Я окликнул сына:
– Не уходи! Мы его сейчас достанем!
Это была спонтанная реакция. Я понимал, какая драма только что разыгралась на глазах у бедного ребенка, который еще несколько минут назад весь сиял от счастья и гордости.
Я разделся. Холод тотчас же пробрал меня, казалось, до самых костей. Плавок у меня с собой, разумеется, не было – какое купание может быть в ноябре? Как был, в трусах, я полез в ледяную воду. Малыш смотрел на меня с ужасом.
– Папа, не надо! Ты тоже утонешь! – закричал он.
– Вот увидишь: всё будет хорошо, – успокоил я его, хотя сам в этот момент не был уверен, удастся ли мне отыскать злополучный катер.
Войдя в обжигающую воду по пояс и ясно осознавая, что обратной дороги нет, я нырнул с головой в направлении того места, где произошло кораблекрушение. Там оказалось довольно глубоко, и дна я достиг не с первого раза. Ноги начало сводить, но я нырял и нырял, обшаривая руками каждый кусочек неприятных на ощупь зарослей озерного ила.
Наконец пальцы наткнулись на что-то твердое и острое. Я быстро схватил затонувший катерок и устремился вверх.
Спасение игрушечного корабля – уже не игрушечное, а более чем реальное – явилось для моего мальчика не меньшим потрясением, чем его гибель. Он прижал мокрый катер к груди и не выпускал его из своих окоченевших ладоней до самого дома.
А я вытерся рубашкой и, предчувствуя воспаление легких, натянул на себя вещи, которые были уже не в состоянии меня согреть. Но сердце переполняла радость. Я обнял сына за плечо, и мы втроем – он, я и кораблик – быстрым шагом пошли обратно.
С тех пор катер еще долго ходил по маршруту от левого края ванны до ее правого края.
Мой сын вырос, и в его семье тоже родился сын. Как-то раз в награду за хорошее поведение ему был куплен отличный мальчишеский подарок – двухмоторная яхта: навороченная, ярко разукрашенная, с тщательно проработанными деталями такелажа и надпалубных сооружений. Точная копия настоящего роскошного прогулочного катера. Шедевр современного кораблестроения.
Яхта приводилась в движение при помощи дистанционного пульта управления, в который вставлялась целая обойма пальчиковых батареек. Судя по описанию, судно было скоростным и высокоманевренным.
Естественно, у внука моего возникло желание испытать яхту в действии тут же, немедленно, и он стал упрашивать отца поехать с ним на живописное водохранилище, располагавшееся за городом. Но до выходных было еще далеко, и для начала они решили запустить кораблик в фонтане на центральной площади. Дело было осенью, и фонтан уже не работал, но воду еще не слили.
Вечером после работы отец и сын взяли яхту и отправились к фонтану. Как полигон для тестовых испытаний он подходил идеально. Площадь водной поверхности была достаточно большой, вода – спокойной, а округлая форма фонтана позволяла вести яхту по его периметру, как спортивный автомобиль на кольцевых гонках.
Кораблик торжественно спустили на воду. Папа стал осторожно манипулировать то одной, то другой кнопкой пульта. Яхта слушалась беспрекословно: ускоряла и замедляла ход, брала то левее, то правее. Сын тоже опробовал свой подарок, получая нескрываемое удовольствие от того, как судно выполняет его команды. Проходившие мимо останавливались и с восхищением смотрели на этот любопытный аттракцион.
Освоившись с базовыми маневрами, маленький хозяин яхты не смог удержаться от соблазна разогнать ее побыстрее. Он потянул на себя рукоятку, и та понеслась вперед, рассекая килем стоячую воду фонтана. Это было красивое зрелище!
Но вот беда: подняв волну, на очередном вираже посудина наклонилась сильнее положенного и, набрав полный трюм воды, мгновенно пошла ко дну.
Разочарованию мальчика не было предела. Несколько секунд он продолжал стоять, сжимая в ручонках теперь уже бесполезный пульт. Потом пришел в себя и, успокаивая не то папу, не то себя самого, сказал:
– Ничего! Новую яхту купим!
Отец строго посмотрел на сына. Картинки прошлого всплыли у него перед глазами.
– Как это новую? Нет, мы должны спасти эту. Нашу яхту!
С этими словами он снял свитер, рубашку, брюки и на виду у сидящей вокруг фонтана публики перешагнул через парапет. Воды в фонтане было по пояс, и затонувшую яхту вскоре удалось обнаружить и поднять со дна. Правда, и этого непродолжительного купания спасателю-папе хватило, чтобы основательно продрогнуть и заболеть.
Прошли годы. У меня появился правнук. Пока малыш рос, и от меня, и от моего сына, и от моего внука он наслушался всяких разных семейных историй, ставших в нашем доме хрестоматийными. Были среди них, конечно, и рассказы о катерах с яхтами.
12 августа 2000 года случилась страшная трагедия – в Баренцевом море взорвалась и затонула доблестная подводная лодка «Курск». Погибло 118 моряков-подводников. Весь экипаж в полном составе. Эти ребята словно отдали до конца дань преданности своей нелегкой морской работе.
