Томока сложила обе руки перед собой и почтительно поклонилась.
— Здравствуйте. Очень рада знакомству.
— Здравствуйте, да, я тоже.
Ну вот, опять я смог сказать дежурную фразу приветствия чужому человеку, второй раз после Якиты.
Теперь я связан с обществом только через Ёрико.
Ёрико стала выбирать одежду. Чтобы убить время, я просто рассматривал блузки и юбки. Томоке, наверное, двадцать с небольшим. Говорит четко, выглядит жизнерадостно. Да и к работе своей относится, судя по всему, с большим энтузиазмом.
— Можно вот это примерить?
Ёрико взяла в руки платье.
— Да, конечно, — ответила Томока и отдернула занавеску в примерочной кабинке.
Оставшись со мной вдвоем, Томока непринужденно завела разговор.
— Как здорово, что супруги вместе ходят за покупками. Прекрасно, когда у людей такие хорошие отношения.
— Как сказать. С тех пор как я перестал ходить на работу, мне кажется, постоянно причиняю ей одни хлопоты. Да и с домашними делами не справляюсь. Надеялся, что хотя бы с приготовлением еды справлюсь, но и с этим не очень.
Томока немного задумалась, а потом ясно улыбнулась.
— Может быть, попробовать приготовить онигири?
— Онигири? Думаете, этого достаточно?
— Думаю, ваша жена обрадуется. Онигири, приготовленные мужчинами, особенные. И рис плотно сжат, они вкусные. Наверное, оттого что мужские руки крупнее и сил в них больше. Думаю, Гонно-сенсей не устоит, если вы приготовите ей онигири.
— Не устоит? — переспросил я со смехом, а затем задал вопрос:
— Вам молодой человек готовит онигири?
Томока слегка зарделась, но и не отрицала моего предположения.
Ёрико купила то платье, которое ей приглянулось, а еще футболку с изображением кошки, после чего потащила меня в продовольственный отдел.
— Давай купим здесь что-нибудь на ужин.
Мне захотелось поесть сасими, поэтому мы пошли в рыбный отдел.
Рядом с холодильниками, в которых была выложена нарезанная рыба и моллюски, стояли два небольших прилавка. Мне показалось, там что-то шевелится. Присмотревшись, я увидел живых крабов в прозрачном прямоугольном контейнере.
Я вспомнил, что Комати мне подарила поделку в виде краба, поэтому смотрел на этих существ во все глаза.
Наверное, их там было штук пять или шесть. Прижавшись друг к другу, они плавали в небольшом количестве воды. Плоский корпус и маленькие клешни, которыми некоторые из них шевелили, словно подавая какие-то знаки.
Подняв глаза, я увидел то, что меня поразило.
На табличке из пенопласта было написано красными иероглифами: «Живые крабы», а снизу мельче черным цветом: «На сковородку! Или в аквариум!»
В аквариум…
Это же продовольственный отдел; разумеется, здесь крабов продают как еду. Однако, когда тебе предлагают еще один вариант — выращивать крабов в аквариуме, — это заставляет задуматься.
Либо тебя съедят, либо будут заботиться.
Эти крабы находятся на жизненной развилке.
Подумав о судьбе крабов, которые копошились в пластиковом контейнере, я почувствовал, как в горле что-то запершило.
Интересно, а кем я был для моей фирмы? Пока я находился внутри контейнера, я был начальником отдела, но в результате компания меня съела. И на этом моя жизнь закончилась?
Ёрико, выбиравшая сасими, вдруг обернулась ко мне:
— Слушай, что лучше выбрать — ставриду или сайру? Ой… тут еще крабы есть.
Она с большим интересом заглянула в контейнер.
— Только не крабов, — сказал я решительно. — Только не их. Они пока живые. Я их есть не буду.
— Тогда возьмем для аквариума? — спросила в шутку Ёрико.
И правда, что же лучше.
Для самих крабов находиться в этом тесном контейнере — разве это счастье? И не лучше ли тогда просто стать частью пищевой цепочки? Нет, так меня заставляет думать человеческий эгоизм.
Пока я молчал, Ёрико на смартфон пришло сообщение.
— О, это от Тиэ, — сказала радостно Ёрико, водя пальцем по экрану. — Она говорит, что заказанные книги привезли. Слушай, давай не будем продукты покупать, поехали лучше к Тиэ. Если у нее утренняя смена, она закончит около четырех. Мы бы вместе могли поесть.
Перед уходом я еще раз посмотрел на крабов, пожелал им удачи. Хотя кто знает, что для них окажется удачей.
Наша единственная дочь Тиэ работала в книжном магазине напротив станции.
Это сеть книжных «Мэйрин». Ей двадцать семь лет, не замужем. После окончания университета она устроилась сюда по контракту. Тогда же съехала от нас, сняла квартиру и теперь жила самостоятельно.
Ёрико по поводу и без постоянно заходит в этот книжный, а я здесь редко бываю. Мешать ребенку, который работает, как-то не хочется.
Когда мы приехали в магазин, Тиэ стояла перед стеллажом с книгами в мягких обложках и разговаривала с покупательницей. Пожилая женщина о чем-то ее расспрашивала. Мы с Ёрико наблюдали издалека. Такую дочку мы дома не видели. У нее была мягкая улыбка, но при этом она выглядела уверенно.
