Луиза оглянулась и удивленно посмотрела на высокого загорелого мужчину, стоящего в двух шагах от нее. Ветер трепал его ярко-красную рубаху, то пряча, то выставляя напоказ загорелую грудь. Белые, закатанные по колено брюки, подчеркивали стройность его крепких спортивных ног.
– Вы хотите спросить, почему я босой? – проговорил он, опуская на причал свои белые парусиновые туфли. И, глянув на Луизу снизу вверх, усмехнулся:
– Ответ простой. Я снял их, чтобы вы не услышали моих шагов. Я вас испугал?
– Вовсе нет, – равнодушно сказала она и отвернулась.
– Неужели вас не распирает любопытство? – спросил он. Она покачала головой. Он шагнул к ней, обнял за плечи и прошептал:
– Бойтесь того, кто приходит с моря. Он непременно окажется пиратом или разбойником. Лучше посмотрите на того, кто спускается с гор.
– На вас я уже посмотрела, – высвободившись из его объятий, холодным тоном сказала Луиза.
– Вы на меня еще не смотрели так, как должно, – проговорил он.
– Как должно, – передразнила его Луиза и рассмеялась. – Вы кто? Как вы попали сюда на этот причал, в эти частные владения?
– О… – загадочным голосом протянул он и, повернувшись спиной к озеру, сказал:
– Я – потомок Байрона, синьора. Мой великий предок любил бывать здесь, в этих местах. Каждую весну он любовался ровной гладью озера Комо, восхищался стройностью пирамидальных кипарисов, стоял под бело-розовым дождем лепестков, слетающих с миндальных деревьев. А еще включите свое воображение и добавьте сюда кобальтовой сини небес, и тогда картина будет завершена.
– Картина весны, – сказала Луиза. – А летом здесь все по-иному. Летом здесь шторма и…
– И серо-пепельное небо, и ветер злой, и пустота, и небыль… – нараспев проговорил он, повернувшись к ней в профиль.
Луиза позволила себе повнимательнее рассмотреть его загорелое лицо. Ровный нос, тонкие губы, крупные карие глаза, очерченные бархатом густых ресниц, аккуратно подстриженные черные волнистые волосы. О таких говорят: «Красавец мужчина». Но именно такой тип людей никогда не нравился Луизе. Такой самовлюбленный красавец знает себе цену и ловко пользуется всеми достоинствами и недостатками.
– Пожалуй, у него нет недостатков, – усмехнулась Луиза. – Скорее всего, этот синьор считает себя эталоном совершенства, поэтому…
– Шторма на озере Комо – редкое явление, – проговорил он и глянул Луизе в глаза. Нет не в глаза, в сердце. Она поспешно отвела взгляд, почувствовав, что теряет равновесие.
– Что за наваждение? – рассердилась Луиза.
– Бежимте скорее в гору, пока причал не развалился, – крикнул он, увлекая ее за собой.
Волна ударила им в спины, сбила с ног и потащила в ревущее жерло водоворота.
– Не смейте сдаваться! – приказал он, выталкивая Луизу из воды. – Бегите, бегите, пока не грянул новый шквал…
Новая волна не смогла догнать беглецов. Она лишь обдала их фонтаном брызг и, злобно ворча, удалилась.
– Бегите, бегите, не останавливайтесь, – твердил он, подталкивая Луизу.
Выбившись из сил, она упала на траву ничком и несколько минут лежала неподвижно. Сквозь завывание ветра и грохот волн, ей слышался звук метронома, отсчитывающего вечность.
– Позвольте представиться, Джованни Виченцо, – сказал он, когда Луиза приподняла голову.
Она усмехнулась, подставила кулачки под подбородок и проговорила нараспев:
– Лу-и-за-Ма-цо-ни.
– Я спас вас от верной смерти, – присев перед ней на корточки, сказал он.
Луиза перевернулась на спину, закинула руки за голову и, прикрыв глаза, прошептала:
– Благодарю.
Он поднялся и пошел прочь. Луиза вскочила и крикнула ему вслед:
– Вы куда? – он не ответил. – Вы не смеете так просто уйти.
– Смею! – крикнул он. – Еще как смею!
– С-ме-ю, – рассыпалось эхо веселым смехом. Смехом удаляющегося Джованни.
– Постойте, – приказала она, помчавшись за ним следом.
– Догоняйте, – сказал он, ускорив шаг.
Игра в догонялки закончилась на вершине горы, откуда было видно разбушевавшееся озеро, окруженное чередой красивых вилл с наглухо закрытыми окнами.
– На время шторма окрестности озера пустеют. Здесь никого нет, кроме нас, – глядя вдаль, сказал Джованни. – Почему вы здесь? Зачем вы хотели свести счеты с жизнью?
– Я не собиралась сводить никаких счетов, – пробурчала Луиза, побледнев. – Это досадная случайность…
– Случайная неслучайность, – парировал он, глянув ей в самое сердце.
– Думайте, что хотите, – сказала она, потупив взор.
– Я хочу думать, что вы мной очарованы, – прошептал он ей на ухо и отошел.
– Я вас боюсь, – честно призналась она, не решаясь поднять глаз.
– Боитесь, почему? – неподдельно удивился он.
– Сама не знаю, – соврала она, прекрасно зная, что будет думать об этом человеке, что будет мучиться и страдать из-за него.
– Пойдемте вниз. Спуск с горы сложнее, чем подъем.
