Она ждёт нас на подъездной дорожке. Когда мама Сэма наконец замечает нас, её лицо освещает ослепительная улыбка, словно мы не виделись годами. Она обнимает меня, и я не знаю, кого из нас первого пробивает на слёзы. Мама Сэма сжимает руку Джеймса в своей и ведёт нас в дом, к мужу. Я помогаю ей накрыть на стол, и мы ужинаем вчетвером – впервые за целую вечность.
Глава восемнадцатая
У меня полно свободного времени.
Времени, чтобы подумать и догнать весь остальной мир. Я больше не провожу свои дни у телефона в ожидании звонка от Сэма. Вместо этого я гуляю с друзьями и занимаюсь домашкой.
Я закончила последнее эссе для мистера Гилла и почти готова к выпуску. Иногда я работаю над текстом, хотя мне больше не нужно отправлять его комиссии для поступления на писательские курсы. Да и какая разница? Пусть даже никто его не прочтёт – мне просто нравится писать что-то для себя. Воспоминания о Сэме успокаивают меня, и я снова чувствую нашу с ним связь, хотя разговаривать по телефону мы больше не можем. И хоть Сэма больше нет, но мысли о нём никуда не исчезнут. Мне только жаль, что он никогда не сможет прочесть мою работу. Но я стараюсь об этом не думать. Я благодарна небольшой помехе во Вселенной, из-за которой мы смогли друг другу звонить.
Трудно поверить, но через пару дней – выпуск. Я всё ещё не знаю, что буду делать после, хотя особых вариантов у меня и нет. Меня словно лишили выбора. Или сделали его за меня. К этому сложно привыкнуть.
Мне нравилось строить планы, заглядывать в будущее и представлять, как всё случится. Но жизнь всегда сходит с рельс. Сэм постоянно подначивал меня, говорил, что мне стоит быть более спонтанной, позволить миру меня удивлять. Хоть и предупреждал: сюрпризы эти не всегда будут приятными. И это я прочувствовала на своей шкуре.
У нас с Сэмом остался один звонок. Последний наш разговор, последний шанс поделиться мыслями. В этот раз мне придётся с ним попрощаться. Сэм сказал, что только так мы сможем разорвать нашу связь. Я позвоню ему в ночь выпуска. У нас будет всего несколько минут. Сэм попросил позвонить ему до полуночи, иначе всё пойдёт прахом, и я не упущу свой шанс.
Какая-то часть меня хочет отложить этот звонок, чтобы одна только вероятность очередного разговора успокаивала меня. Но я должна быть сильной. Ради нас обоих.
С нашего последнего разговора прошло несколько недель. Мне всё ещё сложно это переживать – кажется, будто мы отдаляемся друг от друга с каждым прошедшим днём. Но есть и кое-что хорошее: мы стали чаще общаться с мамой. Провели эти недели вместе: за чередой ужинов, за телевизором в зале, в магазинах, на пляже… как раньше. Она говорит, что скучала по наши совместным приключениям. И я тоже по ним скучала – хоть и не сразу это поняла.
Мы с мамой застряли в пробке по пути в торговый центр за платьем на выпускной. Вокруг гудят машины, на обочине возвышаются вечнозелёные деревья. Мы стоим тут уже целый час: мама тихонько слушает свой медитативный подкаст, а я смотрю на облака.
Вдруг мама переводит взгляд на меня. На ней одежда для йоги, хотя сегодня у неё нет занятий, – говорит, это помогает ей сосредоточиться за рулём.
– Так ты уже пролистала каталог с программой Центрального? Места там довольно быстро занимают.
– Пролистала.
– Весной у них будут какие-то писательские курсы. Ты рада?
– На седьмом небе от счастья.
– Никаких клише в машине. Это ведь твоё правило.
Я выдыхаю.
– Прости. Сложно смотреть на всё это позитивно, если больше никуда не поступил.
– Тебе ведь придётся прожить здесь всего два года. – Мама убавляет звук ещё сильнее. – А потом можешь перевестись куда душе угодно. Так многие делают, Джули.
– Ты права, – бормочу я. – Просто это не было частью моего плана. Ничего из того, что случилось…
Ни отказ из Рида. Ни то, что я остаюсь в Элленсбурге. И Сэм… и потеря Сэма тоже.
– Планы редко сбываются, милая.
– Это я уже поняла… – Я прижимаюсь лбом к стеклу. – Не нужно так уж сильно на них полагаться. Разочарования не избежать.
– Как-то слишком уж пессимистично, не находишь? – замечает мама. – Конечно, жизнь куда сложнее, чем нам бы того хотелось. Но ты со всем справишься.
Я вздыхаю.
– Но хоть что-нибудь, хоть одна вещь-то у меня должна получиться? Иногда хочется заглянуть в будущее, всего на пару лет вперёд. Проверить, как я там. Где окажусь. Чтобы не строить все эти планы, которые никогда не сбудутся.
– Так жизнь не проживёшь. – Мама сжимает пальцы на руле. – Если постоянно волноваться о будущем, а не жить моментом. Жить сейчас. У меня много таких студентов. Вот и ты тоже… Ты слишком торопишься, Джули. Принимаешь решения только ради будущего.
– А что с этим не так?
