— Я люблю тебя… Боже, маленькая козявка, как же я люблю тебя! — проговорил он и снова набросился с поцелуями, пока я не дала ему под дых коленом.
— Ты в своём уме? — спросила я согнувшегося парня, — Вы оба любить не умеете, только играть, — присев, медленно и с удовольствием проговорила каждое слово.
Один — ноль в мою пользу… Но, раз уж их двое, то два — ноль. Игра продолжится, пока они оба не отстанут от меня.
Черт, но как же сильно кольнуло под ребрами от его слов… «Люблю тебя, боже, как же я люблю тебя, маленькая козявка». Вертится в голове снова и снова, будто кто-то специально включил повтор записи.
Ненавижу обоих и даже не представляю, что им нужно сделать такое, чтобы я поменяла свое мнение о них…
Завоевание девушки в мужском понимании
М-да, я явно поторопилась, когда говорила о счете в игре.
Обошла Илью, чтобы с гордо поднятой головой выйти из комнаты, а этот гад снова схватил меня за руку и дернул на себя, да так, что я буквально свалилась на него. Он ловко развернулся и оказался сверху. Лицом к лицу, так сказать. У обоих лица в сливках, Илья, вообще, заляпанного пьяного снеговика напоминает.
— Думаешь, я тебя отпущу, Козявка?! — спросил он, но это было больше похоже на констатацию факта. Не уйдешь, и точка.
— А куда тебе деваться? Сейчас папа поднимется, и тебе придётся меня отпустить, — ответила я, лишь делая вид, что пытаюсь выбраться... Ну, что не говорите, а лежать на нём очень приятно.
— Ты же поняла, что я имею в виду, — мило улыбнулся он, уже не удерживая меня, а требовательно поглаживая по талии.
— Ты ненормальный, я клянусь!
Оттолкнулась от его груди, парень охнул от моей массы.
— Не придуряйся, тебе это не идёт.
Вниз я спустилась одна, Илья пошёл умываться и стирать остатки торта со штанов.
Родители миленько беседовали с Вадиком... Боже, эти папины треники на нем меня до истерики доведут!
Илья спустился через пару минут и без футболки.
— Прикрылся бы ты, — махнув пренебрежительно ладонью, скорчила гримасу отвращения, получилось паршивенько, поэтому компенсировала, добавив, — Чего титями своими сверкаешь перед приличными дамами?
Илья хохотнул и обратился к отцу, проигнорировав меня:
— Георгий Захарович, футболки не найдется? Штаны я ещё смог оттереть, а вот футболка минут через десять колом от сахара встанет.
— Да без проблем, — кивнул родитель.
— Так, хорош цирк устраивать... валите-ка, ребята, домой и меня заодно прихватите, завтра на работу, — хлопнув себя по ляжкам, встала с дивана.
Илье торжественно выдали синюю папину футболку и, переодевшись, (и Вадик, собственно, тоже) выплыли на улицу. Илья, скомандовав Тефтеле, повернулся ко мне:
— С кем поедешь, Козявка?
— Ну не с тобой, я думаю, — подал голос Вадик, поджидая меня у своей машины.
Два дебила — это сила, — пронеслось в голове вихрем, и я направилась в сторону джипа.
— Один привез, другой увез, — закончила вслух и запрыгнула на переднее сиденье.
Шушукались они или нет, я не заметила, но то, как недобро взглянул Вадик на Илью, всё же увидела. Даже закрался червячок сомнений, что Вадик вытворит что-нибудь эдакое. Что ж, подождём, посмотрим, что будет дальше.
И мы тронулись с места.
— Поговорим? — спросил Илья, когда мы выехали из посёлка.
Ага, прям тебе. А больше тебе ничего не хочется?
Было решено повторить фокус с песней.
— Подожди! — подняв вверх указательный палец, заставила его заткнуться, нашла нужную песню и врубила на всю громкость.
Илья молча наблюдал за моими манипуляциями. И ведь только улыбается, гаденыш!
Я обнаглела в конец, когда стащила свои тимбы, забросила ноги на панель и заорала во все горло:
— Смешай моей даме ваш самый жёсткий коктейль... я буду просто ждать.
Но этот дурак меня снова удивил. Резко вывернув руль на обочину, он остановился и выхватил у меня телефон.
— Да ты издеваешься надо мной? — крикнул он, правда не злобно, а скорее удивлённо.
— Какого черта, Илья? Отдай сейчас же мой телефон!
— Без проблем.
Кивнул, отдал телефон и, крутя кнопки на магнитоле, сказал:
— Подожди, не включай, — заметив, как я копаюсь в мобилке, — Нашёл, отличная песня, — кивнул он, а я услышала знакомый мотив.
Илья резко выворачивает регулятор до половины и как заорет:
— Смешай моей даме ваш самый лучший коктейль... я буду просто ждать.
— Ты больной, — покачала я головой, не выдержав и захохотала в голос.
— Чего? — искренне удивился парень, — Неплохая же песня. Погоди, сейчас ещё одну включу.
И врубил ещё громче другую с приличным содержанием матов.
— О! Так я и эту знаю..., — и мы заорали в два голоса, — ...мммм, бейби, к твоим ногам я сыпал роз лепестки, а оказалось ты *** мне мозги...
До дома доехали под сопровождение ЛСП. Перекинулись парой стандартных фраз и, послав воздушный гудбай, я выпрыгнула из машины.