Женщина кивнула, затем с книжкой в руках поклонилась и отправилась на кассу. Тиэ, ответив ей улыбкой, заметила нас.
Поверх белой рубашки с длинными рукавами на Тиэ был темно-зеленый передник. Они не называли это форменной одеждой, но вроде такое сочетание цветов было цветами магазина. Ей очень шла короткая стрижка.
Когда мы подошли к дочке, она, указывая на полку, сказала:
— А вот эту рекламную карточку сделала я.
Рядом с выставленными обложками к покупателям книгами была прикреплена небольшая карточка размером с открытку. На ней находились название книги и небольшой, но увлекательно написанный комментарий о том, чем она интересна.
— Здорово получилось, — сказала Ёрико, по выражению лица дочери было видно, что она рада похвале.
— Эти карточки очень важны. От них зависят продажи. Благодаря им покупатели узнают о книгах, задумываются о чем-то новом для себя.
Это верно. Я вспомнил о крабах в универмаге. Если бы не было таблички из пенопласта с надписью, я бы, возможно, и не задумался о судьбе крабов. Ёрико спросила:
— А во сколько ты заканчиваешь? Если ты в утреннюю смену, мы могли бы втроем поужинать.
Тиэ покачала головой:
— Я сегодня допоздна. Мне еще мероприятие готовить.
Работа в книжном требует физических сил. Все время на ногах, приходится носить тяжелые книги, целый день отвечаешь на самые разные вопросы. Как-то от Ёрико я слышал, что коллега дочки надорвала спину, после чего ее даже положили в больницу. Я беспокоился за Тиэ.
— Тяжело тебе приходится. Береги здоровье.
— Все в порядке. И завтра у меня выходной.
Она ответила радостным и бодрым голосом.
Выходной, значит.
К слову сказать, выйдя на пенсию, я понял вот еще что.
Когда ты не работаешь, у тебя не бывает и выходных. Выходные появляются только благодаря тому, что ты работаешь. Наверняка я больше никогда не почувствую такого ощущения предстоящей свободы, которое бывает по пятницам.
Тиэ обернулась к маме:
— Вы приехали за книжками?
— Да, а еще мне нужен журнал. Сейчас, секунду, я принесу.
Ёрико энергично зашагала в сторону стеллажа с журналами. Я подумал, что не помешало бы тоже что-нибудь купить, но не мог придумать, что именно. Поэтому я неожиданно спросил:
— А где здесь антологии стихов?
Тиэ удивленно на меня посмотрела:
— Стихи? Например, чьи?
— Например, Симпэя Кусано…
Тиэ сразу же улыбнулась.
— Ой, я его тоже люблю. И в учебнике родного языка в младшей школе были его стихи со смешной строчкой: «Курурун кукку».
— Это «Весенняя песенка».
— Пап, а ты разбираешься!
В прекрасном расположении духа я шел вслед за Тиэ.
Она привела меня в отдел с детскими книгами, где я нашел и вытащил с полки «Гэнгэ и лягушки» — ту же книжку, что взял в библиотеке. Перелистнув страницы, я спросил у Тиэ:
— Слушай, а ты не знаешь, что означает «кадзика» в этом стихотворении?
— Это же «кадзика гаэру», ее называют еще поющей бюргерией — лягушка такая!
Здорово! Она разгадала загадку за секунду. То есть это тоже была лягушка.
— В младших классах наша учительница рекомендовала прочитать еще несколько других стихотворений Симпэя Кусано. Тогда и рассказала про эту лягушку. А еще слово в названии сборника «гэнгэ» — это название цветка. Еще его называют астрагалом.
— Вот оно что значит. У этого поэта иногда попадаются сложные слова.
— Даже если и не очень понятно, поэзию воспринимаешь не как отдельные слова, нужно ухватить общую атмосферу стихотворения. Можно представить себе что угодно.
У Ёрико в руках был толстый женский журнал. Я поставил книгу обратно на полку.
— Вот он! Я очень хотела сумку, которую бонусом к нему прикладывают.
Вот почему журнал в упаковке выглядел таким толстым, там еще сумка для покупок. Кстати, я ведь куда-то положил бонус, который мне выдала Комати. Я открыл сумку на поясе. Оттуда выглядывал красный крабик.
— О, краб! — воскликнула Тиэ, увидев поделку.
— Хочешь?
— Да, — кивнула она.
Я передал краба, она радостно взяла его. Почему-то на душе вдруг стало тепло.
Радуется такой безделушке, все же еще ребенок.
В результате мы поужинали вдвоем с Ёрико и вернулись домой, а я в бывшей комнате дочери открыл книгу, название которой теперь понимал. «Астрагал и лягушки».
После того как я узнал, что кадзика — это разновидность лягушки, стало еще интереснее.
Выходит, что там тоже квакает лягушка.
Интересно, что они квакают совсем иначе, это уже не «курурун кукку», как в начале весны.
Но по-прежнему выражения «граница», «мерцание жабр» были не слишком понятны, хотя я мог представить себе картину, когда в темной ночи словно бы капают капли воды. Что-то такое… мир… то закрывается, то вновь открывается. И в этом странном печальном мире с расплывчатыми чертами разносится кваканье лягушек.
О…
Вот это, наверное, и называется «вдумчивое чтение стихов». Весело. Возможно, у меня все же есть способности к этому.