– Жизнь пройдёт – не заметишь. – Мама сосредотачивается на дороге. – И ты пропустишь все те маленькие вещи, моменты, которые кажутся незначительными… но они имеют значение. Благодаря им ты забудешь обо всём остальном. Это как с твоим писательством. Ты ведь пишешь не ради того, чтобы добраться до конца. Ты пишешь, потому что тебе нравится это делать. Ты не хочешь завершать историю. Так понятнее?
– Полагаю…
Но если мне не нравится момент, в котором я живу? Что тогда?
Мы наконец добираемся до парковки. Мама выключает двигатель и откидывается на сиденье – пальцы её всё ещё сжимают руль.
– Ты ни о чём больше поговорить не хочешь? – спрашивает она вдруг. – Ты ведь знаешь, можешь делиться со мной чем угодно.
Я снова выглядываю в окно. Давненько мы с ней не разговаривали по душам. О том, что происходит в моей жизни. Может, пора это менять.
– Дело в Сэме… – отвечаю я. – Я всё ещё думаю о нём. О том, что он никогда не закончит школу и не попадёт на выпускной… Как мне вообще думать об университете, как планировать всю оставшуюся жизнь, если он всего этого сделать уже не сможет? И знаю, да, эти мысли не идут мне на пользу. Но я так хочу, чтобы он всё ещё был здесь.
Мама проводит рукой по моим волосам.
– Я тоже этого хочу, – тихо шепчет она. – И я не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче. Я даже не могу нормального совета тебе дать, Джули. Но все мы переживаем горе по-разному. И каждого оно изменяет. Думать об этом нормально. И представлять, что он всё ещё рядом, тоже. Ведь такие вот моменты, которым место в нашем воображении… они тоже реальны.
Мама легонько стучит по виску.
– И не позволяй другим тебя в этом разубеждать…
Я чуть склоняю голову… интересно, о чём это она? На какое-то мгновение я подумала, будто она каким-то образом узнала про наши с Сэмом телефонные разговоры… но я не спрашиваю её об этом.
– Знаю, скоро мне нужно будет с ним попрощаться. Но я не уверена, что смогу его отпустить.
Мама молча кивает. И, прежде чем выйти из машины, она смахивает со щеки слезу и шепчет:
– Так не отпускай. Храни его в себе. И пусть он продолжает жить.
Я всю неделю думаю о словах моей матери и стараюсь не слишком сильно волноваться о том, чего ещё не случилось. Стараюсь насладиться последними школьными деньками.
В субботу Оливер тащит нас с Джеем на вечеринку у озера, и на следующее утро мы уходим в горы. Мика поступает в Университет Эмори – она попала в лист ожидания. И дождалась. В августе она переедет в Атланту, и я рада за неё, но в то же время невероятно грущу, ведь она будет так далеко. Конечно, она приедет на День благодарения и Рождество, да и я обещала навестить её, как только подкоплю денег, но всё же…
Зато Оливер тоже будет учиться в Центральном. Как и я. Мы прошлись с ним по каталогу курсов, выбрали те, на которые будем ходить вместе. Может, там будет не так и плохо – особенно если я попаду в сценарный класс. Я написала профессору Гилфорду, и он попросил меня подойти к нему в первый же день, так что… скрестим пальцы. И мама права: я всегда могу перевестись, если оценки будут неплохие. Может, я даже попаду в Рид, кто знает.
Выпускной наступает быстро.
По всему периметру футбольного поля поднимается забор из белых и синих шариков. Зрительские места потихоньку занимают семьи учащихся: где-то в середине сидят мои родители, Тристан и мистер Ли. Оркестр – при параде – играет так громко, что знакомые мелодии превращаются в нечто неузнаваемое. Да и переговариваться в таком шуме невозможно.
Когда они заканчивают играть гимн – вроде бы, – начинается выступление хора. Юки солирует. После этого я поднимаюсь с места и радостно выкрикиваю её имя под гром аплодисментов. На сцене произносят несколько речей, а потом музыка меняется – пришло время выдачи дипломов. Вместе с Оливером должен был идти Сэм, поэтому ему позволили пойти между мной и Микой. Под нашими мантиями – кое-что от Сэма. На Оливере – его клетчатая рубашка, на Мике – один из его свитеров, на мне – футболка с Radiohead. Может, мне кажется, но, когда мы выходим на сцену, толпа аплодирует особенно громко.
У меня есть всего несколько минут на то, чтобы сменить мантию на новое платье, а потом нас начинают фотографировать. Тристан преподносит мне букет жёлтых роз. Мама делает миллион групповых снимков со всеми вокруг, включая Дэвида из класса истории, с которым мы и пятью словами не перемолвились. Юки знакомит меня со своими родителями, и они приглашают меня, Рейчел и Джея в Японию следующим летом.
– Встреча выпускников! – радостно кричит Рейчел.
Музыка стихает, солнце клонится к закату, и я проверяю время.
Мне почти пора.
Люди начинают расходиться, и я прощаюсь с друзьями.
Сегодня мы с Сэмом созваниваемся в последний раз. Нужно успеть добраться до дома, до своей комнаты – и там с ним попрощаться. Он наверняка задаст миллион вопросов про выпускной. Как бы мне хотелось, чтобы он был здесь, с нами, вместо того…
– А как же вечеринка? – спрашивает Оливер. – Ты ведь её не пропустишь? Говорят, будет круто.
– У меня планы, – отвечаю я.
– Ты уверена? – переспрашивает Мика, и я награждаю её заговорщицким взглядом, и она понимающе кивает. – Может, тогда встретимся позже. Напиши мне, идёт?