Страна была в шоке. Люди ходили придавленные этой жуткой новостью, приняв ее как собственную боль. Тягостные репортажи не сходили с экранов телевизоров. Смотрел их и мой правнук.
Спустя некоторое время он написал своему отцу, который тогда находился в командировке в Америке, письмо:
Дорогой папочка! Купи мне, пожалуйста, подводную лодку с электронным управлением. Нужно, чтобы она могла сама опускаться и подниматься. И еще я хочу, чтобы она никогда не утонула.
Просьбу сына отец выполнил. Ведь это очень-очень важно: кораблик не должен утонуть.
Невидимая птица
Позови меня, невидимая птица!
Из листвы своей запутанной окликни!
Вера в сердце робкой птицею ютится —
Неприметная и скромная колибри.
Поворкуй со мной, стеснительная пташка!
Обнадежь призывом с веточки высокой!
На душе моей сейчас настолько тяжко,
Что готов исчезнуть в кроне серой сойкой.
Развлеки меня, беспечная пичужка!
Мне о том напой-напомни, что веселье
Ведь когда-то в прошлом было мне не чуждо,
И сопутствовало часто мне везенье.
Успокой меня ты, пеночка-синичка!
Говори со мной, я отзовусь-отвечу!
Разговаривать по-птичьи непривычно,
Но тебя я понимаю в этот вечер.
Пусть же голос твой звучать не перестанет!
Пусть несет надежду из-под небосвода!
Мы с тобой, пернатый друг, из общей стаи.
Вдруг и я, вспорхнув, порадую кого-то?
«Тяжелая ноша на наших плечах…»
Тяжелая ноша на наших плечах,
Но ты на ногах держись!
Бросать эту ношу нельзя сгоряча,
Поскольку ей имя – жизнь.
Идти некомфортно, но ты не споткнись,
Следи за своей ходьбой.
Лишь стоит упасть, как покатишься вниз
И многих убьешь собой.
Как часто нам кажется – нет больше сил.
Но ты всё равно иди
И гордо багаж на закорках неси,
Себя находя в пути.
Как трудно понять: «Мое бремя легко…»
А что Он имел в виду?
Да сам посмотри: за рекордом рекорд
Теперь берешь на ходу!
Поклажа в занозах вся, плечи трет,
На шее кровавый шрам.
А люди любуются: как он идет,
Взбирается по горам!
Тебе не до смеха, пронзает боль,
Но не исказит лица.
С улыбкой, достойно пройти нам с тобой
Надо путь до конца.
Письмо прадедушке на фронт
Дорогой прадедушка!
Как твои дела? Трудно ли тебе воевать? Где ты сейчас? Не мерзнешь ли? Не болеешь? Высыпаешься ночью? Мне вот утром очень спать хочется. И кушать хочется всё время.
Я думаю, что вы теперь наступаете и гоните проклятых немцев в сторону Берлина. Потому что наша Красная Армия самая сильная. И воюют в ней храбрые солдаты, вот такие, как ты.
Ты главное, прадедушка, ничего не бойся. По радио говорят: «Враг будет разбит, победа будет за нами». Говорят, значит так и будет. Поэтому тебя не убьют, а убьют Гитлера за то, что он напал на нас, и война закончится. Тогда в стране у нас будет много хлеба и разной другой еды, и можно будет не прятаться в подвал от воздушной тревоги.
Я не люблю войну. А мальчишки в нашем классе только про нее и говорят. И еще хотят тайком убежать на фронт бить немцев. А я хотела бы быть санитаркой и помогать в лазарете. И если тебя вдруг ранят в бою, я бы тебя вылечила.
Возвращайся, прадедушка, скорей домой с победой. Я тебя буду очень-очень сильно ждать.
Твоя правнучка.
Тыл, 9 мая 2017 года
Сила боли и сила воли
…Жара на дворе стояла страшная, но остановить ремонт было невозможно. А для него требовались стройматериалы. Доски для изготовления стенного шкафа пришлось тащить на своем горбу. Ноша не то чтобы сверхтяжелая, но неудобная – как ни возьмись за длинную эту связку, она всё время то вбок съезжает, то назад заваливается. То и дело приходилось останавливаться.
Пот лился с меня градом, рубашка промокла насквозь. Еще один «привал», короткая передышка, и вот уже вдали показалась вожделенная дверь прохладного подъезда. Неужели добрался наконец?
Но это был еще не конец…
…Приказ – идти через болото. А как через него идти? Это даже не реку форсировать. На реке всё ясно: вот один берег, вот другой. Есть плавсредства, есть весла, да и пересечь речку вплавь – раз плюнуть.
А тут… Нет у болота ни берега, ни дна. Ни начала, ни конца. Топкое месиво под ногами. Каждый шаг как последний, потому что не знаешь, что там – кочка или омут. От зноя болото смердит гнилью, над булькающей гадостью вьются тучи комаров. Да пулемет на плече тяжеленный, да ящик с патронами, да саперная лопатка, да подсумок, да вещмешок. А в руке – шест для опоры, путь перед собой прощупывать. И пот катится градом – по лицу, по спине…