– Сложнее, чем подъем, – машинально повторила Луиза и сделала шаг. Джованни повернулся, прижал ее к себе и зашептал:
– Я должен вам сказать обо всем здесь, потому что сейчас мы высоко, мы надо всеми, над всем и даже над собой… Я давно за вами следую. Я знаю о вас почти все… Вы мне нравитесь, Луиза. Но я не знаю, нужно ли нам быть вместе… Желание, страсть, неизбежность, погоня, мечта, надежда должны быть недосягаемы. Если вы скажете мне «да», я возненавижу вас. Если скажете «нет» – буду страдать, зная, что когда-нибудь «да» прозвучит, чтобы разочаровать меня. Что делать?
– Ступайте вниз без меня, – холодно проговорила она, пытаясь вырваться из его объятий.
– Без вас я вниз не пойду. Вы – моя пленница. Я обещал друзьям, что сегодня приведу вас на виллу Сьюдад Энкантада, что в переводе с испанского означает заколдованный город, – сказал он, продолжая крепко сжимать Луизу в своих объятиях.
– Я не пойду с вами никуда, тем более в заколдованный город, – рассердилась она. – Меня ждут, пустите. Я должна…
– Вас никто не ждет, Луиза, – прошептал он. – Никто кроме меня и моих друзей. Взгляните, они уже зажгли факелы и свечи в нашем заколдованном городе. Сделайте мне одолжение, Луиза, пойдемте со мной.
Она сдалась. Он облегченно вздохнул и, крепко сжав ее руку, повел вниз.
Когда они спустились с горы, окрестность погрузилась в глубокий сумрак. Пирамидальные кипарисы стали похожими на грозных стражей-великанов, охраняющих заколдованный город. Скрипнула дверь, пропуская Луизу и Джованни внутрь дома, напоминающего средневековый замок.
– На время шторма электричество отключают, поэтому мы освещаем виллу свечами, – проговорил мужчина, шагнувший из тени в свет. – Добро пожаловать в Сьюдад Энкантада.
– Ваша комната справа, а моя слева, – подтолкнув Луизу вперед, сказал Джованни. – Примите ванну, сбросьте мокрую одежду и приходите в каминный зал. Мы будем вас ждать.
– Мы все вас будем ждать с нетерпением, – раздалось сразу несколько голосов, но Луиза не смогла никого разглядеть. Лишь длинные тени заскользили по стенам. – Мы будем ждать…
Луиза вошла в комнату, плотно затворила дверь и легла в пенную ванну, заботливо приготовленную для неё. Она прикрыла глаза и погрузилась в воспоминания.
Стоя на причале, она думала о Джованни. О своем бывшем друге Джованни Арагоне, который предал ее. Луиза смотрела вдаль, приказывая слезам убраться обратно в глаза, потому что он не достоин ни одной ее слезинки. Он – Джованни Арагон, которого она любила до самозабвения, ради которого была готова на все и даже на смерть, оказался трусливым предателем. Луиза улыбнулась, глянув на потемневшее небо, и сказала себе:
– Шторм – это самое замечательное, что можно было придумать. Я буду стоять здесь, возле резной ограды причала и ждать тебя, Джованни. Ждать, прекрасно зная, что тебя не будет, что ты не придешь никогда, потому что…
Луиза погрузилась в пенную воду с головой, а, вынырнув, рассмеялась:
– Жизнь прекрасна! Ушел один Джованни, пришел другой. Первому понадобилось десять лет, чтобы возненавидеть меня. Интересно, сколько потребуется второму, чтобы совершить предательство? Стоп. Почему я думаю о плохом? – рассердилась на себя Луиза. – Мне следует принять случайную неслучайность с радостью. Джованни Виченцо спас меня от смерти. Я запросто могу остаться жить в заколдованном городе. Я могу стать другой. Почему могу стать? Я уже другая. Другая повзрослевшая Луиза Мацони, ценящая жизнь, умеющая быть благодарной. Мне пора, меня ждут…
Луиза примерила странный средневековый наряд, заплела еще влажные волосы в тугую косу, уложила ее вокруг головы и прошествовала в каминный зал.
Несколько молодых людей поднялись ей навстречу.
– Рады видеть вас, Луиза.
– Что выпьете: баролло, кьянти, матеуш-розе, темпранильо?
– Кофе-каретто, – улыбнулась она.
– О, у вас отменный вкус. Присаживайтесь ближе к огню, – проговорил юноша в смешном бархатном берете.
– Мы с друзьями решили перенестись в шестнадцатый век, в эпоху Высокого Возрождения и окунуть кисти в Венецианскую палитру, поэтому у нас такие наряды, – пояснил другой молодой человек, одетый не менее смешно.
– Итак, друзья мои, – возвысил голос третий, убеленный сединами господин, поговорим о расцвете венецианского искусства…
Луиза слушала его речь, ничего не слыша. Где-то в глубине ее подсознания пробились росточки испуганных строк.
Крылатые строчки стихов
Отпускаю на волю,
Забыв о минувшем,
О грусти и боли,
Забыв, что все в жизни мирской – суета,
За строчками в небо лечу
И кричу:
– Я вас жду у моста!
– Джованни Батиста Тьеполо на своих масштабных фресках так правдоподобно выписывал мельчайшие детали, что их хочется потрогать руками, – вернул ее в реальность громкий голос.
– Его мост в Вероне выглядит реальнее оригинала.
– Что и говорить, Джованни Батиста Тьеполо – величайший живописец века grand final.