Яростно обрушилась цунами на побережье, сметая всё на своем пути. Но следопыты были уже в безопасности: забрались на верхушки росших на холме столетних вязов, и цунами до них не добралась.
Схлынула вода, успокоилось Синее Море. Королевич со своими помощниками с деревьев спустились и давай Рыбу мутузить. Брин-Эйн так разгневался, что уже был готов ее мечом пронзить, но потом простил. Однако заставил он виновницу случившегося пообещать, что она прекратит свою болтовню и бесконечные споры, которые только к ссорам да конфликтам приводят. Рыбе деваться некуда – обещала.
Тут рядом на их удачу почтовое отделение оказалось. Оформил Брин-Эйн бумаги необходимые и экспресс-мейлом янтарь Уле отправил. Понеслась с ценным грузом Шустрая Почтовая Черепаха. Не прошло и получаса, как пришла королевичу эсэмэска: «Опять не угадал. Осталось четыре попытки».
– Что делать будем, советчики вы мои липовые? – грозно взглянул на притихших спутников Брин-Эйн.
– Поведу я тебя, королевич, к Вулкану Потухшему, – сказал Орел. – Попробуем найти там камень красоты неописуемой. Это про него, наверное, принцесса говорила. Потому что трудно поверить в то, что кристаллы минеральные в такое чудо превратиться могут.
Путь неблизкий, Орел по дороге себя рекламирует:
– Я, как ты видишь, воплощение гордости, свободы и красоты. Оттого и камень самый красивый мы без труда найдем.
Дошли до вулкана, в кратер заглянули, а там – россыпи камней драгоценных, один краше другого. Но самый необычный из них – изумруд, просто глаз не оторвать. Слетал Орел на дно кратера, схватил клювом изумруд и стал над путниками кружить да приговаривать:
– Любуйтесь на меня! Какой красавец! – а камень лучами зелеными в клюве сияет.
В этот момент нежданно-негаданно ураган налетел. Брин-Эйн и остальные за край кратера ухватились, еле держатся. Тут сверху на них на бедных Орел как свалится, они чуть со склона не покатились. Побушевал ураган, покуражился и убрался восвояси. Как путешественники живы остались, одному Богу ведомо.
Внутри у Брин-Эйна всё клокочет. Устроил он Орлу разбор полетов. Оказалось, что гордая птица считала выше своего достоинства регулярно занятия в летной школе посещать, отчего имел Орел плохую успеваемость. Летать он толком не научился и частенько вынужден был совершать аварийную посадку.
Едва не угодив из-за самоуверенного Орла в пропасть, Брин-Эйн уже хотел было распотрошить его, как бройлерную курицу, но потом сжалился над ним. При этом строго-настрого запретил королевич Орлу кичиться своей внешностью и талантами, велел ему быть скромным и усердным, а для начала еще раз пройти курс высшего пилотажа. Тот грустно голову повесил, но поклялся, что исправится, перестанет бахвалиться и выучится хорошо летать.
Попросил Брин-Эйн Могучую Почтовую Тлю отнести изумруд Уле. Ответа долго ждать не пришлось. Телефон мобильный знакомую мелодию пропиликал – значит, от Улы SMS-сообщение пришло. Оно гласило: «Снова не угадал. Осталось три попытки».
– А не отправиться ли нам, Брин-Эйн, в Пустыню Каменистую? – спросила Змея. – Покажу я тебе камень самый на свете простой и полезный.
Воспрянул Брин-Эйн духом, пошел вслед за Змеей. Та ему по пути свои достоинства описывает.
– Я, – говорит, – воплощение мудрости, практичности и приземленности. Кому как не мне такой камень отыскать, чтобы простотой и распространенностью своей людям служил? Наверняка Ула именно его в виду имела.
Видят скитальцы наши – посреди пустыни карьер широкий, а в нем камни, как стеклышки, на солнце играют. Спустился Брин-Эйн в карьер, поднял самый большой из камней и говорит:
– Да это же кварц! И простой, и чудной, и в разных делах нужный.
Вручил он кусок чистейшего кварца Добродушному Почтовому Скорпиону, а сам думает – как он его Уле повезет? Камень-то вдвое больше письмоносца. Ничего, взвалил на себя Скорпион поклажу, хвостом к спине прижал и побежал, только пятки засверкали.
А друзья пока привал сделали. Не успели они сухой паек съесть, как к королевичу уже эсэмэска летит: «Увы, опять не угадал. Осталось две попытки».
– Делать нечего, – сказал Брин-Эйн со вздохом. – Надо обратно идти. Ну, веди нас, Змея!
– Положись во всём на меня, хозяин, – успокоила его та. – Я всё знаю, недаром мудростью своей знаменита.
Целый день блуждали они по Пустыне Каменистой. Палящий зной их чуть было до обморока не довел. Укрывшись в тени большого камня, схватил королевич Змею за горло и серьезно так спросил ее, долго ли им еще идти. Тут рептилия была вынуждена признаться, что заблудилась.
Только техника помогла изможденным путникам избежать гибели. Определив при помощи системы ГЛОНАСС свое местонахождение, Брин-Эйн в компьютер задание ввел – к дому дорогу проложить. Вскоре их геологическая партия выбралась из пустыни безжизненной. Юноша так разозлился на забывчивую Змею, что уже приготовился содрать с нее шкуру, но в последний момент одумался. Жалко ему стало подколодную, и даровал он ей прощение. Но наказал впредь быть организованной, не уповать только на интуицию, а больше читать, изучать, узнавать и всегда носить с собой карту и компас.