— Ну как дела? — спросил Макс в трубку, когда я набрала его номер после разбора вещей, душа и чашки крепкого чая.
— Да никак. Отвратительно, если честно.
— Почему? — кажется, Макс был очень удивлен.
— Потому что он мне нравится, Макс. Он мне очень нравится.
— М-да, дела, — протянул парень, хихикнув в трубку.
— Чего ты смеешься? Что мне делать-то?
— Ничего.
— То есть как это ничего? Совсем ничего?
— Совсем ничего. Всё само стабилизируется.
— Опять эти твои пророческие штучки, да? Как ты делаешь это?
У друга моего была одна очень интересная особенность. В свое время, переболев минингитом, да-да, смешно, но схватило его тогда сильно, до реанимации. И вот Максимка пошёл на поправку и уже, примерно, лет пять умеет видеть тех, кому суждено быть вместе. Не знаю, врет он или нет, никогда не уточняла, в особенности про себя. Не хочу знать, что тот или иной прохожий парень предназначен мне судьбой. Хочу в конечном итоге сделать выбор сама. Странно ещё и то, что Макс не видел своего суженного. Да, вот так вот, его же особенность сыграла с ним злую шутку.
— Я же говорил тебе, что просто вижу нити и всё. В какой-то определенный момент две яркие блестящие нити соединяются. Но ты ведь, как и раньше, не хочешь знать о том, кто для тебя выбран?
— Заткнись Макс, это ужасно звучит. Я выбираю, а не кто-то там, наверху.
— Я и не спорю с тобой, — ответил друг, — Просто так было всегда... Тебе же кто-то предназначен, лишь он один и на всю жизнь.
— Не говори глупости… И, кстати, я не хочу знать о том, видишь ли ты свои нити у Ильи или нет.
Друг рассмеялся в трубку:
— Я же обещал тебе не говорить.
— Ох, Макс, как бы я хотела знать, — выдохнула я, — Но не стану просить тебя об этом. Он меня предал уже в начале, и, даже когда у нас что-то серьезное завязывалось, он не прекратил игру и не рассказал мне ничего.
— Что бы ты сделала, если бы он рассказал тебе всю правду? — задал друг вопрос, на который у меня ответа не было.
С утра на выходе из подъезда меня ждал Вадик. Ну святые помидоры, а?! Какого хрена они ко мне прицепились? Поиграли и хватит. Неужели Вадику не хватило того, что устроила вчера у родителей? Решил попытать удачу еще раз, что ли?
— Что тебе надо? — спросила я, хотя на лице читалось явное «тебе мало, да?».
— Разве я не могу просто так с утра подвезти тебя на работу? — искренне удивился парень. Похоже, ему и правда маловато будет.
Тащиться пешком в такой холод совсем не хотелось, и я села в машину. Наплевать на него, зато доеду с комфортом.
— Думаешь, так просто сможешь избавиться от меня? — ухмыльнулся весело Вадик, заводя машину.
— Чего ты привязался ко мне? — спросила я прямо, ежась от холода, — Сделай потеплее, я замерзла, — припечатала сверху приказным тоном.
— Как скажешь, — пожал он плечами, нажав кнопку на панели, — Если позволишь, могу согреть, — и улыбка такая зазывная мне прямо в лицо прилетела.
— Чтоб тебя понос разобрал, а?! — почти крикнула я, — Ты в своем уме? О чем ты говоришь?
— Ладошки твои замерзшие согреть, Саби. А ты о чем подумала? — рассмеялся Вадик.
Чертов извращенец! Баран на воротах.
До центра долетели быстро и я, как и раньше, даже не поблагодарив, вышла из машины, демонстративно хлопнув дверцей. Интересно, он зубы себе не раскрошил после такого удара? Вадик всегда трепетно относился к своим вещам, и это извечное: «Саби, ну не хлопай ты дверцей!» — просто выводило из себя. И сейчас я отрывалась, как могла.
В центр влетела на крыльях позитива и, завидев грустную Марго, поспешила к ней.
— Что-то случилось?
— Ильи неделю не будет, — ответила она.
Что-то тут явно не так.
— Почему? — поинтересовалась, а самой хотелось треснуть ей по башке и не вытягивать из неё по одному слову.
— Да что-то там с мамой у него случилось, рванул домой. Аня больше знает.
«Аней», за глаза, нашу директрису звали все. Слишком уж добрым и каким-то свойским человеком она была.
Внутри меня что-то кольнуло. Неприятно кольнуло. А вдруг что-то серьезное? Блин!
Наплевать на все обиды, я просто позвоню, узнаю как у него дела.
— Мне уже страшно от того, что я вижу на экране имя абонента, — приветственная фраза от него прозвучала слишком весело для человека, у которого что-то случилось с мамой.
— И как же я у тебя записана? — спросила в ответ.
— «Любимая козявка», — ответил он, не задумываясь.
— Я же говорила тебе, что ты извращенец? — уточнила в трубку.
— Много-много раз, — засмеялся он.
— Что с мамой?
— По маме плачет «Табакерка», она великая актриса… сымитировать очередной сердечный приступ только потому, что я не приехал в выходные к ней в гости, вполне в ее духе.
— Мама-симулянт? Миленько.
— Ты звонишь поинтересоваться, как здоровье моей мамы? — настала его пора удивляться, — Спасибо, Сабик! — мне показалось, или это действительно прозвучало слишком искренне.