– Ты могла бы бродить по замку и без моего разрешения, – заулыбалась Гертруда. – Ты ведь его хозяйка. Ты – будущая королева замка Шиклош!
– Я – королева замка Шиклош! – пропела Милена и помчалась в замок.
– Ах, милый Стоян, я не знаю, что с нами будет через три – четыре дня, – прижавшись к садовнику, прошептала Гертруда. – Проснется Магда, мне придется что-то предпринять…