– Иначе в следующий раз, – предупредил Брин-Эйн, – точно с тебя шкуру сдеру!
Совсем муторно на душе у королевича стало. Где теперь превращенный камень искать?
– Давайте сойдем, соратники мои, в Долину Зеленую, – предложила Ромашка. – Я там одно место знаю, где камень есть самый чистый и белый, белее и чище не сыскать. Я и сама – воплощение чистоты, юности и искренности, и к чистому камню меня как магнитом притягивает.
Привела их Ромашка в сердце долины, где два крутых склона на две отвесные стены похожи. А стены все белые-пребелые, как побелкой побеленные, и сделаны они из гладкого мрамора. Солнце в мраморе отражается, аж глаза слепит. Отколол Брин-Эйн кусок мрамора, подержал его в руках, смотрит – не нарадуется.
– Это уж точно он! Вроде камень, а вроде и не камень, сахар какой-то. А какие дворцы из него получаются, какие скульптуры – заглядение одно, людям от него и польза, и наслаждение.
Вызвалась Ромашка сама мрамор домой нести. Но Ромашка эта оказалась замарашка. Считая, что она и так хорошенькая, никогда большеглазая не умывалась, не причесывалась и зубы не чистила. Ходила она всё время в одних и тех же нестиранных джинсах и футболке старой.
Вот и сейчас по дороге обратно Ромашка с ног до головы в грязи выпачкалась. Ладно бы только выпачкалась, она еще и мрамор умудрилась в какую-то вонючую лужу липкую уронить. Как ни пытался Брин-Эйн камень отмыть-оттереть, ничего у него не вышло. А вдруг Ула не примет их находку, даже если загадка правильно разгадана? В такую ярость пришел от этого королевич, что готов был растоптать цветок нерадивый, да только сердце – не камень. Пожалел он девчонку ветреную. Но поставил Ромашке условие: отныне быть опрятной и аккуратной, следить за своей внешностью и одеждой, а также правила личной гигиены соблюдать.
Мрамор же пришлось отправлять Уле как есть. Для этого был нанят Малотоннажный Почтовый Бегемот. Он быстро оформил посылку заказную, копытом штемпель на нее поставил, закинул суму переметную себе за спину и легкой рысцой к замку Улы поскакал.
Тем временем двинулась процессия дальше, к Глубокой Реке, где уже ждала их двухмоторная яхта Капитана Пеликана из агентства по обслуживанию VIP-клиентов.
Впереди уже река показалась, когда от Улы очередное сообщение пришло: «Опять осечка. Только одна, последняя попытка осталась».
От эсэмэски этой впал королевич в полное отчаяние.
– Всё кончено, – произнес он вслух. – Теперь Ула никогда не станет моей женой!
Только сгустившаяся темнота отвлекла юношу от этих невеселых мыслей. Солнце уже село, и надо было о ночлеге подумать. Пока Брин-Эйн на берегу реки туристскую палатку ставил, Желудь с Ромашкой хвороста набрали, Змея с Орлом костер развели, а Рыба уху душистую приготовила. Поужинав, легли они спать, а Собаке королевич поручил их стоянку охранять.
Собака, воплощение бескорыстия, простодушия и верности, была к тому же очень доверчивой. Ночью она разговорилась о том о сем с Крокодилом Хитрым и подпустила его к палатке так близко, что он чуть не съел всю их славную разведгруппу. Слава Богу, Брин-Эйн вовремя проснулся, выхватил меч и отрубил голову злодею зубастому.
Виноватую во всём Собаку он тоже хотел было в куски изрубить, да сжалился над ней. Но взял с нее честное собачье слово, что она никогда больше не будет чужих дяденек в дом пускать и с незнакомцами беседовать.
Прошла ночь, наступило утро. Сел королевич с товарищами в яхту, и к полудню прибыли они к замку Улы.
Неуверенной походкой вошел Брин-Эйн в дубовые ворота. Принцесса вышла ему навстречу и сразу пригласила к столу. Напекла она с утра вкусных пирожков румяных и компот ягодный сварила (я не говорил вам, что была Ула не только красавица и умница, но и большая мастерица и рукодельница?). Угощение пришлось усталым странникам по душе, и они вмиг съели и выпили всё, что было на столе.
Только Брин-Эйн ничего не ел и не пил. Был он мрачнее тучи.
– Не выполнил я твою волю, Ула, – сдавленным голосом выговорил он. – Не увенчались мои поиски успехом: не смог отыскать я превращенный камень. Посылал тебе я разные каменья драгоценные и минералы причудливые, да всё не то оказалось. А в этот раз мне и принести тебе нечего. Вот разве что возьми в качестве сувенира горсть речного песка. Посмотри, какой он красивый! Мелкий, как соль, мягкий, как пух, и теплый, как рукавички.
И королевич протянул принцессе атласный мешочек с песком, который собрал он на берегу реки.
Приняла Ула мешочек, развязала его, высыпала песок на стол и рассказала Брин-Эйну такую легенду:
«В одной горной стране кругом были одни горы. Скалы возвышались прямо над морем, а высокие пики и глубокие обрывы простирались вдаль, насколько хватало глаз.